Теперь умения Дареллу не занимать. Некогда Макфи назвал его смышленым молодым человеком, которому судьбой предназначен успех, если обуздает свой горячий темперамент луизианского кейджана. А на рассвете позвонил Виттингтон и заявил, что ему необходим профессионал, на которого можно полностью положиться. При этой мысли Дарелл еле заметно усмехнулся. Какие-то три-четыре слова подытожили пятнадцать лет жизни. Из осторожного дилетанта стал-таки уверенным в себе, умеющим держать язык за зубами специалистом, овладевшим таким арсеналом приемов и средств, о каком многие слыхом не слыхивали.

Да, "на которого можно полностью положиться", повторил он. Во скольких же драчках он побывал, а ведь казалось, из них не выбраться. Возможно, сейчас он ступил на роковую тропу и обратного пути нет, как Джонни Дункану и всем тем другим. За пятнадцать лет Дарелл сильно изменился. Стало легче совладать с непредсказуемым кейджанским характером, научился выжидать, наблюдать и слушать. Впрочем, среди тех, кто занимается разведывательной деятельностью, выживают лишь осторожные и недоверчивые.

Однако все мысли в это утро сводились к тому, что он занимается подобными делами чересчур долго.

Вертолет одолел вершину Пайни Ноб и внизу показались обнесенная забором площадка: разваливающася лачуга, покосившийся сарай и прочие хозяйсвтвенные постройки, принадлежащие какому-то местному жителю. По горным впадинам к далекой автостраде вела узкая извилистая дорога. Три сверкающих лимузина во дворе фермы выглядели неестественно, явно не к месту, а несколько человек возле них казались темными пятнышками на утоптанном снегу.

— Там Гарри Фрич, — проворчал Виттингтон.

— Тот самый Фрич из ФБР?

— Да.

— Работает с вами?

— Временно. Как и ты, Дарелл. Будешь в паре с ним.

— Благодарю покорно, — буркнул Дарелл.

Виттингтон повернул к нему крючковатый нос, скосил глаза и отвернулся. Опять, подумал Дарелл. Этот выходец из Новой Англии начинает действовать на нервы. Тощий мрачный паук! Сидит в своем обшарпанном крохотном офисе на Четырнадцатой улице в деловой части Вашингтона, а на двери вывеска фирмы, производящей форменную одежду.

В аэропорту без чего-то шесть Дарелл доложился Витингтону — слежки за собой не обнаружил.

— Мы отправляемся в Теннесси, — мрачно заявил Виттингтон. — Около полуночи там разбился наш военный самолет, выполнявший полет по учебной тревоге.

— Я знаю кого-нибудь из экипажа?

— Думаю, да. Майора Джона Фремонта Дункана, пилота.

Как будто неожиданно ударили под дых, только не больно. Запавшие глаза Виттингтона внимательно наблюдали за ним из-под мохнатых бровей.

— Надо вывезти тела, если, конечно, найдем их. И груз.

— А что за груз? — спросил Дарелл.

— На месте решу, следует ли тебя ставить в известность.

Итак, девиз этого холодного декабрьского утра — терпение.

Когда они вышли из вертолета и направились к лачуге, лицо Дарелла выражало полное равнодушие, хотя ничтоь не ускользало от внимательных глаз.

Дареллу было лет тридцать пять — высокий, великолепно тренированный, даже под темной шляпой и синим пальто спокойного тона ощущалась легкость и гибкость тела. Узкое лицо охотника, осторожные, чуткие руки, словно у заядлого картежника. Этим он обязан своему деду Джонотану, жившему в Бейу Пеш Руж. Любимым пристанищем Дарелла-мальчишки был корпус колесного парахода "Три колокола", шлепавшего когда-то по Миссисипи. Старую калошу дед выиграл в карты аж в начале века.

Фермера звали Айзек Кендал. Высокий, хмурый мужчина с большим носом и в виде луковицы и огромными ушами. Левая рука в неряшливо намотанном бинте, пропитавшемся кровью, покоилась на тряпке-перевязи. Он стоял, не обращая внимания на резкие порывы ветра, дувшего с Пайни Ноб. В дверях лачуги сгрудились жена Кендала и трое маленьких детей. Женщина держала в руках допотопное длинноствольное ружье.

Трое мужчин, проявляя признаки нетерпения, поджидали Дарелла и Виттингтона, и, когда те вошли во двор, навстречу им напористой походкой вразвалку двинулся коренастый седой мужчина — Гарри Фрич.

