На одном снимке была изображена голова дворника, мистера Чена, убитого во дворе своего дома. Фото было нечетким, но казалось, что кровь сочилась из его ушей и носа, а глаза были широкими и навыкате. Выражение его лица, болезненное и усталое, навело меня на мысли о долгой борьбе перед смертью. Убийца не использовал проволоку, чтобы его задушить и в ОЭС до сих пор не выяснили, как он сделал это.

Сигнал входящего е-мейла прервал мои поиски. Я нажала на маленький конверт от Холли, которая, скорее всего, ответила на мое бессвязное письмо, в котором я написала об Алеке.

Привет, сладкая,

Мне так жаль. Я не могу поверить в произошедшее. Хочется свернуть ему шею.

Почему, черт возьми, Алек не может вытащить голову из задницы и, наконец, осознать, что вы идеальная пара? Хотя после всего дерьма, которое он вылил на тебя, Алек просто не достоин тебя. Я просто не понимаю. Он никогда раньше не был бесчувственным мудаком. Может, Кейт промыла ему мозги во время их миссии несколько месяцев назад. Это бы объяснило, почему он терпит ее вредность. Мне жаль, что меня нет рядом, и я не могу отвлечь тебя.

Обнимаю,

Холли

P.S. Я покрасила волосы в ярко-красный в твою честь.

Я закрыла письмо и высморкалась, прежде чем вернуться к базе данных преступлений. Две жертвы, Мэдисон и Кристен, были найдены недалеко от озера. В базе были фотографии буквы А, вырезанные убийцей на коже жертв. Все они выглядели подобно той, что была на грудной клетке Мэдисон. Я коснулась места под бюстгальтером.

Там должно быть что-то еще, детали, которые убийца забыл скрыть. Я искала в Google больше упоминаний об убийствах и нашла несколько статей на сайте местной газеты.

Первая была о мистере Чене.

«Мистер Мендоза был на вечерней пробежке, когда густой туман заставил его сократить путь через задний двор жертвы…».

Густой туман? Туман был в первую ночь, когда я увидела незнакомца, наблюдающего за моим окном и снова, когда преследовала его в лесу. И туман помешал Алеку поймать парня. И разве Йетс не говорил, что был туманный день, когда напали на Мэдисон?

Я нажала на статью о Кристен Синч и быстро просмотрела, пока не нашла то, что искала.

«Извлечение тела выпускницы старшей школы Кристен Синч (17-ти лет) было осложнено туманом, покрывающим часть северного берега».

Моя рука дрожала, когда я открывала следующий отчет о докторе Хансен.

«Соседи не видели тело, пока на следующий день рано утром не развеялся туман».

В статье о Мэдисон также упоминался туман. Ливингстон печально известен дождями, но не могло быть совпадением, что все убийства сопровождались необычайно густым туманом.

Туман. Это было намеком на то, что мы искали. Что если убийцей был Иным, умеющим в какой-то мере управлять погодой? Я вскочила со стула и выключила свет, прежде чем выскользнуть в окно, чуть не сломав себе шею, потеряв равновесие на уступе. Я уже опаздывала на встречу. Саммерс не прощала опозданий — даже сломанная кость не изменит этого.

Мои балетки были бесшумны, когда я шла по мокрому асфальту ночного города. Я завернула за угол и замерла, когда туман приблизился ко мне. Мутные, неуловимые пальцы дымки коснулись меня, заставляя дрожать. Туман обвил мои ноги и руки, пытаясь охватить кожу и волосы. Будто живой, дышащий. И явно не естественный.

Я шарахнулась. Холодок обвился вокруг моей лодыжки, как холодное и скользкое щупальце. Оно не хотело меня отпускать. Я всхлипнула, но туман поглотил звук. Никто не услышит моего крика. Я собралась с силами и вырвалась. Мои ноги прошли прямо сквозь завесу тумана, но хватка вокруг лодыжки исчезла. Я бросилась в дымку, не дыша, не останавливаясь, не оглядываясь, чтобы увидеть, если кто-то, или что-то следует за мной. Ледяная сырость заскользила по каждому дюйму открытой кожи, проникая в мои поры. Оно охватило меня, заставляя чувствовать холод внутри и снаружи.

