Сквозь туман проступило длинное, из множества сегментов, тело, заструилось - матово-черное, толщиной с хорошее бревно. Мальчик вскрикнул, его резко дернуло и потащило по камням, по жесткой болотной траве. Дыхание перехватило, и крик оборвался. По венам потек расплавленный свинец, перед глазами все начало медленно меркнуть. Где-то на краю сознания отпечатался человеческий возглас. Мальчик не сразу понял, что его уже никуда не тащат. Холодная, влажная земля прижалась к щеке, разделила мир на две половины. В той части, что оказалась слева, был только голый камень и большой прозрачный слизняк, ползущий прямо перед глазом. В правой части несколько черных сегментов сжались в кольцо и исчезли в тумане. Через какое-то время он почувствовал, что его подняли - за шкирку, как котенка.

- Детеныш, - сообщил голос.

- Не детеныш, а ребенок, - поправил второй. - Слюну сотри с него, а то ожог будет.

- Сейчас. Опа! Ну-ка глянь сюда!

- Что там? Укусил? Ничего, то, что нас не убивает...

Мальчику показалось, что с его непослушного тела стягивают одежду.

- Где трава? - деловито спросил первый.

- В карманах смотри, зачем в мешок лезешь? - зло бросил второй.

- Отсюда копченым пахло, я посмотреть только хотел...

Мальчик засыпал... От мира осталась только тонкая нить двух голосов. Слова плыли мимо сознания, голоса говорили что-то важное, но мальчику было уже все равно. И тут его кожа загорелась, огонь полез внутрь, к мышцам, костям, внутренностям. Крик разорвал легкие, рука взметнулась сбить невидимое пламя...

Петер вздохнул, но в легкие вместо воздуха хлынула вода. Крик разлетелся сотней пузырьков. В следующий миг, он, кашляя, понял, что смотрит на Дэнила.

- Ты чего орешь среди ночи, недоумок? - оскалившись, спросил дикарь.

- У него кошмары! С войны! - дрожащим голосом отозвался откуда-то сбоку Марк.

- Это, что, повод орать? - повернулся к тому Дэнил.

- Он же не специально!

- Значит, он еще и специально может? - Дэнил повернулся к Петеру. - Тебе, малыш, форштевень в жопу ни разу не засовывали?

Петер помотал головой.

- Но ты очень хочешь? - с фальшивой участливостью осведомился дикарь.

Петер снова мотнул головой.

- Так зачем же выпрашиваешь?

- Я не буду... - голос Петера сорвался, - больше.

Дэнил отпустил его и отвернулся. Послышались шаги, и рядом осталось только бледное лицо Марка. Петер отпихнул ведро, в которое его окунули, сел и прислонился спиной к борту, пытаясь прийти в себя. "Похоже, я рехнулся", - подумал он. - "Ладно, война и брат снились, но это уже ни в какие ворота не лезет. Нам до Пустоши еще тысяча миль, а меня уже чудовища во сне гоняют. Я, что, такой трус?"

Через немного ушел и Марк. На востоке медленно светлело. Заворочались гребцы, хриплый голос крикнул - "подъем!" Петер все сидел, пытаясь унять дрожь. Разнесли баланду. Стук ложек сменился скрипом весел и плеском воды. "Я не трус", - сказал себе Петер, - "я не трус". Прошел Дэнил, держа в руке обглоданную кость. "Я не трус". Пальцы сжались в кулак, Петер с трудом удержался, чтобы не заплакать.

- Так и будешь сидеть? - Дэнил встал рядом, помахивая бараньей лопаткой. - Тебя не учили, что жрать нужно всем вместе?

Петер не ответил.

- У тебя рожа, словно ты дерьма нажрался, - заметил дикарь.

Петер твердо решил молчать. Дэнил, постоял, разглядывая его, потом резко схватил за шкирку и бросил за борт. Петер полетел в реку, по счастью не задев ни одно из весел. Под водой от холода у него перехватило дыхание, изо рта вырвались пузырьки, тут же устремившихся к поверхности. Рядом плавно, как огромный морской зверь двигался изогнутый бок галеры. С другой стороны кипела стена из бурунов, подымаемых веслами. Петер глянул вниз, там под толщей прозрачной воды, на каменистом дне лежал скелет, в два человеческих роста, обмотанный цепью, уходящей к наполовину скрывшемуся в земле валуну. В паре мест скелет прикрывали куски ржавого железа, из-под них тянулось медленно колеблющееся тряпье. Но сами кости сверкали чистой белизной. Так приятно, наверное, лежать здесь и ничего не чувствовать...

