Из их рассказа следовало, что еще в январе 1928 года гуандунский комитет направил в Гуанси несколько групп товарищей — тамошних уроженцев, в декабре 1927 года принимавших участие в Кантонском восстании и бежавших в Гонконг после его поражения. Во главе их были поставлены Чжу Сиан, один из старейших деятелей революционного движения Гуанси и член КПК с января 1925 года, и Юй Цзоюй1. Брат последнего генерал Юй Цзобо, через год возглавивший борьбу с гуансийской реакционной кликой, жил тогда в Гонконге в изгнании. После того же, как летом 1929 года он при помощи Чан Кайши выступил против гуансийских милитаристов, через Гонконг в столицу Гуанси город Наньнин (в переводе Южное спокойствие — так этот город в 1324 году назвали монголы, правившие тогда Китаем2) устремились новые коммунисты. Ко времени приезда Дэна их там насчитывалось уже несколько десятков. Часть из них отличилась во время войны с милитаристами, а Чжу Сиан, до начала июня 1929 года — секретарь временного гуансийского комитета КПК, даже сложил голову в борьбе за «народное дело». Помимо Юй Цзоюя наньнинских коммунистов теперь воглавляли Чэнь Хаожэнь, до того — секретарь фуцзяньского комитета партии, Чжан Юньи, бывший гоминьдановский военный и член китайской компартии с 1926 года, и Гун Чу, один из соратников Чжу Дэ и Мао Цзэдуна, воевавший с ними в горах Цзинган. У гуандунского комитета имелась с ними хорошо налаженная связь — через агента, курсировавшего между Наньнином и Гонконгом3.
Перед наньнинскими коммунистами стояли следующие задачи: «Во-первых, полностью склонить Юй [Цзобо] и Ли [Минжуя] на сторону компартии, добившись того, чтобы они стали оказывать ей всяческую поддержку; во-вторых, пользуясь предоставляемым Юем и Ли прикрытием, укреплять партийную организацию, с тем чтобы установить непосредственный контроль КПК над [провинциальными] вооруженными силами; и, в-третьих, активно внедрять коммунистов в военное правительство Гуанси и его войска, стремясь к захвату власти и образованию в подходящий момент нового советского района»4. Разумеется, действовать они должны были конспиративно — под флагом того же «единого фронта», что и в период Северного похода.
В то же время на северо-западе Гуанси, в высокогорном уезде Дунлань, заселенном преимущественно национальными меньшинствами, чжуанами и яо (первые составляли 80, а вторые — 12 процентов уездного населения, тогда как китайцы — только 8), действовали партизанские отряды местного уроженца Вэй Бацюня, богатого чжуанского землевладельца, начитавшегося Сунь Ятсена, Ленина и Чэнь Дусю и еще в ноябре 1925 года открывшего в одной из горных пещер близ своей деревни «курсы крестьянского движения». Обучавшиеся на курсах 276 человек, в основном его соплеменники, стали главными помощниками Вэя в организации «антифеодальной борьбы».
Осенью 1926 года Вэй, которого сподвижники именовали «старший брат Ба», продал часть своего имущества, купил оружие у окрестных бандитов и, вооружив местных чжуанских бедняков, захватил уездный центр Дунлань, где немедленно образовал ревком. Тогдашний гуансийский комитет Компартии Китая тут же послал к нему несколько коммунистов, в том числе заведующего молодежным отделом Чэнь Мяньшу, которого Вэй сделал уездным начальником5. После переворота Чан Кайши весной 1927 года гуансийским милитаристам удалось оттеснить войска Вэй Бацюня в горы, но пришедший к власти Юй Цзобо по совету присланных в Наньнин коммунистов стал помогать «брату Ба» вооружением и боеприпасами6. В августе 1929 года Вэй вступил в компартию7.
Ознакомившись с ситуацией, которую до того Дэн знал лишь в общих чертах, он вместе с Гуном на следующий день покинул Гонконг. По поручению ЦК с ними выехал и Хэ Чан — для «инспектирования Гуанси, созыва делегатского съезда [местных коммунистов] и разъяснения [им] линии ЦК»8. Несмотря на юный возраст (ему было 23 года), Хэ имел опыт партизанской борьбы: в конце 1928-го — начале 1929 года он инспектировал базу Мао Цзэдуна и Чжу Дэ в горах Цзинган. Так что мог быть очень полезен гуансийским товарищам.
В Наньнин все трое добрались через неделю. Генерал Юй Цзобо, дородный мужчина средних лет, одетый в красивый белый мундир, принял их весьма радушно. С июня 1929 года он являлся председателем правительства Гуанси и предложил Дэну, представившемуся вымышленным именем Дэн Бинь (Дэн Изысканно вежливый), стать секретарем в его канцелярии. Тот согласился: в этой должности ему было сподручнее обрабатывать Юя. Дэн вспоминал: «После того как мы приехали в Наньнин, я несколько раз виделся с Юй Цзобо, согласно указанному ЦК курсу проводил работу по единому фронту. Одновременно уделял внимание тому, чтобы посланные ЦК к Юю кадры распределялись на достойные их посты»9.
