— Какое облегчение, — пробормотал я. — Итак, получается, этот эксперимент… «Аксель», или как вы его назвали, заключался в том, что вы вставили магнитофон мне в ухо?

Мелвин посмотрел на отца, а тот, в свою очередь, уставился на Маршалла. Шеф Маршалл взглянул на часы и произнес:

— У нас нет времени это обсуждать. Давайте посмотрим, как он воспримет то, что произошло.

— Кто? Я? — удивился я. — Что еще произошло?

— Я слышу шаги в холле.

Я бросился бежать еще до того, как они успели пошевелиться, но вскоре услышал за собой топот ног. Из телевизионной комнаты, покачиваясь и протирая глаза, вышла Холли. Увидев всех нас, она остановилась:

— Ой… я только хотела посмотреть, куда ты подевался, — сказала она мне.

Что-то в выражении ее лица насторожило меня. Она водила рукой по воздуху, пока наконец не наткнулась на стену перед собой, и тут же прижалась к ней лбом. Я положил руки ей на плечи.

— Холли, с тобой все в порядке?

— Что? — пробормотала она.

— Это наркотики, — сказал Мелвин.

— Какие наркотики? — возмутился я и уже собирался повернуться, но Холли качнулась в сторону, и мне пришлось придержать ее.

— По правилам мы обязаны были сделать это для ее безопасности, — сказал Маршалл.

— Мне плевать на ваши правила! — я сверлил отца взглядом. — Поверить не могу, что ты позволил им это сделать.

Я поднял Холли на руки. Закрыв глаза, она продолжала ощупывать все вокруг. Наконец ее пальцы нашли мое лицо и замерли у меня на щеке.

Я отвернулся и понес ее в телевизионную комнату.

— Джексон, ее имя следующее в списке Маршалла, — произнес отец настолько тихо, что я едва расслышал его.

У меня возникло такое чувство, что порыв ветра сбил меня с ног. Я медленно повернулся:

— Кто-то хочет причинить ей боль? Но почему именно Холли?

— Мы только что получили эту информацию и как раз обсуждали ее, когда ты вошел, — сказал отец.

Первым заговорил Маршалл:

— Эта девочка — отличный способ подобраться к тебе. Один из многих. Я не сомневаюсь, что найдутся и другие. Думаю, ты сам запустил этот процесс в две тысячи девятом, раскрыв свои способности во время какого-то прыжка. До этого нам удавалось убедить их, что ты не представляешь никакой ценности… потому что абсолютно нормален.

У меня подкосились ноги, и, спотыкаясь, я побрел к кушетке, чтобы усадить Холли, пока я не уронил ее. Пробормотав что-то, она зарылась лицом в подушки.

Я сел на пол у изголовья. Я один виноват в том, что застрял здесь и во всем, что случилось с Холли. Моя карма здесь совершенно ни при чем — все имеет под собой настоящую, конкретную причину. Если бы я не занимался глупейшими экспериментами с Адамом и рассказал кому-нибудь… Я едва мог говорить, и все же выдавил из себя несколько слов:

— Почему они хотели, чтобы я пошел с ними? И спрашивали, не вступали ли правительственные агенты со мной в контакт?

Я замолчал и посмотрел на Маршалла, который по-прежнему оставался спокоен и кивал, словно знал, что я только что ответил на собственный вопрос.

— Они хотят, чтобы я был на их стороне, — хрипло произнес я. — «Враги времени».

Потом заговорил отец:

— Да, Джексон, но мы не допустим, чтобы что-нибудь случилось с тобой… или с Холли. Особенно теперь, когда мы в курсе того, что происходит.

Внезапно у Мелвина округлились глаза, и в тот же миг отец с Маршаллом выхватили пистолеты и нацелили их в сторону кушетки. Я вскочил с пола и оказался лицом к лицу с женщиной. Прежде всего мне бросились в глаза ее волосы.

Огненно-рыжие… почти, как у Кортни. Она была очень похожа на мою сестру, только выглядела гораздо старше. На долю секунды я забыл обо всем, что меня окружало, и о грозившей нам опасности и чуть не произнес вслух имя Кортни. Неужели она тоже может перемещаться во времени?

Мне даже пришлось напомнить себе, что Кортни не дожила до пятнадцати лет.

