— Сделай это немедленно, — распорядился Майкл, — прежде чем мы воспользуемся возможностью…

Эбби вдруг стала серьезной:

— Я бы рискнула затеять немедленно нашу «игру» уже ради того, чтобы видеть, как ты будешь объяснять свое опоздание лейтенанту. И мистеру Магнассону.

— Лейтенант давно махнул на меня рукой. А Магнассону я бы с удовольствием рассказал о нашей любви, боюсь только, что этот фанатичный сухарь просто не поймет, о чем идет речь.

Несмотря на шутливый тон, Эбби мгновенно уловила, что его по-прежнему угнетает воспоминание о погибших парнях.

— Но это же не твоя вина, Майкл.

— Все случившееся — и моя вина, — помрачнев, ответил Майкл. — Во всяком случае, так утверждает непорочный Магнассон.

С нежной, все понимающей улыбкой она медленно покачала головой:

— Ты снова спас мне жизнь, Майкл! Когда завершим дела в полиции, мы найдем чем заняться…

Участок нисколько не изменился за последние несколько дней. Эбби успела возненавидеть эти грязные стены и несмолкаемый разноголосый шум. Но что она люто ненавидела, так это снова и снова рассматривать истрепанные альбомы с мерзкими фотографиями подозреваемых.

Неужели чинушам из Агентства кажется, что на сей раз этот неуловимый парень станет более узнаваемым. Эбби уже доставляло удовольствие видеть их разочарованные физиономии, когда она по-прежнему не решалась сказать: «Да, это определенно тот мужчина, который вышиб мою дверь и пытался задушить меня».

Свэнн заверил Эбби, что множество людей испытывают трудности при узнавании «плохих парней» на фотографиях, но Магнассона такая плохая память на лица возмущала. Она заявила Магнассону, что если его собственные люди, специально для того обученные, не смогли распознать преступника, то чего же требовать от нее — врача, а не профессионального сыщика!

— Вы думаете, что тот, кто напал на меня, и террорист, взорвавший «безопасный дом», — одно и то же лицо?

— Во всяком случае, эта версия кажется правдоподобной. Особенно если учесть, что он уже сделал попытку напасть на вас, — сказал Магнассон и бросил уничтожающий взгляд на Майкла. — Я серьезно думаю, мисс Фицджеральд, что вы подвергаетесь большему риску, позволяя сержанту оберегать вас; вы находились бы в большей безопасности под нашей защитой.

— Такова уж доктор Фицджеральд, — холодно произнесла Эбби. — А могу я вас спросить, большему риску, чем что? Чем возможность быть взорванной в вашем «безопасном доме»?

Майкл был готов аплодировать находчивости Эбби.

— Вивиано… — зашипел лейтенант Кэпшоу, считая, видимо, что он отвечает за дерзкий ответ доктора.

— Успокойтесь! Подумаем лучше, что мы будем делать дальше, — резонно заметила Эбби.

— Ничего такого, что могло бы затронуть вас, доктор Фицджеральд, — заверил ее Магнассон, сделав язвительный акцент на слове «доктор».

— Вы заверяли меня в надежности вашей охраны и в прошлый раз, — напомнила она ему, — а после этого за мной была устроена настоящая охота: чуть не убили в собственной квартире и, наконец, едва не взорвали. Я содрогаюсь от одной мысли, что случилось бы со мной, если бы вы оставили меня в качестве завидной приманки в «безопасном доме», как вы и задумали поначалу.

И Майкл и Свэнн готовы были дать отпор наглому Магнассону.

— Если я что-то и усвоил, общаясь с вашим Агентством, — ядовито заметил Майкл, — так это глубокое убеждение в вашей несостоятельности. Вы не можете (или не хотите) уберечь доктора Фицджеральд от опасности.

— Может быть, устроить еще одну встречу с прессой? — предложила Эбби. — Майкл, я уверена, что ты будешь рад снова пообщаться с журналистами и репортерами.

— Для вас будет безопаснее, если вы откажетесь от легкомысленного утверждения, что даже мельком видели Марлоу, — посоветовал Магнассон, не обращая внимания на ее предложение. — По крайней мере, сейчас.

— Я не собираюсь лишать Майкла главной роли, — насмешливо сказала Эбби.