— Привет, Сэм! Наше вам, мистер Виттингтон!

Дарелл кивнул, но руки не протянул.

— Что с Кендалом?

— Пулю схлопотал.

— Твоя работа?

Фрич посмотрел на Виттингтона:

— Не моя. И не моих людей. — Перевел взгляд на Дарелла. — Какая-то непоянтная история.

— Выкладывай! — заговорил Виттингтон.

— Пускай сам говорит, — сказав Фрич, ткнув затянутым в перчатку пальцем в сторону фермера. — Он был там «первой».

— Не передразнивай его! — резко оборвал Дарелл.

— Черт бы побрал этих вырождающихся идиотов и…

— Заткнись! — рявкнул Дарелл.

Фрич шагнул в сторону, заскрипев галошами по снегу. У него была грубая квадратная физиономия и недобрые глаза человека, долго имевшего дело с отбросами человеческого рода. Всегда властный и предубежденный, чему Дарелл не раз был свидетелем, и не любил его, несмотря на блестящую репутацию полицейского.

В гневе Фрич начал что-то бормотать, затем повернулся к Виттингтону и пожал плечами.

Дарелл подошел к фермеру.

— Может быть, расскажете, что случилось?

— Не больно много видал я, мистер.

— Просто расскажит, что происходило, когда в вас выстрелили.

Айзек Кендал взглянул на Фрича, потом на лачугу, где кучей сбились жена и дети.

— Услыхал ероплан, вот и все. Моторы плохо работали, а потом он сверзился.

— А вы не заметили, выпрыгнул кто-нибудь из самолета, прежде чем он упал?

— А может и так. Видал чего-то вон тама вон. — Он показал на горный массив к югу. — Шесть-восемь миль отсюдова. Одни горы. Дикое место.

— А вы не заметили, парашюты раскрылись?

— Видал две штуковины в небе. Вот и все. Спускались они медленно. Луны-то не было. Только звезды. Разве разглядишь.

— Вы уверены, что видели только двух?

— Я уже сказал.

Дарелл вопросительно посмотрел на Виттингтона.

— СР-2 — экспериментальная модель, — заговорил тот. — Экипаж состоял из трех человек. Если выпрыгнули двое, значит, пилот остался на борту. По-видимому, Дункан все-таки старался спасти самолет после того, как приказал людям прыгать.

— Тех двоих обнаружили?

— Как говорит ваш приятель, там дикое место. Дорог нет. В поисках участвуют несколько машин и команды спасателей. Пока — ничего.

— Когда это случилось? — спросил Дарелл фермера.

— В полночь или около того. У меня часов нету, мистер.

— А когда вы сообщили властям?

— Как только смог. Пошел к Паркеру, у него есть телефон. Путь не близкий. Дошел за час до рассвета. Потом послал Плежер, это моя старшенькая, за лекарем, чтобы руку осмотрел. — Человек покачал узкой головой. — Она еще не вернулась.

— Расскажите, как вас подстрелили? — попросил Дарелл.

Похоже, этому недоверчивому и осторожному отшельнику трудно давались слова.

— Пошел туда, на Пайни Ноб. Может, чем подмочь. А там уже какие-то крутятся у ероплана, мистер. Трое с грузовиком, выгружают чего-то. Только я крикнул им, нужно ли подмочь, они и шарахнули мне свинцом в руку. Ничего не спросили, а я сразу же дал ходу оттудова. А они чего-то погрузили и поехали по Слейтерсвильской дороге к Нэшвиллу, туда вниз. — Кендал помолчал. — А я возвертался и послал Плежер за лекарем, а сам пошел звонить.

— А пилот был среди тех трех, которые разгружали самолет?

— Не могу знать, мистер.

— Вы бы узнали кого-нибудь из них, если бы опять увидели?

Кендал покачал головой:

— Далеко было.

— На грузовике номер заметили?

Фермер опять замотал головой.

— А мне это зачем? С пулей-то в руке.

Фрич переступил с ноги на ногу и тяжело задышал:

— Мы найдем грузовик, не волнуйтесь.

— Не мешало бы, — сурово молвил Виттингтон. — Они очень давно оправились в путь.

— Что это за груз? — спросил Дарелл.

Пуританский рот Виттингтона превратился в узкую щель. Как-то сразу его хищное лицо постарело и осунулось.