Через некоторое время ее мысли стали путаться, и она незаметно для себя погрузилась в темноту. Прошла минута, а может быть час, когда что-то заставило её проснуться. Ей было так тепло. Так сладостно кутаться в одеяло. Чарующий мужской голос напевал ей на ухо, она сладостно потянулась — ей нравилась эта часть ей сна.

Мужчина заговорил снова, и на этот раз она разобрала слова. Он произнес всего лишь одно слово:

— Проснись.

Она открыла глаза. Незнакомый человек завис над ней. Её охватил страх, страх, знакомый ей с детства. Она напряглась, попытался вырваться, чтобы убежать и позвать на помощь, но мужчина произносил какие-то странные слова, заставившие её тело расслабиться. Она будто погрузилась в сладостную дрему, мир вокруг неё стал туманным и, наконец, изменился на какую-то фантастическую реальность.

Её дыхание стало глубоким и медленным. Хизер окончательно расслабилась. Ее руки и ноги по ощущению были будто прикованы к постели, но когда она посмотрела на своё тело, то увидела, что была свободна. Почему же тогда она не могла двигаться? Хотя какая разница. Она не хотела двигаться. Она была счастлива там, где она была — Ты спишь, — тихим эхом отдалось в её голове.

Да, она спала волшебным сном, ей не хотелось просыпаться. Разве она всего лишь мечтала о мужчине, который бы её согрел? Да. Да, именно об этом она мечтала, и её мечта ожила в этом призраке сумерек. Он казался ей странно знакомым. Хизер легла на его грудь и заглянула в его лицо. Дыхание застряло в её горле — он был невероятно красив.

Его совершенство расстроило её, и ей это не понравилось. Но ей не хотелось покидать его объятий. Он согревал её.

— Кто ты? — спросила она шёпотом.

— Персен. — Его акцента напомнил ей акцент Джорлана, вызвав в её теле дрожь восхищения.

— Персен, — повторила она, пробуя его имя на вкус.

— Я пришёл за тобой, — сказал он.

Её глаза распахнулись от удивления.

— За мной? Я не понимаю.

— Ты принадлежишь мне. — Его глаза гипнотизировали, заставляя её тело дрожать по мере того, как тепло распространялось по её венам. — Только мне. Ты никогда не будешь принадлежать Джорлану снова.

Ей слишком сильно нравились эти слова, чтобы попытаться его поправить. Да, возможно она сначала хотела Джорлана, чтобы сделать больно Кейти; или, может, потому, что решила, будто Джорлан именно тот, кто поможет ей уйти от её прошлого.

Она ничего к нему не чувствовала и никогда ему не принадлежала. Но этот мужчина… она была бы не против принадлежать ему. В свои двадцать два она много кем была, но ещё ни разу не примеряла роль чьей-то женщины.

— Что ты намерен делать со мной, если теперь я твоя? — спросила Хизер.

Он задумался на мгновение, будто борясь сам с собой.

— Сегодня ночью я буду держать тебя в объятиях. Ты хочешь, чтобы я тебя обнимал?

— Ооо, да. — Ей было так тепло, как не было никогда. — Обними меня и не отпускай, никогда не отпускай.

— Скоро ты станешь моей в полном смысле этого слова. Что ты на это скажешь?

— Я думаю, что никогда не была так счастлива, — честно ответила она.

Он протянул руку и благоговейно провел по ее щеке, по её подбородку. Она не отдернулась, как делала это обычно. На этот раз её страхи ушли. Она чувствовала себя желанной. Почитаемой. В этом сумрачном мире они висели в воздухе как по волшебству.

Они уже были не в комнате, не на кровати. Они были на небесах, далеко от цивилизации, и лежали в гроте, скрытом от посторонних глаз. Вокруг них раздавалось лишь щебетание птиц.

— Пообещай, что останешься со мной, — прошептала она. — Пожалуйста, — Она молилась, лежа на его груди, чтобы этот волшебный сон длился всю ночь.

— Не волнуйся, ангел. Я никуда не уйду.

Утренний солнечный свет ворвался в комнату через занавески — яркий и сияющий.