Во второй декаде сентября вместе с Хэ Чаном и руководителями особого гуансийского комитета Дэн принял участие в 1-м съезде коммунистов провинции. По заверению его дочери Маомао, сделанному, вероятно, с его слов, он «рассказал [на съезде] об особенностях текущего момента»10. Так ли это было, сказать трудно. Скорее всего, либо дочь Дэна, либо сам Дэн что-то перепутали: ведь та же Маомао утверждает, что «согласно инструкциям ЦК и многолетнему опыту подпольной работы, по приезде в Гуанси отец… действовал в предельно узком кругу, имел связи и контакты с чрезвычайно ограниченным числом лиц»11. Как же мог он выступать на многолюдном общепровинциальном форуме? Кстати, в информации о съезде, посланной особым гуансийским парткомом в гуандунский комитет, ничего о речи Дэна не говорится. Упоминается только, что 29 делегатов заслушали растянувшийся на два дня доклад представителя гуандунского комитета (то есть Хэ Чана), отчет о работе особого комитета Гуанси и выступления уездных представителей12. После чего единогласно, «без малейшего колебания»13, приняли линию ЦК и избрали новый особый комитет в составе семи человек во главе с известным провинциальным коммунистом, ровесником Дэна, Лэй Цзинтянем14.
Разумеется, Лэй должен был во всем подчиняться представителю ЦК, так что именно Дэн, по существу, встал во главе гуансийской партийной организации, о чем позже сам вспоминал15. До поры до времени он, однако, не афишировал свои связи с руководством особого комитета, встречаясь с отдельными товарищами на конспиративной квартире, на втором этаже небольшого обшарпанного магазина газовых ламп с претенциозным названием «Яркий свет» в центре города16. На одной из таких встреч решено было образовать специальный орган, который занялся бы организацией будущего восстания — Гуансийский комитет действия во главе с Хэ Чаном, Дэном и Гун Чу17.
Между тем в середине сентября генерал Юй Цзобо развернул подготовку к новой войне — на этот раз против самого Чан Кайши. Дэн и другие коммунисты отговаривали его: война с Чаном могла закончиться поражением, что свело бы на нет все их усилия по установлению коммунистического контроля над гуансийскими войсками. Но к столкновению с Чаном генерала Юя подбивал Ван Цзинвэй, бывший лидер гоминьдановских левых, объединившихся летом 1928 года в так называемую фракцию реорганизационистов, потребовавшую реформирования Гоминьдана и либерализации гоминьдановского режима. Полностью разделяя взгляды Вана и не обращая внимания на недовольство коммунистов, генерал Юй 27 сентября 1929 года объявил о начале античанкайшистской кампании. 1 октября его ближайший соратник генерал Ли Минжуй, занимавший пост командующего вооруженными силами по умиротворению провинции Гуанси, начал поход в Гуандун. Следом за ним выступил и сам Юй, который, к счастью для коммунистов, назначил командующим охранными войсками Наньнина члена компартии Чжан Юньи18.
В этой ситуации, очевидно, посовещавшись с другими товарищами из комитета действия, Дэн принял единственно правильное решение. Через одного из членов комитета передал Чжан Юньи приказ: в случае поражения войск Юя и Ли сразу же начать восстание в оставшихся в Наньнине войсках — 4-м и 5-м охранных отрядах, находившихся под командованием соответственно самого Чжан Юньи и Юй Цзоюя. В этих частях вообще имелось немало членов компартии: в 4-м отряде, например, на командных должностях — более ста коммунистов19. Полностью «красным» практически был и дислоцированный в городе сводный учебный отряд для подготовки младших офицеров, который тоже планировалось поднять на восстание. Цель восстания заключалась в том, чтобы вывести из города, оказавшегося под угрозой захвата армией Чан Кайши, все преданные компартии войска. 4-й и сводный отряды следовало отвести за 500 ли к северо-западу вверх по течению реки Юцзян (Правая река), а 5-й — за 300 ли к юго-западу, вверх по течению реки Цзоцзян (Левая река). Сделать это было нетрудно, так как Наньнин стоит на главной водной артерии Гуанси — реке Юнцзян (она же Сицзян — Западная река), образуемой путем слияния этих рек. Все три водных потока судоходны, и по ним можно легко перебрасывать и технику, и живую силу. В верховьях Юцзяна предполагалось обосноваться в уездном городе Босэ, насчитывавшем тогда более шестидесяти тысяч жителей, а в верховьях Цзоцзяна — в чуть меньшем по размеру уездном центре Лунчжоу.
