Джорлан был все еще в отключке.

Когда он спал, черты его лица были расслаблены, придавая ему мальчишеский вид, чего она никогда бы не сказала про него до этого момента. Мальчишка… Трудно представить, что этот сильный, здоровый (пьяный) воин когда-то был мальчиком. Его природная похотливость, властная манера поведения, и явное спокойствие, проявляемое им иногда, заставили Кейти подумать, что, возможно, он был создан из бедра своего отца, словно древнегреческий бог.

Древнегреческий бог. Да, определенно это про Джорлана. Его физические данные были исключительными, от темной щетины на лице до стальных мускулов во всем теле.

Более того: было что-то божественное в его запахе. Не текила, кончено, а кружащая голову смесь жара его тела, мыла и мужчины.

Кейти провела кончиками пальце по щеке Джорлана. Она обожала его кожу и думала, что только два дня назад она лишь мечтала об этом: провести руками по теплой коже, а не серому камню. Вздохнув, она накрыла его пушистым одеялом, которое не доставала ему до пальцев на ногах.

— И что мне с тобой делать, Джорлан эн Саар?

Джорлан резко открыл глаза.

Солнечный свет заливал его комнату. Он закрыл глаза. Опять открыл. Прищурился.

Почему свет такой чертовски яркий? Почему его голова болит так, что, кажется, вот-вот взорвется? И во имя Эллии, почему у него во рту так сухо, будто туда заползло какое-то маленькое существо и там же умерло?

Возможно, он умирает? Он был болен?

Медленно, словно сквозь туман, в голове начали всплывать воспоминания, хотя и некоторые моменты было совершенно не возможно восстановить. Однако одна мысль настойчиво пульсировала у него в сознании: братья Кейти ответственны за эту пытку!

Джорлан резко сел, намереваясь собрать все свое оружие и уничтожить всех четверых мужчин, которые предложили ему текилу. Но из-за этого простого движения у него все поплыло перед глазами, а желудок перевернулся. Он медленно лег обратно.

Эта текила — точно какой-то яд. У него в мире их огромное количество разновидностей, использующихся для совершенно разных потребностей, но он был совершенно не знаком с ядами в мире Кейти. Он подозревал, что пламенная смесь, которую он попробовал, использовалась не только для уничтожения врагов, но и как сыворотка правды.

Ведь он ответил на многие вопросы, что задавали братья Кейти.

— На как долго ты останешься?

— Почему ты уезжаешь?

— Какие у тебя намерения по отношению к Кейти?

Джорлан не помнил, что именно он отвечал, но наверняка один из его ответов стал причиной драки. Вспоминая свой отличный удар, он дотронулся пальцами до губы. Айе, она точно разбита. Он не помнил деталей, но знал, что драка была четверо на одного. И он не был уверен, кто победил. Когда-то он дрался против девяти мятежников и победил, но братья Кейти явно превосходили их силой.

Острая боль пронзила голову Джорлана, и он скривился.

Он должен встать, должен побороть свою слабость! У него было много дел на сегодня. Он скатился с кровати. И из-за этого движения его желудок булькнул, перекрутился и накренился. Он попытался побороть это, но вскоре обнаружил, что его борьба изначально обречена на провал, и помчался в свои ванные покои, где склонился над раковиной.

Освободив свой желудок и прополоскав рот, Джорлан отправился на поиски Кейти.

Его шаги были медленными и осторожными, будто он молился, чтобы у нее нашлось какое-нибудь противоядие. А если нет, то боль в желудке и голове может убить его до того, как закончится день.

Он нашел ее на кухне. Кейти сидела на высоком стуле за барной стойкой, листала большую желтую “телефонную книгу” и потягивала какую-то зеленую жидкость из бокала. Несмотря на тупую, ноющую боль, он готов был любоваться ею. Солнечные свет лился через окно, окутывая Кейти золотистым, ангельским сиянием, отдавая ей блистательную дань уважения, которую она заслуживает.

За ней магическая коробка издавала мягкую мелодию. Первым его порывом было желание атаковать, но остался на месте, так как заметил, что она в такт музыке покачивает ножкой.