Джорлан лежал на спине, одну руку положив под шею, и смотрел в потолок. Кейти спала, уютно расположившись на сгибе его руки. На рассвете он хотел оставить ее одну, чтобы ее тело пришло в себя, но оно так манило Джорлана, что он страстно желал показать Кейти новые способы занятия любовью. И он показал, а она с радостью и нетерпение приветствовала все нововведения.

Однако теперь, когда он должен быть удовлетворен, он все равно никак не мог собраться с мыслями. Для мужчины, который ценил контроль, он чувствовал себя слишком… неконтролируемым. Он становился безудержным каждый раз, когда их тела соединялись. И он никак не мог логически объяснить себе все те чувства, что до сих пор овладевали им. Проще говоря, когда дело касалось его и Кейти, то ничто не поддавалось контролю. Их секс был чистым удовольствием, иногда нежный, иногда дикий и чувственный, но всегда восхитительный.

Все, что он испытал с Кейти, было похоже на водоворот — всепоглощающий, сильный и пылкий. И слава Эллии, он хотел все это испытать снова и снова.

Удовольствие, которое он чувствовал с нею, было ошеломительным. И как только его пульс пришел в норму, он снова начал испытывать ноющую потребность обладать ею снова. Он и не подозревал, что может становиться твердым так часто и так быстро.

Он понимал, каким исключительным, каким особенным было его с Кейти единение.

Но понимала ли она это? Ее маленькой чертовке не с чем было сравнивать, так как она была нетронутой до прошлого вечера. Он не жаловался. Осознание того, что ни один другой мужчина не прикасался к ней, еще сильнее пробудил в нем собственнический инстинкт. Все же в Империи девственность не была подарком, никто и не ожидал от девушки, что она будет нетронутой. Женщины наслаждались со своими любовниками так же, как и мужчины с любовницами. По правде говоря, чем больше у женщины было любовником, тем больше она ценилась, так как умела доставить удовольствие мужчине.

Кроме Кейти, все его женщины были достаточно опытными, как Мейлин, она, наверное, была еще опытнее Джорлана.

Кейти так отличалась от всех, кого он знал. Его желание было большим, чем просто физическая страсть, и сейчас он больше чем когда-либо хотел, чтобы она принадлежала ему.

Всегда.

Больше он не мог этого отрицать. То, что когда-то он хотел, чтобы она была с ним лишь какое-то время, сейчас показалось ему чем-то грязным. Айе, она была смертной, а он наполовину колдуном, но Джорлан совсем не беспокоился насчет этого. Может, он стареет так же, как и все смертные. Никто не знал. Но он был уверен, что не сможет жить без Кейти.

Он беспокоился о ней, но так же и восхищался. Он восхищался тем, как Кейти твердо стоит на земле, как гордо поднимает подбородок и преодолевает трудности, стоящие у нее на пути. Он восхищался тем, что она никогда не предавала свои убеждения, никогда не убегала от него в гневе. Она всегда смотрела ему в глаза, прямо, даже не вздрогнув. Она была сильной, способной, смелой. Она была храбрее некоторых воинов, с которыми ему пришлось столкнуться. Она не нуждалась в покровителе, способная сама о себе позаботиться. И он одобрял это в ней, но так же и стремился защищать ее.

Осторожно, чтобы не потревожить Кейти, он отодвинулся и посмотрел на нее. Во сне черты ее лица были расслаблены, придавая ей невинный вид. Проводя пальцем по ее щеке, он слушал, как он бормотала что-то неразборчивое. Тонкая, очевидная удовлетворенность заполнила его.

Что она чувствовала к нему после их ночи любви?

Когда он взял ее, то осознал, насколько глубокие чувства были у него самого. А у нее? Он молился, чтобы она чувствовала то же самое. Вот и еще один день почти потерян для него.

Кейти спала обнаженной, и ничто не прикрывало ее тело. Джорлан поклялся, что сделает все, чтобы так все и осталось. Блестящие светлые локоны во всем своем великолепии разметались по подушке. Ее губы слегка опухли из-за его поцелуев. Розовые царапины от его щетины покрывали ее грудь, живот и бедра. Она выглядела чертовски сексуальной и удовлетворенной. Но он знал, что всего одно обольстительное прикосновение — и опять ее накроет волна желания.