Кристина никак не могла поверить в том, что кто-то пытался ее убить. И этот «кто-то» преуспел в убийстве по меньшей мере двух человек. Как и прежде, она ощущала: дух ее дядюшки витает в пещере, и она с грустью спросила:

— Как ты думаешь, мы когда-нибудь узнаем, каким образом во все это замешан дядя Сперджен? Его не убивали, но мне все мерещится что-то странное в его смерти.

— Я думал об этом. Предположим, он, как и Бегли, увидел либо нашел что-то. Может, они об этом узнали и пригрозили ему. Он заперся в Стоун Хаусе со старым дробовиком. Но сердце — в его возрасте — не справилось с таким стрессом.

— Да, тогда бы все встало на свои места, — с горячностью добавила Кристина, — к тому же слишком много убийств на их счету. Он, может, был старый, эксцентричный, но при этом добрый и порядочный человек. Даже Хелен Фарренс так считает.

Барт слушал ее, и взгляд его голубых глаз смягчался.

— Да, полагаю, это фамильное.

Прежде чем она смогла ответить или посмотреть ему в лицо, он отвернулся, выбил остатки табака из трубки в жестянку.

— И говоря о Сперджене, я бы хотел взглянуть на туннель в конце пещеры. Держу пари, старик нашел ему применение. — И он поднялся. — Если хочешь, оставайся здесь и отдохни еще немного.

— Нет, я в порядке и хотела бы пойти с тобой.

Они задержались у маленького источника. Вода, которую попробовала Кристина, была холодная и прозрачная, насыщенная минеральными солями из расщелин скалы. Барт посветил фонариком в темноту расщелины, и Горнист устремился вперед.

Широкоплечему Барту было тесно, но примерно через десять футов туннель расширился и вывел в маленькое помещение, где долговязый лесничий мог выпрямиться. А приглядевшись, Барт изумленно воскликнул:

— Не удивительно, что они никогда не могли это найти!

Кристина всматривалась в изъеденные коррозией медные трубки и другие части конструкции, похожей на старый, но очень большой кипятильник. Возле стен валялись несколько старых, покрытых пылью стеклянных бутылей объемом в кварту.

— Что это все значит?

— Перегонный куб старика Сперджена. Во времена сухого закона он гнал тут самогон, но никаких доказательств против него так и не было найдено.

Горнист принюхивался к черепкам побитой глиняной посуды. Барт поднял несколько штук, осмотрел и протянул Кристине.

— Полагаю, здесь была кладовка индейцев, когда они хозяйничали в пещере. Сперджен наткнулся на нее и решил, что это будет хорошее укрытие для его самогоноварения, — таким оно и оказалось.

В конусе света были видны остатки печной трубы, змеившейся глубоко в горе.

— Никакого дыма, никакого возгорания от искр, близко к дому, удобно и надежно укрыто. Ловко придумал старик Сперджен.

— Царство теней кентуккских гор, — прошептала Кристина.

— Не думаю, что это было в стиле Сперджена. Зная твоего дядюшку, я бы сказал, что он, подобно многим другим, сопротивлялся главным образом попыткам правительства диктовать ему, что пить и что не пить. Давай-ка лучше посмотрим, куда эта труба нас выведет.

Они свернули в темный каменистый проход и наконец увидели впереди дневной свет, пятнами ложившийся на скалу сквозь крону низкорослого дуба. Этот выход был расположен ниже пещеры на другой стороне, и теперь они видели перед собой высохшее озеро.

«Использовали ли этот туннель контрабандисты?» — спрашивал себя Барт, но оглянувшись назад, он засомневался. Старый дуб и конфигурация горы совершенно скрывали туннель, и пещера на противоположном склоне тоже была хорошо замаскирована. Похоже, она не могла попасться на глаза случайным гостям: даже если лесничие ее не нашли.

Кристина прервала его размышления.

— Наверное в такие лунные вечера озеро похоже на слиток серебра.

— Вот именно! — воскликнул Барт. — Полнолуние.

Она недоуменно приподняла бровь.

— Я слышала, некоторых это сияние может слегка свести с ума.

