Я редко путешествовал по Европе без разрешения, никого не предупредив заранее. Да, в две тысячи девятом году я выдумывал различные истории, чтобы скрыть эксперименты с прыжками во времени, и лгал Холли, но никогда так сильно не выходил за рамки. Эту историю с паспортом будет невероятно сложно объяснить.

— Мой приятель в Испании — тот, который делает фальшивые документы…

— Он американец? — перебила меня она.

Я покачал головой:

— Нет… э-э, англичанин.

Мисс Стюарт наморщила лоб:

— Я не знаю ни одного студента, приехавшего из Великобритании по программе обмена, в радиусе двадцати миль от твоего дома в Испании.

Очень странное заявление!

— Он не студент… Всего лишь один мой знакомый. Честно говоря, парня вышвырнули из его родной страны. Может быть, у него даже нет визы.

Она расслабилась и снова откинулась на спинку кресла.

— Похоже, ты тщательно выбираешь друзей.

— Стараюсь. Так вот, я вызвался испытать кое-что из того, что он сделал, — поддельный паспорт Евросоюза. Захотел оказаться в очереди для граждан ЕС в аэропорту. Она движется гораздо быстрее, чем другие. — Я взглянул на ее застывшее, как будто высеченное из камня, лицо и запнулся, но потом продолжил: — Паспорт Евросоюза. Для тех, кто живет в Европе.

— Я знаю, что такое ЕС, — рявкнула она. — Если ты летел не как американский гражданин, то как кто?

— Француз.

Она рассмеялась, но ей было совсем не весело:

— Никто бы тебе не поверил.

Ухмыльнувшись, я принялся цитировать французскую декларацию прав человека, изо всех сил стараясь имитировать правильное произношение. Я оттачивал его в старших классах, и теперь мне это пригодилось.

Она прищурилась, слушая меня:

— Неплохо. Продолжай.

— Так вот, я и мой друг, которого я назову Сэмом, приехали в Лондон с поддельными документами. Потом мы зависли в пабе, и я сказал, что без проблем вернусь домой без паспорта гражданина США. Выдам себя за француза Пьера, студента по программе обмена. И мы поспорили на десять тысяч долларов. Я не был уверен, смогу ли провернуть эту аферу, пока не встретил девчонок из авиакомпании «Дельта». И убедил их дать мне бесплатный билет до Нью-Йорка.

— И это сработало? — удивилась она. — Ты действительно прилетел сюда как французский гражданин?

— Как видишь, — заявил я, разводя руками.

— И где же этот французский паспорт?

— Я сжег его после того, как прошел таможенный контроль.

— Итак, ты пытаешься убедить меня, что один из лучших учеников, который набрал тысячу девятьсот семьдесят баллов в тесте академических способностей, хорошо образованный и свободно говорящий на двух иностранных языках, не замеченный ни в каких правонарушениях, даже в проезде без билета, вдруг напивается и нарушает не только несколько федеральных законов, но и законы иностранных государств? В некоторых странах за это тебе грозила бы смертная казнь!

— Глупости!

Она снова наклонилась ко мне:

— Хочешь пари? Я пришлю тебе список государств, где тебя в буквальном смысле лишили бы головы за такие действия. И даже укажу номера статей в законах, разрешающих сделать это.

— Ты слишком умна для секретарши! — заявил я и на секунду замолчал, чтобы посмотреть на ее реакцию, но мисс Стюарт даже бровью не повела. — Можешь думать все, что угодно, мне наплевать! Я был там, а сейчас я здесь. Вот такое волшебство!

Мисс Стюарт застонала и, поднявшись с кресла, принялась мерить комнату широкими шагами.

— Ох уж эти семнадцатилетние придурки! — бормотала она.

— Разве офисные работники не должны быть вежливыми? Хорошее отношение к клиенту и все такое? — я широко улыбнулся, но мне это не сошло с рук.

Направленный на меня взгляд был похож на испепеляющий лазерный луч.

— Тебе не мешало бы принять душ до возвращения отца. От тебя воняет хуже, чем от бездомных, живущих на улице.

На этот раз она меня не обманывает. Я несколько раз попадал под дождь и не менял одежду уже три дня. И столько же не мылся.