Один только Майкл заметил, каких усилий стоило ей держаться уверенно и независимо.

— Возможно, это и не принесет вреда, если бы вы присутствовали при том, когда сержант Вивиано будет делать свое заявление. Прессе, конечно, важно знать, что вам удалось спастись после происшедшего в вашей квартире, — процедил Магнассон.

Эбби одарила его очаровательной улыбкой.

— Я тоже в этом крайне заинтересована, мистер Магнассон.

Майкл стоял по одну сторону Эбби, Свэнн — по другую. Она узнала по крайней мере четырех полицейских в штатском в толпе, когда явилась пресса, чтобы получить информацию из первых рук о ее спасении и взрыве «безопасного Дома». Эти последние новости сообщил Майкл.

— Благодаря информации, представленной офицером Вивиано, — сказал лейтенант в своем предварительном заявлении, — мы теперь имеем более ясное представление о том, кого мы ищем.

— Что помогло вернуть память сержанту Вивиано? — спросил один из репортеров. Лейтенант обратился к Эбби с просьбой, чтобы она дала профессиональный комментарий как врач.

Эбби застал врасплох этот репортерский вопрос, однако, она быстро нашлась.

— Она должна была вернуться, — уверенно ответила Эбби. — Время провала памяти зависит от неведомых нам капризов природы. — Или от полнолуния, морских приливов, или указания Агентства по борьбе с наркотиками, иронизировала она про себя.

— Доктор Фицджеральд, — продолжал репортер, — а вы не припоминаете, видели ли вы второго участника этого преступления?

Она усмехнулась.

— Извините, но я не могла оторвать глаз от дула револьвера.

Беседа высших полицейских чинов с прессой состоялась в небольшом конференц-зале.

Эбби наблюдала за происходящим через стеклянные перегородки. Это зрелище было интереснее, чем трехактный мюзикл. Магнассон, молчаливый дирижер этого сомнительного шоу, располагался за председательским столом и не отрывал глаз от присутствующих. Эбби готова была послать воздушный поцелуй любовавшемуся собственной персоной сотруднику Агентства.

Она сосредоточила свое внимание на следующем вопросе о предварительном обвинении, и особенно на том, что отвечал на него лейтенант. Но вдруг она заметила того, «второго», человека — Марлоу. Боже мой! Неужели? Он шел по направлению к парадной двери; как и тогда, на нем был костюм. Она огляделась по сторонам, но никто, по-видимому, не обратил внимания на Марлоу. Она подумала, что, может быть, он именно сейчас и доставлен в участок?

— Майкл, — тайком шепнула она ему на ухо. — Почему здесь Марлоу?

Майкл не поверил своим ушам. Он никого не видел, кроме выходящего из конференц-зала Магнассона.

— Где?!

— Он только что скрылся через главный вход.

— Что за наваждение! Когда же кончится эта зловещая игра? — возмутился раздосадованный сержант.

Журналисты услышали последние его слова. Майкл осекся, ругая себя за несдержанность. Лейтенант Кэпшоу хмуро посмотрел на Майкла.

— Мне казалось, ты говорил, что Марлоу — опустившийся подонок. — Эбби усиленно делала вид, что нашептывает Вивиано что-то сугубо интимное.

— Так оно и есть. Не понимаю, что тебя смущает?

— Он одет в приличный костюм, слишком дорогой для подонка.

Майкл сорвался с места. Пока лейтенант благодарил прессу за внимание, он пулей выскочил из комнаты вслед за Магнассоном и подозрительным «неизвестным», которого видела Эбби, узнав в нем второго бандита.

— Эбби утверждает, что несколько минут назад видела, как Марлоу вышел вслед за вами, не кажется ли вам это совпадение странным? — спросил Майкл.

Лицо Магнассона было непроницаемо.

— Марлоу сидит дома со своей леди, — как можно спокойнее произнес наделенный особыми полномочиями сотрудник Агентства.

— Эбби настаивает, что ясно видела его; у нее нет ни малейших сомнений.

Магнассон высокомерно оглядел сержанта с ног до головы:

— И вы смеете думать, что я позволил бы преступнику разгуливать вместе со мной? Не будьте столь наивны, Вивиано!