— Нет, нет, послушай, — он увлек ее в тень и присел на корточки рядом. — В ночь убийства Бегли было полнолуние, и когда умер твой дядя, теперь снова полнолуние.

— Ты хочешь сказать, что какие-то маньяки под влиянием полнолуния… — начала она недоверчиво.

— Нет, нет, — прервал ее Барт, — я только говорю, что самолет с контрабандой, чтобы благополучно приземлиться ночью в заповеднике, нуждается в естественном освещении, то есть в полнолунии. И еще ему нужно нечто вроде посадочной полосы, отчетливо видимой, как ты только что заметила, в лунном свете. И достаточно близкую к Стоун Хаусу, чтобы представлять для тамошних обитателей потенциальную угрозу.

— Конечно…

— И сегодня ночью или завтра будет оптимальное время.

— Если это не произошло прошлой ночью, после того, как они убили Антонио и думают, что меня тоже.

— Не думаю. И не из-за Ли или моего присутствия в этой зоне. Они должны ждать сигнал для безопасного приземления, они вернутся следующей ночью. Пошли. — Он помог ей встать. — Мне лучше сразу все рассказать Ли.

Они заторопились вниз, Барт с Горнистом впереди. Кристина споткнулась, ударилась о камень коленом и едва не закричала, но когда они вышли, Барт увидал ее прихрамывающей с побледневшим от боли лицом.

— Я чертов дурак, Кристина, — в голосе его звучало раскаяние, — я мчусь, потеряв голову. Отдохни. — Он взял ее за плечи и заставил сесть. — Но держу пари, я прав в этом деле, — сказал он, в волнении вышагивая по расщелине.

— Ли пойдет с тобой, Барт? — спросила она, когда боль немного утихла.

— Наверное. Шанс, конечно, небольшой, но он поймет, что мы не можем его упускать. На другом конце туннеля хороший наблюдательный пункт. Там достаточно прикрытия. Два-три человека из разных точек смогут контролировать всю окрестность.

Горнист рылся внизу, а теперь мчался к ним. Виляя от радости хвостом, он положил что-то Кристине на колени.

— Ну вот, — сказала она, — посмотри что за штуковину снова притащил мой пес. — Она подняла тяжелый стальной шарик диаметром почти в два дюйма и показала Барту. — Что это, объясни ради Бога?

Он мрачно рассматривал на ладони шарик и вдруг отчетливо вспомнил ровную круглую дырку в черепе Бегли.

— Шарикоподшипник. Да, брошенный с достаточной силой, он мог пробить именно такую дырку в голове старика и мог столкнуть Альварадо с горы. Но кто же мог кинуть его с такой силой? — прошептал Барт.

Барт помогал Кристине спуститься, хотя — как она считала — в этом и не было особой необходимости, но ей так понравилось быть надежно защищенной его сильным телом.

Он объяснил, что в тайниках ее памяти есть искомая информация, и это не дает ему покоя. Но поскольку Кристина ничего конкретного не может вспомнить, то лучше пока не думать об этом, постараться забыть, отключиться от всего, что недавно произошло, и не мучить себя. Ей ничего не оставалось, как согласиться и надеяться на то, что это «что-то очень важное» само всплывет в ее памяти, но она тут же спросила:

— Ты думаешь, это местный житель?

— Может быть. А может, посетитель заповедника. Или проезжий, остановившийся в любом мотеле или кемпинге. Вот почему мы собираемся поймать их с поличным, другого способа нет.

Кристина вспомнила молодых грубиянов, сказавших, что они изучают сусликов. Но ей это показалось неправдоподобным, к тому же эти двое долго околачивались вокруг Стоун Хауса.

Барт направился к пикапу позвонить главному лесничему, как только они добрались до дома. Но прежде чем он взялся за радиотелефон, машина Фарренса, взметнув на дороге пыль, затормозила возле него.

— Доброе утро, мэм, — обратился Фарренс к Кристине, после того как Барт представил их. — Рад, что вы оправились после неудачного эксперимента.

Кристина улыбнулась.

— И я тоже. И я очень благодарна вашей жене за помощь и доброту.

— Ее было трудно удержать, когда она узнала, что случилось. — Он повернулся к Барту. — Я не смог дозвониться и подумал, что найду вас здесь.