Короткие взгляды Барона по сторонам тоже не поддерживали спокойствия. Единственно - утешало его присутствие.

   Так что дорогу до дома мы пробежали, как пролетели! Но на подходе к площадке перед домом, я охнула - вскрикнуть не смогла, охрипнув: чёрная тень, внезапно плотная и громадная, вынырнула передо мной. Пёс шарахнулся от неё, заставляя и меня отступить, а потом Барон совершенно недвусмысленно потащил меня прочь от этого места, да ещё на такой скорости...

   Тропинка - та самая, что мне постоянно снилась все ночи, пока я здесь жила... Она струилась в темноте серым ручьём, бросаясь из стороны в сторону - и спуская меня куда-то. Торопясь оторваться от страшной тени, всё ещё, казалось, преследующей меня по пятам, я как-то мельком заметила: бегу туда, куда мчалась тогда, когда деревенская колдовка наслала на меня заклятие, - к краю обрыва. Снова хрипло ахнув, выпустила из рук ошейник Барона - пальцы ослабели от ужаса. Но пёс нёсся рядом со мной, словно напоминая о себе, и одним своим присутствием наполнял уверенностью, а когда он свернул влево, я с благодарностью, что не надо думать, куда прятаться, метнулась за ним.

   Ручей тропы полился вниз, огибая край обрыва, в ту самую настоящую пропасть. Была секунда, когда я испугалась: а вдруг чудовище именно здесь и обитает?! Но пёс мчался впереди уверенно, и я поверила ему. Теперь единственной трудностью стало вовремя увидеть, как тропка поворачивает, - чтобы так же вовремя вписаться в её изгибы.

   Густая трава и кустарники становились всё выше, а сырость вздымалась ко мне, погружая в свои тёмные глубины... Я бежала уже по инерции, уже не видя тропы, каким-то чудом понимая, что под ногами всё ещё узкая утоптанная земля... Этот бег длится слишком долго! Когда же пропасть покажет своё дно и будет ли там меня ждать успокоение, что никто не испугает, не тронет меня здесь?!

   Из-за поворота выдвинулась бегущая навстречу фигура. Я не успела испугаться, как меня подхватили под мышки, а в следующий момент я буквально облепила собой обнявшего меня Андрея.

  Крепко прижав меня к себе, он быстро сказал:

   - Не смотри туда! - и, видимо боясь, что ослушаюсь, быстро склонил мою голову к своему плечу. Перепуганная, зажмурившись, я слушала, как он медленно, в полный голос выговаривает, обращаясь к невидимке, от которого я бежала: - Теперь ты можешь идти! Дальше я сам.

   Среди деревьев наверху оврага что-то зычно рыкнуло - не злобно, а величественно и так мощно, что эхом отозвалось на тропинке. Теперь уже я сама, скрюченная от напряжения, вжалась лбом в плечо Андрея.

   Произошло какое-то непонятное действо, под конец которого я кожей ощутила, как опустело пространство за спиной. Впечатление, что ушло нечто громадное, чуть ли не выше деревьев... В плечо Андрея тихо-тихо спросила:

   - А... кто это?

   - Хранитель этих мест, - обыденно сказал Андрей. - Ты - как? Пришла в себя?

   - Ага. Пусти меня на землю. - И, почувствовав под ногами твёрдую тропинку, с облегчением переспросила, бросив взгляд на пса, который тяжело дышал и явно тоже был не прочь прижаться к ногам Андрея: - Хранитель - это как?

   - Часть леса, где жил предок, принадлежала древним духам. Многие ушли, а этот остался. У него здесь взаимные корни - то есть он не может без этого места, и место умрёт, если он уйдёт. Он ждал тебя, чтобы проводить ко мне.

   Вспомнив ощущение невидимой громады, преследующей меня, я поёжилась. Андрей как ни в чём не бывало взял меня за руку и повёл по тропинке. Буквально три шага - и моя обгоревшая туфелька слетела с ноги, зацепившись за спрятавшийся в траве сучок. Я ойкнула и, стоя на одной ноге и держась за руку Андрея, сняла обувку.

   - Что случилось?

   - Ремешок оборвался.

   Недолго думая, я сняла и другую туфлю и пошла вперёд, потянув Андрея за собой. Странно и смешно. Не он повёл меня в темноту, а я сама зашагала так, будто уверенно зная, куда именно надо идти. После одного из поворотов, когда ветви ближайших деревьев густой и даже плотной крышей низко склонились над нами, в полном мраке, когда не чувствуешь собственного тела, я вдруг растерялась: показалось, что я не на самом деле иду рядом с Андреем, а бесплотной опять шагаю в одном из своих снов. Босая - по тёплой земле, в белом платье, ведомая за руку - правда, теперь я знала кем. Сон... Но тёплая ладонь Андрея бережно сжимала мои пальцы, не давая утонуть в дезориентирующей тьме.