- То, что нас не убивает... - прозвучал в голове голос из сна.

- Делает нас сильнее, - неуверенно закончил Петер и устремился к поверхности.

Над водой уже летели крики, сверху опустились руки, выдернули Петера из воды.

- Ну как, полегчало? - раздался ехидный голос Дэнила.

- Похоже на то. - Петер неожиданно для себя ухмыльнулся.

- Ты обращайся, если что.

- Непременно.

Дэнил ушел, и Петер снова остался один, задумавшийся о том, похож ли один из голосов во сне на Дэнила.

Они плыли по реке, давшей название городу, из которого началось их путешествие, уже неделю, миновав последний городок, принадлежащий Савоне. Однообразный безжизненный пейзаж, мимо которого скользила галера, постепенно менялся. То тут, то там на берег наползал чахлый кустарник. Похоже пустыня осталась позади, хотя в нескольких милях за левым берегом по-прежнему клубилась полоса песчаной бури, не приближающаяся, но и не отступающая. Подошел и оперся рядом на борт Отец Леонид, сухонький старичок из Асира. Отец Леонид, прежде чем выйти на пенсию, три десятка лет прослужил воспитателем в знаменитой Асирской академии, занимающейся, как все знают, обучением волшебников. Марк с Петером были в восторге - они уже предвкушали захватывающие истории о магах и волшбе, но реальность разочаровала их. Никто в академии не сдвигал горы, не летал по небесам, как птица, и никто не владел даже самыми завалящими фокусами, вроде молний из пальцев или метания огненных шаров. Марк совсем было разочаровался в магии, и даже назвал ее обманом, но Петер вовремя напомнил ему о леди Евгении. Леди была настолько красивой и доброй, что без сомнения являлась самой настоящей волшебницей. К тому же, она дала им по амулету, способному, как она сказала, вылечить один раз даже самую тяжелую рану. К сожалению, Отец Леонид совершенно ничего не помнил о ней, из его рассказа выходило, что она была самой обычной, ничем не примечательной девочкой, по глупости сбежавшей из академии ещё до конца обучения. Это скорее говорило не о заурядности леди Евгении, а о плохой осведомленности Отца Леонида. Не удивительно, что он не видел ни полетов, ни превращений. В конце концов, он простой послушник Ордена. Таким, наверное, и не положено видеть таинства и ритуалы могучих академиков.

- Когда-то эта долина, - Отец Леонид повел широким рукавом рясы в сторону угрюмого берега, - была засажена оливковыми рощами, виноградниками и фруктовыми садами. Каждый богач имел усадьбу на берегу Савоны. Благословенная была земля.

- Какой же силы должно быть оружие, что бы сжечь это все? - спросил Петер.

- О тех временах мы мало чего знаем, - печально улыбнулся монах. - Некоторые считают, что это вовсе и не от оружия.

- Проклятие? - спросил подошедший Марк.

- Нет, что-то другое. Оно просто шло оттуда. - Отец Леонид указал рукой на северо-запад. - И долина Савоны стала такой, как мы ее сейчас видим.

- Это проклятье, - уверенно заявил Марк. - Что еще может отравлять землю четыре тысячи лет? Не зря это место называют Маговым языком. Лизнул, так лизнул. На пару тысяч миль сразу, чтобы не мелочиться.

- Вообще-то Магов язык вон там, река к нему не относится, - Отец Леонид показал на полоску песчаной бури слева по борту. - Далеко заходить туда нельзя - можно не вернуться.

- Я читал: те кто заблудился, так там и живут, - задумчиво сказал Петер, - только постепенно превращаются в демонов - четырехруких, двухголовых. Или, наоборот - без глаз, без ушей,.

- Там уже давно нет людей, - ответил Отец Леонид. - Может когда-то давно, они и были ими, но теперь это плоть от плоти Магова языка. Начиная почти от самого побережья у Савоны и до Пустоши человеку туда ходу нет.

- Интересно, те чудовища могут напасть на нас? - спросил Марк.