— Да, ты была мало на себя похожа. Мне пришлось напоминать себе, что то маленькое, хрупкое привидение было Тиной Вилз.

«Что, без сомнения, должно говорить мне о том, как он был тогда со мной мягок и сдержан», — подумала она, но эта мысль очень быстро утонула в смущении от своей неблагодарности.

— Этот твой нежный солнечный загар ароматен, как зрелый абрикос, — продолжал Хейл и посмотрел на ее блузку. — Зеленый цвет тебе идет, но белый подошел бы больше. Белый и немножко зеленого, что-нибудь длинное, свободное, но очень простое и, конечно, серебряные украшения с жадеитом.

— Это так бы подошло для этих мест, — холодно перебила его Кристина.

— Я и не говорю, что все это следует носить именно здесь, — он поднял брови. — Знаешь, а мне очень понравилось, что ты захотела тогда именно жадеит. Я знал, как он тебе пойдет. Дэвид боялся, что ему не хватит денег, но он оказал мне некоторые услуги, когда устанавливал компьютерную систему, поэтому я взял номинальную цену. Он должен был быть у тебя. И, знаешь, когда я вижу его на тебе, мне кажется, что мои руки касаются твоих пальцев, твоих ушей, твоей шеи. Ты когда-нибудь ощущала это, Тина?

Она резко покачала головой, чувствуя, что ей отвратительна даже мысль об этом. И что он зациклился на жадеите? Может, это он следил в ресторане у Мигуэля? Она решила сменить тему разговора и сказала, указав вдаль:

— Смотри, как те цветы ловят солнце. Их лепестки как будто объяты пламенем.

Хейл нехотя взглянул на них, а затем снова повернулся к Кристине.

— А тебе явно пришелся по душе этот край, не так ли? У меня нет никаких возражений против того, чтобы проводить отпуск где-нибудь в пустыне. Кстати, я подумываю об открытии филиала в Палм-Спрингс.

— В пустыне находится мой дом, — заметила она раздраженно. — И мне наплевать на Палм-Спрингс.

Хейл заметил, что она разозлилась, поставил чашку на стол и, подойдя к Кристине, погладил ее по волосам. Его прикосновение, теплые лучи солнца и запахи весны кружили ей голову.

— Я не говорил, что наш дом обязательно должен быть в Палм-Спрингс, — прошептал он, проводя ладонью по ее подбородку и приподнимая ее лицо. — Где ты захочешь, Тина… где ты захочешь… и даже больше…

Она посмотрела в его зовущие глаза. Как было бы просто отдать себя на волю этого влечения, избавиться от мелочной экономии и надоедливых счетов, одеваться в белое и носить жадеит, топазы и золото, испытывать всевозможные наслаждения до тех пор, пока они не насытят…

— Прошу прощения за вмешательство, — раздался резкий и чистый голос.

Кристина повернулась в кресле и увидела Барта Девлина, спокойно стоящего у веранды. Хейл медленно выпрямился, продолжая покровительственно держать руку на ее плече.

— Значит, мы снова встретились, лесничий, — процедил он.

Удивление Кристины сменилось любопытством, с которым она рассматривала двух мужчин: Барт, гордый, суровый, прямолинейный в своей зеленой униформе, носимой им с гордостью, как символ доблести; безупречно одетый Хейл, прямо-таки излучающий изысканность и слегка надменное превосходство. Они смотрели друг на друга, как волки, решившие драться за свою территорию.

— Чем мы можем вам помочь? — спросил Хейл, не дав Кристине и рта открыть.

— Я бы хотел поговорить с миссис Вилз, если вы не возражаете.

Хейл продолжал стоять, держа руку на плече Кристины.

— Конечно. Говорите прямо сейчас.

Барт посмотрел на него в упор и твердо ответил:

— Наедине.

Кристина быстро поднялась и слегка коснулась руки Хейла.

— Небольшая пешая прогулка тебе не повредит, Хейл.

Он пожал плечами и отошел, правда, стараясь не терять их из виду.

— Мы не слышали, как вы подъехали, — сказала Кристина.

— Я оставил машину чуть дальше на дороге. Пытался оценить уровень популяции черепах. Множество из них обитает по берегам оврага, знаете ли, и я решил зайти… просто, я хотел спросить вас…

— Да? — сказала Кристина, помогая ему.

Он выпрямился.