   А ниже, впереди, вдруг затеплился уютный жёлтый свет. Приободрённая, я зашагала нетерпеливей. Может, уверенность придавало присутствие Андрея и его безмолвное подчинение мне... Последний поворот вниз. У меня перехватило дыхание: огромный плоский камень стоял посреди обвивающих его родников. На камнях, которые рядом с ним и помельче, горят четыре небольших костра. А вокруг - словно маленькое ущелье с громадным чистым небом, мерцающим ясными звёздами.

   Андрей перепрыгнул ручей и подал мне руку, чтобы я последовала за ним, ничего не страшась. Барон остался на берегу. Лёг, будто понимая, что на камень ему нельзя.

   А я не боялась. Четыре костра по краям гигантского валуна, куда мы забрались, освещали ближайшие камни достаточно ярко. Ещё с края валуна я заметила, что его середина не светится характерным для камня отблеском костров. Огонь будто утопал в чёрном бархате. Когда же я подошла к этому бархату, то слова выдавить не смогла, опустившись на корточки: передо мной лежала огромная, наверное медвежья шкура

   Оглянулась снизу (всё ещё будучи на корточках) вверх на Андрея. Он стоял в двух шагах от меня, спокойный, точно знал, что сама всё пойму. Я погладила густую шерсть шкуры, посидела ещё немного и встала.

   Положила туфли у края шкуры, сняла с головы разлохматившийся, еле держащийся единым венок. Помедлив, сняла платье и, не оглядываясь, шагнула на шкуру. Под ногами мягко и упруго.

   Здесь влажно овражной сыростью, но не холодно...

   Земля - овраг. Воздух - ночное небо. Огонь костров. Вода, еле слышно лепечущая вокруг камня... Купальская ночь... Ложе из шкуры... Точными словами я не могла бы объяснить, что всё это вместе значит, но чувствовала сердцем, что таинство, ожидающее меня, будет сокровенным. И обрядовой жертвой себя не считала.

   Шаги. Которых я не услышала, но ощутила движением пространства. Андрей встал за спиной, прислонил меня к своему горячему телу. Моё затаённое от ожидания дыхание, моё напряжение, несмотря на внешнюю расслабленность, он тоже уловил. Шёпотом - тёплым дыханием в самое ухо:

   - Не бойся... Я люблю тебя.

   Он сказал о своих чувствах, а я услышала обещание... Стояла я, опустив руки. Пусть будет, как он захочет... Мельком плеснуло последнее сожаление о том, что лишаюсь дара, которого даже не опробовала. Но, если он нужен Андрею...

   Вздох, похожий на всхлип. Такого я от себя не ожидала, когда ладонь Андрея скользнула по моему животу, одним этим ласкающим движением погрузив меня в состояние скрипки - инструмента, чей чувствительный корпус мгновенной дрожью отзывается на малейшее прикосновение к струнам... Его волосы коснулись моего виска, когда он тёплыми губами оставил горящие следы лёгких поцелуев от плеча к шее. Я непроизвольно подняла подбородок, прогибаясь в пояснице: прикосновения его рта были мучительными - и желанными. Он заставлял меня вспыхивать от неведомых ранее ощущений, и моё тело жило вне моих желаний и власти - по своим собственным законам, отдаваясь в полное подчинение ему, Андрею.

   Никогда не думала, что могу быть такой разнеженно чувственной. Шёпотом ахнула, когда его пальцы легко провели по моей груди и застыли, чашей держа грудь и чуть сжимая её. Ахнула с непроизвольным стоном, какого сама от себя не ожидала, - снова выгнувшись и вытягиваясь к нему: ну почему ты там, за мной? Я тоже хочу попробовать тебя, твой рот...

   Он поймал мои губы на полувздохе, позволив наконец обернуться и нависая надо мной. Я помнила, что глаза у него синие, но сейчас они стали глубокой тёмной водой с огненными бликами от костров. Его руки словно омывали меня, словно настраивали, натягивая скрипичные колки моих струн - моих нервных окончаний, чтобы я звучала в унисон с ним. Он оказался слишком властен: мне тоже хотелось потрогать его, но руки сами бессильно опускались под напором его чувственности: только изредка я могла слабо хвататься за его плечи, исступленно позволяя телу отдаваться в его власть.