С Холли было легко разговаривать — какую бы фразу я ни начинал, она могла закончить ее за меня. Она знала, о чем я думаю. Как в тот первый раз, когда я поцеловал ее…

Это произошло в мой девятнадцатый день рождения — двадцатого июня две тысячи девятого года. После смерти Кортни отец уже несколько лет как будто забывал об этом дне.

Холли только что рассталась с Дэвидом и с неохотой согласилась пойти в клуб вместе с другими вожатыми из нашего лагеря. Конечно, мне очень хотелось остаться с ней наедине, но я видел, что она грустит и пытается сделать вид, что хорошо проводит время. Так что я отказался от своего первоначального плана вытащить ее танцевать.

— Может быть, уйдем отсюда? — спросил я.

Она кивнула.

— Хочешь есть?

— Умираю от голода.

— Я тоже.

Пальцы Холли нашли мою ладонь, и, стиснув их, я вывел ее на улицу. Стоял теплый летний вечер. Я отпустил ее руку, и мы вместе пошли по тротуару.

— Ты ведь не ешь пиццу?

Она покачала головой:

— Нет, у меня аллергия на молочные продукты.

— Я знаю одно замечательное место на другой стороне города. Там большой выбор блюд, которые тебе можно есть, — сообщил я.

— Звучит заманчиво.

Мы сели в такси и уехали далеко от клуба. Кафе было практически пустым, и мы достаточно долго изучали меню с разнообразными вегетарианскими блюдами, а потом расположились за самым большим столом.

— Ты давно отказалась от мяса?

Прежде чем ответить, она обмакнула кусочек питы в хумус.

— Несколько лет назад. Если бы мне нравился вкус мяса, я бы его ела, но мне не нравится.

— То есть дело не в том, что ты хочешь сохранить жизнь коровам?

— Не совсем, — она улыбнулась и сделала глоток холодного чая. — Можно задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Ты давно планировал все это? Я имею в виду, остаться сегодня со мной наедине. Я слышала, что ты… часто так поступаешь.

Прошла минута, и я не знал что ответить. Стандартная реакция казалась мне неправильной. Я сложил руки на столе и внимательно посмотрел на Холли. Она жевала что-то, но тут же замерла.

— Честно говоря, я увидел, как ты танцуешь с Бруком, и понял, что ты винишь себя за то, что тебе весело. Я сегодня чувствую то же самое.

Я говорил правду. Мне хотелось быть рядом с ней, но я не знал почему. И это немного меня пугало. Холли опустила глаза и принялась водить вилкой вокруг вазы с фруктами. Она отлично понимала, о чем я говорю.

— Да, так и есть.

— Здорово! Итак, вот что нужно сделать, чтобы облегчить наше чувство вины. — Я выпрямил спину и увидел, что у нее загорелись глаза. — Сегодня вечером разрешаются только самые обычные дела. Такие как еда, питье и сон.

Она слегка улыбнулась:

— Разрешены только обычные дела — звучит неплохо.

— Может быть, добавим к этому списку беседу? — предложил я.

— Мистер Майер, как поживаете? — раздался голос у меня за спиной.

Я развернулся на стуле и увидел, как к стойке подходит мой отец.

— Папа, что ты здесь делаешь?

Отец оглянулся и кивнул мне:

— Я планирую работать допоздна и решил взять ужин в офис.

— Ведь это обычно делает твоя секретарша? — удивился я.

Он пожал плечами:

— Я отпустил ее домой.

Он хотел остаться в одиночестве по той же причине, которая вынуждала меня искать компанию. Я вскочил со стула и посмотрел на Холли, а потом снова на отца.

— Это Холли Флинн. Мы вместе работаем.

Отец протянул ей руку:

— Кевин Майер.

— Приятно познакомиться, — сказала Холли.

Отец взял пакет у человека за стойкой и снова повернулся к нам.

— Ты ходишь в школу в Нью-Йорке? — спросил он у Холли.

— В сентябре я начну учиться в Нью-Йоркском университете.

— Она первокурсница, — объяснил я.

Отец кивнул и собрался уходить.

— Тогда этот второкурсник сможет все тебе показать. У Джексона это хорошо получается.

Я решил сделать еще одну, последнюю попытку.