Сегодня на Кейти были шорты и коричневый топ, который держался на толстых ремешках. И каждый предмет одежды подчеркивал все ее изгибы, обтягивая, словно вторая кожа, ничего не скрывая, и все это на ней смотрелось ошеломляюще. Потрясающе.

Он мог любоваться ее изящным очарованием целую вечность.

“Странно, что раньше я считал ее просто красивой”, — подумал он. Чем больше он наблюдал, как Кейти держит своими губами пишущий инструмент, двигая своими пухлыми губами вверх и вниз — именно эти движения ее губ он часто представлял себе в последние дни, — тем больше понимал, что он имеет на них полное право! Слово “красивая” не передавало все, чем являлось это неземное совершенство.

Эта женщина обладала каким-то внутренним свечение, которое он никогда прежде не видел.

Он, должно быть, издал какой-то звук, стон желания, возможно, потому что в этот момент Кейти повернулась и посмотрела на него.

— Джорлан! Доброе утро. — Она прошлась по нему взглядом, и на ее лице отразилось замешательство. — Плохо себя чувствуешь, да?

Он нахмурился от напоминания о его самочувствии.

— Я безумно хочу пронзить копьем твоих четырех братьев так, чтобы сотни голодных животных могли подкрепиться их плотью. Возможно, что так они научатся выказывать должное уважение к воину.

— Тебе все еще хочется учить всех, — пробормотала она. Затем широко улыбнулась. — Можешь называть меня сумасшедшей, но мне нравится видеть тебя таким. Ты не такой пугающий.

— Разве я тебя когда-либо пугал?

— Конечно да, — призналась она. — Даже больше раз, чем я смогу припомнить. А сейчас присядь, иначе ты свалишься прямо здесь. Я приготовлю тебе кофе и принесу аспирин. Клянусь тебе, они творят чудеса. Они спасали мою жизнь каждый раз, когда я злоупотребляла алкоголем. С этими словами Кейти встала со стула.

Быстро слабея, Джорлан плюхнулся на предложенный стул.

— Эти демоны и тебя поили ядом?

— Нет, — хихикнула Кейти, и этот звук прошел сквозь все чувства Джорлана, доставляя почти физическое наслаждение. — Я сама себя поила.

— Зачем ты сознательно пила это зелье?

Она налила черную жидкость в чашку и протянула ее Джорлану. Потом открыла один кухонный шкафчик, потом еще один в поисках чего-то.

— В первый раз мне было любопытно, и я не знала, когда остановиться. А в последующие разы я пила на пустой желудок, и это была моя ошибка.

Он подпер подбородок руками.

— Я и понятия не имел, что ты такая мазохистка, катиа.

Она остановилась и посмотрела на него, уперев руки в бедра. Она нахмурилась.

— А откуда ты узнал это слово?

— Много колен назад одна женщина и ее любовник пришли в сад и…

— Забудь, — перебила его Кейти. — Я не хочу знать. — Она открыла последний ящик. — Я точно убью Ника, — выдавила она из себя.

— Нет, я убью его первым, — пробормотал мрачно Джорлан.

— Каждый раз, когда он приходит ко мне домой, он все переставляет в моих ящиках, а на следующий день я не могу ничего найти. В этот раз я ударю по его драгоценности так, что он запоет сопрано. Это точно проучит его.

Джорлан засмеялся. Чтобы понять, что говорит эта женщина, он может вывернуться на изнанку, но в этот раз он совершенно точно понял смысл сказанных слов и был рад, что он не Ник Джеймс. Гнев женщины — одно дела, но гнев Кейти — совсем другое.

— Стой! — воскликнула она. — Я нашла! — Она достала маленький белый пузырек с самого дальнего угла полки. Отвинтила крышечку и вытрясла на свою ладонь две розовые таблетки.

— Держи, — предложила она Джорлану, протягиваю ладонь. — Проглоти. Не жуй.

ОН взвесил их на своей ладони, неуверенный в том, как они смогут ему помочь.

Пожав плечами, он бросил таблетки себе в рот. Он запил их большим глотком кофе, чуть все не выплюнув, так как кофе обжег ему горло. Ему нравилась клубничная газировка, а это — нет.