Я выбросил эту мысль из головы и увидел, что справа от женщины появился невысокий рыжеволосый парень — тот самый, с отпечатком каблука на лице. С другой стороны от женщины уже стоял высокий темноволосый мужчина.

В отличие от отца и Маршалла они были без оружия.

— Мы не собираемся драться с вами, — произнесла женщина, поднимая вверх руки. — У нас сообщение от Томаса.

Доктор Мелвин потянул меня за рубашку — поближе к себе и подальше от пяти человек, враждебно настроенных друг к другу. Маршалл и отец обошли кушетку, оттесняя незваных гостей в дальний угол комнаты.

— У тебя пять секунд, Кэссиди, — произнес Маршалл.

Кэссиди. Я постарался запомнить ее имя и лицо.

— Мы здесь для того, чтобы забрать мальчика в то время, где ему надлежит быть, — сказал рыжеволосый.

— Этому не бывать, — заявил отец.

— Он сбился с пути, и Томас считает, что это может быть губительным для всех нас, — сказала Кэссиди.

Кто такой Томас, черт возьми? Генеральный директор «Врагов времени»?

Впервые за все время я увидел, как лицо шефа Маршалла дрогнуло. Он боится, потому что поверил им. Я вдруг вспомнил теорию, о которой рассказала Дженни Стюарт: множественные переплетения ветвей времени могут вызвать конец света или самоуничтожение мозга у тех, кто по ним перемещается. Странно, вряд ли шефа Маршалла волнует состояние моего мозга. А вот от мысли о другом варианте развития событий мое сердце забилось изо всех сил.

Неужели они действительно могут вернуть меня назад? В две тысячи девятый год? Не задумываясь о том, что творю, я ткнул пальцем в сторону рыжеволосого коротышки:

— Что ты делал тогда… в комнате Холли? И зачем ты… то есть тот другой парень…

Я не смог произнести вслух то, что случилось с Холли. Рыжеволосый кивнул мне из противоположного угла комнаты:

— Нам всем казалось, что ты представляешь собой угрозу. Но сейчас мы понимаем, что ее смерть была ошибкой, а ты даже не подозревал о нашем существовании.

В комнате стало так тихо, что я отчетливо услышал, как палец отца придавил курок.

— Агент Майер, действовать только по моему приказу, — тихо, но твердо произнес Маршалл.

Не сводя с меня глаз, рыжеволосый что-то медленно достал из кармана. Я приблизился к нему и увидел нашу с Холли фотографию: я в плавках и она в купальнике возле бассейна в летнем лагере.

Я и Холли «ноль-ноль девять».

— Где ты это взял? — возмутился я.

— Я сам сделал этот снимок, — ответил он. — Решил, что не помешает напомнить тебе о том времени, к которому ты принадлежишь и куда должен вернуться.

Здесь наши с ним желания совпадали, и это пугало меня. Такое впечатление, что я уже был на их стороне. Но, честно говоря, я сомневался, стоит ли вообще к кому-то присоединяться. Можно ли было однозначно определить, где черное, а где белое? Скорее всего, я оказался на территории с размытыми понятиями добра и зла, где одна группировка противостояла другой.

— Но… — начал было я, но он перебил меня.

— Не верь тому, что о нас рассказывают. Мы не такие уж плохие. Мне казалось, что тебе будет интересно самому во всем разобраться, но, похоже, юный Франкенштейн доктора Мелвина мыслит только по шаблонам, заранее заложенным ему в голову.

Я подошел еще ближе и, сделав резкий выпад, попытался выдернуть у него из руки фотографию. Не знаю, почему, но мне было неприятно, что он ее держит. Но рыжеволосый увернулся так ловко, что я оказался совершенно не готов к этому.

— Они не хотят, чтобы ты умел по-настоящему перемещаться во времени, потому что тогда ты будешь представлять для них угрозу. А я могу научить тебя, как совершить прыжок в любой момент, когда ты этого захочешь. Я знаю, где и когда вы сможете быть вместе, оба целые и невредимые. — Он сунул снимок Холли мне прямо под нос.

Возможно, он умел убивать не хуже, чем отец и шеф Маршалл, так же быстро и легко, или даже делал это лучше них. Но сейчас я не видел ничего дурного в его поведении. Он предлагал мне сделку.

— Учитывая обстоятельства, я считаю, у меня есть право решать, что лучше для мальчика, — сказала Кэссиди, глядя на отца. — Большее, чем когда-либо будет у тебя.