— Я, наверное, вернусь домой поздно, если ты не возражаешь…

— Никаких проблем! — Отец даже не обернулся.

Я втянул в себя воздух и провел ладонью по волосам.

— Неловко получилось, — заметила Холли.

Я резко повернулся и посмотрел на нее.

— Его офис на противоположной стороне улицы. Именно он рассказал мне про это место.

— Я не это имела в виду. Я говорю о… гм…

Я опустил глаза.

— Да, точно…

Холли, вероятно, почувствовала, что мне нужно сменить тему:

— Итак, о чем будем беседовать?

— Что произошло у тебя с Даниэлем или Донни? Как там его звали?

Она спрятала улыбку:

— Дэвид, но ты ведь и так знаешь. И, по-моему, это неправильно — обсуждать своих бывших на свидании?

— Но у нас ведь не свидание, так что ты не нарушишь никаких правил, — сказал я.

Обычно я не выспрашиваю таких подробностей, но, мне казалось, что я не смогу разобраться в Холли, если не буду знать, что представлял собой парень, с которым она встречалась целый год. Я считал немыслимым, что в нашем возрасте можно так долго встречаться с кем-то. Самые длительные мои отношения с девушкой продолжались месяц, две недели из которого она провела в другой стране.

— Ничего интересного. Обычная история, когда постепенно вырастаешь из отношений со школьным бойфрендом.

— А он… нормально это воспринял?

Она слегка улыбнулась:

— Да, Дэвид нормальный парень. Я не знаю, что он об этом говорит, так что не буду лишний раз переживать.

Мы сменили тему и проговорили еще целый час, прежде чем собрались идти домой. Я старался, чтобы наша беседа получилась непринужденной, и надеялся, что Холли поверит, что у меня нет «больших планов» на вечер.

— Что теперь? — поинтересовался я.

— Думаю, мне пора домой.

Нет, нет, нет!

— Может быть, сначала прогуляемся? Разве ежедневная физическая нагрузка не входит в список разрешенных дел? Вряд ли это можно назвать весельем.

— Конечно нет, — сказала Холли.

Напряжение, исчезнувшее за ужином, снова начало нарастать. Холли тоже почувствовала это и, видимо, ждала какого-то развития событий или, напротив, хотела как можно скорее закончить вечер.

— Ну и как, есть что-нибудь хорошее в твоей новой свободной жизни? — поинтересовался я.

— Все хорошо. Думаю, именно поэтому я и чувствую себя виноватой.

— Логично. — Я повернул за угол, особо не задумываясь, куда мы идем. Главное, чтобы дорога не кончалась.

Холли взяла меня за руку, и мы остановились посередине тротуара. Я повернулся и, увидев выражение ее лица, понял, что обычные дела на сегодня закончились.

Она подошла ко мне поближе:

— Я должна тебе кое-что сказать.

Ох! Сейчас она предложит нам остаться друзьями.

— Да? Ты уверена?

Ее светло-голубые глаза встретились с моими:

— С днем рождения, Джексон!

Я открыл рот, чтобы ответить ей, но не смог произнести ни слова. Сегодня мне нужно было одно: услышать эти слова от моего отца. Не дорогие подарки, не вечеринка в мою честь — всего одна фраза. Может быть, даже что-то вроде: я знаю, что Кортни нет с нами, но ей хотелось бы, чтобы ты сегодня был счастлив. Это меня вполне устроило бы.

Холли наморщила лоб и отпустила мою руку:

— Извини, мне не стоило так говорить, да? Но после ухода твоего отца я подумала…

У меня появилась цель, и мозг принялся лихорадочно придумывать способы ее достижения. Я стал осторожно теснить Холли к стене, пока она не уперлась в нее спиной. Ее глаза были широко распахнуты, щеки порозовели. Я не колебался, опасаясь, что она может остановить меня. Прижавшись к Холли всем телом, я наклонился и поцеловал ее в губы, которые оказались очень приятными на вкус. От нее пахло клубникой и мятными леденцами.

Она перестала держаться за стену и, подняв руки, обняла меня за шею и еще ближе притянула к себе. Запустив пальцы мне в волосы, она касалась моей щеки губами. Наши сердца бешено колотились. В этот момент мне захотелось сорвать с нас двоих одежду и почувствовать Холли всем телом.