— Ну, во-первых, я хотел чтобы вы знали: главный смотритель согласился с тем, что череп скорее всего принадлежит Бегли. Вместе с управлением шерифа они хотят организовать тщательное расследование этого дела. Возможно, на следующей неделе. Мне кажется, по прошествии трех лет несколько дней не имеют большого значения. И еще я хотел узнать, не встречали ли вы этим утром Альварадо и наблюдателей за сусликами.

— Нет, не встречала… — Она оглянулась, проследив за напряженным взглядом Барта: осторожно переступая через колючие кусты, Хейл возвращался к веранде.

— Тогда, я попробую найти их позже, извините за беспокойство.

Он кивнул и, резко повернувшись на каблуках, быстро пошел прочь по дороге, прежде чем она успела сказать ему о своей встрече с Альварадо, назначенной на этот день. Кристина в замешательстве смотрела ему вслед.

Это была совершенно ничего не значащая беседа, особенно если он знал о ее госте. Или, может быть, он и пришел как раз из-за того, что она не одна? Но тогда с какой целью? Он, конечно же, не мог подозревать Хейла, которого совершенно не интересовала пустыня.

— И что же такое важное и очень личное хотел сказать этот большой Держиморда? — спросил Хейл и обнял ее за плечи.

— Вообще-то, ничего. Во всяком случае, ничего важного, — Кристина все еще была удивлена. — Сказал, что смотрители и управление шерифа решили провести расследование. Помнишь про ту локтевую кость, о которой я тебе рассказывала? На мгновение, вспомнив о предупреждении Барта никого не посвящать в тайны их находок, она подумала о том, что слишком много болтает. Но тут же решила, что, рассказывая сейчас об этом Хейлу, она никак не повредит расследованию.

— Неужели? И когда они собираются спустить своих собак?

— Он сказал, что вероятнее всего на следующей неделе. Как ты думаешь… они найдут останки этого бедняги?

— Забудь, успокойся. Я же говорил, что это не имеет к тебе никакого отношения. — И он крепче обнял Кристину.

Многие говорили точно так же, пожалуй, все, кроме Барта. И она пыталась поверить. Но, все же, это имело к ней отношение. Фрэд Бегли, погибший таинственной смертью, жил в Стоун Хаусе; ее родной дядя, чье присутствие до сих пор ощущалось в построенном и подаренном им доме, умер не менее таинственно. Нет, это имело к ней отношение, пусть и не прямое, но имело.

— Ты только представь себе, — не унимался Хейл, — музыка, танцы, веселье, модные платья и завтрак в постели, о твоих вещах и украшениях будет заботиться прислуга…

Но ее настроение вдруг изменилось, и все эти прелести уже потеряли свою притягательную власть над ней, казались глупыми детскими фантазиями. Она отстранилась от него.

— Я не могу, Хейл. Извини, но я не могу, — она и сама не могла понять, как вдруг пришла к этому решению.

Его лицо помрачнело и выражало крайнее напряжение.

— Значит, ты отвергаешь культурную жизнь, полную богатства, наслаждений и путешествий, — всего того, что я могу дать тебе, — из-за каких-то там мерзких дел, связанных с куском кости никому не известного старого пустынного бродяги, которого ты даже никогда не видела? Ты не хочешь поменять отсутствие электричества, отсутствие удобств в каком-то сарае посреди пустыни на настоящую виллу, на шикарный дом, наполненный красивыми и дорогими вещами?

Повышенный тон говорил о том, что он, всегда так уверенный в себе, теряет самообладание.

— Неужели ты предпочитаешь компанию грязной собаки и глупого, невежественного чурбана, этого лесничего мне?

Кристина попыталась успокоить его задетое самолюбие.

— Все совсем не так, Хейл… Конечно, то, что ты предлагаешь, очень соблазнительно. И ты — самый обаятельный и добрый человек из всех, кого я когда-либо встречала. Просто… Просто я к этому не готова. Что я смогу тебе дать взамен? Я еще не совсем выздоровела. Мне нужно время…

— Уже нет времени, — сказал он, и в его голосе звучало отчаяние, и он вдруг крепко прижался щекой к ее волосам. — Я был терпелив, тактичен, разве нет, Тина? Бог мой, я никогда не относился так ни к одной женщине. Не ставь меня в невыносимое положение, Тина. Попробуй. Если я не смогу заставить тебя хотеть себя, желать оставаться со мной, ты оставишь меня, вернешься сюда. Но я знаю, что смогу. Поедем со мной, Тина… Поедем!