Не удостоив мисс Стюарт взглядом, я поднялся и отправился к себе в комнату. Захлопнув дверь, я прислонился к ней спиной — нужно было унять колотящееся сердце и осмыслить все случившееся со мной. Я чувствовал, что теперь, когда я застрял в две тысячи седьмом году и не могу решать за себя, мне придется часто размышлять над происходящим.

Судя по тому, что сказала мисс Стюарт, тот, другой я, бесследно исчез приблизительно в то же время, когда я очутился здесь. Все это было совершенно непонятно и полностью противоречило теориям, которые мы с Адамом успели построить. Осознание того, что юного Джексона здесь нет, заставляло меня чувствовать, что две тысячи седьмой год — моя новая основная база — засасывает меня все глубже, словно я попал в зыбучий песок.

Моя комната выглядела приблизительно так же, как в две тысячи девятом году, а вот все джинсы оказались на несколько сантиметров короче. Только спортивные шорты и футболка подошли мне по размеру. Я принял душ и вернулся в гостиную. Мисс Стюарт говорила по телефону, но, увидев меня, сразу же замолчала.

— Твой отец хочет пообщаться с тобой, — сообщила она и сунула трубку мне в руку.

Я решил сыграть роль непослушного подростка, которому плевать на то, что думают родители, но так и не смог сдержать дрожь в ногах.

— Привет, пап.

— Джексон, о чем ты только думал, черт возьми!

Я отодвинул трубку подальше от уха и повернулся спиной к мисс Стюарт.

— Гм… ну…

— Ты хоть понимаешь, сколько законов ты нарушил? И сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы вытащить тебя из неприятностей?

Не дожидаясь ответа, он продолжил отчитывать меня. Это продолжалось еще минут пять, а потом отец замолчал, ожидая, что я рассыплюсь в извинениях.

— Мне жаль, я только…

…хочу знать, работаешь ли ты в ЦРУ? И собираешься ли запереть меня в клетке?

— Знаешь что, Джексон, я не могу обсуждать это сейчас, — произнес отец, недовольно вздохнув в трубку. — Я восстанавливаю твои потерянные документы. И мисс Стюарт сможет посадить тебя на самолет до Мадрида завтра днем. Это в том случае, если ты сможешь нормально себя вести.

Его слова стали для меня полной неожиданностью.

— Гм… Честно говоря, я не хочу возвращаться в Испанию.

— Почему нет?

Я оглянулся на мисс Стюарт. Снова устроившись в кресле, она подпиливала ногти.

— У меня есть на это личные причины. И я не хотел бы обсуждать их в той компании, которую ты мне навязал.

— Ладно… хорошо, — медленно произнес отец. — Завтра я позвоню в Академию Лойолы.

Я уже смирился с тем, что мне придется остаться в две тысячи седьмом году, пока я не придумаю способ вернуться в две тысячи девятый, но снова садиться за школьную парту я не собирался.

— Я хотел бы отдохнуть один семестр, если ты не возражаешь.

— Мы обсудим это позже. Я возвращаюсь домой завтра.

— Где ты сейчас? — В каком-нибудь секретном месте?

— В Хьюстоне, — ответил отец. — Это деловая поездка.

— Отлично, увидимся завтра. — Я нажал на кнопку и вернул телефон мисс Стюарт, которая никак не хотела оставить меня в одиночестве. — Спасибо. Теперь ты можешь идти.

Она поднялась и взяла сумочку с подлокотника кресла.

— Приятно было поболтать с тобой, малыш.

Внезапно я решил попробовать вытянуть из нее хоть что-нибудь — ведь для меня она была пока единственным источником информации.

— Знаешь, отец рассказал мне, чем ты в действительности занимаешься. И что ты не его секретарша. Можешь больше не притворяться. Если честно, мне кажется, это круто, что ты настолько… в курсе.

На этот раз она по-настоящему рассмеялась:

— Да уж, ты правильно подметил. Если хочешь узнать о коррупции и тайнах в крупной корпорации, спроси того человека, кто отвечает по телефону. Он знает все секреты.

— Даже законы иностранных государств. Я поражен, — сказал я и, выгнув бровь, сделал пару шагов в сторону мисс Стюарт.