С Урала он, трактористом, механизатором всю жизнь работал, теперь вот на пенсии. Соловьев Николай Иванович… — В каком полку, какой дивизии? А вдруг рядом был, если уж и вовсе не из 351–го стрелкового? — Ничего не знаю, ничего не помню. Ни полка, ни дивизии. Я там день или два всего… с пополнением прибыл. Сразу в бой — тут же и ранило. Помню, что под Котлубанью. Именно 12 сентября… Значит, есть еще свидетели тех дней, есть! Кто‑то еще жив — и далеко не все еще сказано о котлубанской той эпопее. Да почти ничего и не сказано. Невысказанное и недосказанное осталось как бы в тени славы города героя. Но ведь это и котлубанцев слава, без них бы на Волге не устоять. Семён РОГОВ АВГУСТ 1944–ГО Свой ратный труд свершили пушкари, В четвертый раз в боях сгорает лето… На рыжих космах утренней зари Зияет танк обугленным скелетом. На нем война оставила следы, Огонь и кровь хранят борта крутые. К нему клонясь, под ветром молодым Трепещут хлеба волны золотые. Над рожью дремлет неба высота, Ржавеют в танке черные снаряды. Живая рожь и мертвый вражий танк, Как жизнь и смерть, остановились рядом. ВЕСЕННЯЯ РЕКА Весений ветер дунул и растаял, В далекой дымке берега излом. Гляжу в глаза любимой, как листаю Живую книгу… Шевелю веслом. И перед нами затихают волны, Свои холсты раскинула луна. И звездочки над ними так безмолвны, И так звенит над миром тишина. Нам ветерок дорогу в волнах вымел И приутих на дальнем берегу. А звезды в небе стынут часовыми, Любовь и радость нашу берегут. Борты лодчонки глажу я руками, Дрожа, читает нарези ладонь. Вот эту лодку в орудийном гаме Я сам с бойцами вел через огонь. Переправлялись с ходу батальоны, Вскипали взрывы, пламенела сталь… А ныне нас, счастливых и влюбленных, Уносит лодка в радостную даль. Валентина СААКОВА ПОКЛОНИМСЯ СОЛДАТСКИМ МАТЕРЯМ Поклонимся солдатским матерям, — Прислушайтесь, как долгими ночами Они как бы с живыми говорят С погибшими своими сыновьями. Поклонимся солдатским матерям — Их скорби, их душе, рукам усталым, Поклонимся солдатским матерям, — Их на земле уже осталось мало… Поклонимся солдатским матерям: Какой нечеловеческою мукой Оплачена их долгая разлука, Оплакана тоска по сыновьям. Но подняла б война свой тяжкий меч И гарь пожарищ опалила дали — Они бы снова сыновей послали На правый бой: Отечество сберечь. Поклонимся Солдатским Матерям! ПАМЯТНИК МАТЕРИ В СТАНИЦЕ ДИНСКОЙ Гремит в полях комбайновая рать, Страда, страда, страда — Хлеба поспели. А за околицей Динская Мать Качает каменные колыбели. Там, где земля тяжелая просела, Придавленная вечной тишиной, Сыны, сыны, — зерно ее посева Лежат, под корень скошены войной. И каменна в глазах ее печаль, Качается над ней пустое небо, Ей не судьба Сынов с полей встречать Душистым, теплым караваем хлеба. Летят над ней Ветра родных сторон, И голову склоня. Проходят годы. Динскую Мать Проведать люди ходят И памяти ее Отдать поклон. И кто — то Ей во славу песню сложит И, преклонив колени на песок, К ее ногам Взволнованно положит Вплетенный в маки хлебный колосок. Ласкает ветер спелые колосья, Полынный дух доносит со степей, И Мать людей О мире молча просит Для всех земли родимой сыновей. СТАРАЯ ПЕСНЯ Молода жена плачет до росы утренней, а мать — до веку. Пословица Прислали с фронта похоронку — И в тихий дом пришла беда: Заплакала невестка горько И стала в голос мать рыдать. И, как ведется, по старинке — Чтоб легче боль перетерпеть, Пришли соседки на поминки И стали тихо песню петь: «…Жена найдет себе другого, А мать сыночка — никогда…» В счастливый день рожденья сына, Чтоб рос парнишка молодцом, В садочке алая рябина Была посажена отцом. А в год, когда сынка женили, Чтоб молодые прижились, Рядком калину посадили, И ветви их переплелись. А в год, когда сынка убила Та распроклятая война, Засохла старая рябина, Калина — выспела, красна. И все, как в песне старой, вышло, Загаданное злой войной: Давно невестка замуж вышла. А мать — Все сына ждет домой! |