Дрожа, я дошла до крыльца дома Саммерс и Алека, и когда обернулась назад, улица была пуста. Оно исчезло.

Я открыла входную дверь дрожащими руками. Я опоздала на несколько минут, но меня это не заботило. Не после того, что случилось. Голоса слышались из гостиной. Я выскользнула из балеток — в чем-то Саммерс была непреклонна — прежде чем последовала на звук. Майор, Саммерс и Алек сидели за обеденным столом. Значит, Майор вернулся в город. Они перестали говорить, заметив меня.

Алек вскочил со стула и бросился ко мне.

— Что случилось? — встревожено спросил он.

Его руки лежали на моих плечах, и я не собиралась отклоняться от них. Мое тело онемело. Я больше не чувствовала ног. Стены вокруг наклонились и вдруг я оказалась в объятиях Алека.

— Ты замерзла, — сказал он. Моя голова упала вперед, щека прижималась к его груди, и я смотрела на него снизу вверх. Другая голова появилась рядом с Алеком. Саммерс приложила свою загрубевшую ладонь к моему лбу, и я прильнула к ней. Они все были такими теплыми.

— Быстро в ванну, — приказала Саммерс, и Майор без колебаний согласился. Алек отнес меня в ванну. Когда он посадил меня на край ванны, я вцепилась в него, звук протеста вырвался из моего рта.

— Не уходи.

Алек поймал мой взгляд. Он выглядел так, будто кто-то нанес ему предательский удар, вогнав лезвие. Мои пальцы сомкнулись вокруг воротника.

— Ты мне нужен, — прошептала я, почти неслышно.

Саммерс оторвала меня от него. Я чуть не забыла, что она здесь. Она задыхалась от усилия, удерживая мое тело. А Алек нес меня, будто я ничего не весила.

— Алек, — голос Майора забренчал в моей голове. Отводя глаза в сторону, Алек медленно вышел из ванной, закрывая за собой дверь.

Саммерс посадила меня на сиденье туалета. Как марионетка без хозяина я сползла вниз. Ничего не говоря, Саммерс вернула меня в вертикальное положение и раздела. Медленно она опустила меня в ванну, где бегущая вода обожгла мою кожу. Саммерс села на край. Я опустилась ниже в воду, пытаясь скрестить руки на груди. Получилось с третьей попытки.

Саммерс скрестила ноги, кожа ее штанов заскрипела. Ее лицо было напряженным.

— Эта встреча была назначена для того, чтобы ты и Алек вернулись обратно к делу, оставили свои личные проблемы, мешающие миссии.

Я проигнорировала ее слова, смотря, как моя кожа становится красной, как у омара, от обжигающей горячей воды. Я не думаю, что она ждала от меня ответа, и не уверена, что смогла бы ответить.

— Мы знаем, что эта миссия сложна для тебя во многих отношениях. Мы знаем, что тебе некомфортно быть частью семьи, но это риск, который нам пришлось принять.

Я не была совсем уверена, к чему это шло. Мои мысли до сих пор оставались нечеткими и мне нужно рассказать им о моем открытии.

— Послушай меня. Позже, когда мы вернемся к Майору и Алеку, ты сможешь рассказать нам, что случилось. Но я хочу сказать это сейчас. У меня, наверное, в ближайшее время не будет другого шанса поговорить с тобой наедине.

Чувствительность медленно возвращалась к моим ногам, и они начали покалывать.

— Я видела, как ты смотришь на Алека.

Я закрыла глаза, будто это могло помешать ей говорить дальше.

— Не хорошо желать что-то или кого-то, которое ты не имеешь. Это самоубийственно, и, поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Я видела боль в жесткой линии ее квадратной челюсти. Если она действительно знает, что я чувствую, то понимает, что я не могу просто отключить эмоции.

— Ты знаешь, что по-прежнему в теле Мэдисон и даже не заметила этого? — вздохнула Саммерс.

Я не знала. Рябь началась в моих ногах и продвинулась вверх. Мое возвращение в собственное тело заняло целую минуту. Я была еще слаба.

Я прислонилась к ванне. Ощущение ряби захлестнуло меня — на это раз без моего желания. Скручивание, деформация, растягивание. Вода расплескалась через край, и Саммерс испустила испуганный вздох. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что я обратно превратилась в Мэдисон.