— Руди показывал мне фотографию из альбома сестры, — сказала Сара, отвечая таким образом на незаданный вопрос, откуда она знает, как выглядит С-5.

— Мне кажется, вы слегка разочаровались в Руди с тех пор, как мы уехали из Равалпинди? — спросил Сэм.

— У нас тогда было очень много дел, — неопределенно ответила она.

— Прошлой ночью вы сказали, что хотите поговорить со мной. О чем?

Сара молчала, глядя на долину. Она была в специальной теплой одежде — в ботинках на толстой подошве, в пуховой куртке и платке. В таком костюме, без очков, она казалась значительно моложе, но почему-то и более беззащитной. Сэм с удивлением отметил про себя, что Сара легко могла бы превратиться из строгой леди в экстравагантную женщину. Холодный ветер подрумянил ей щеки, глаза были широко раскрыты, будто она увидела что-то необычное, хотя, честно говоря, и вправду, не каждый день видишь такую красоту.

Снизу доносились крики солдат — они никак не могли вытащить грузовик из расщелины.

— Я не могу забыть Джейн, — тихо проговорила Сара. — Я виновата перед ней.

— Да, вы правы, все могло быть иначе, — Сэм не собирался ее утешать.

— Я знаю, у меня дурная привычка все делать по-своему, но я не могу от нее избавиться. Мне бы хотелось быть как все… Не выделяться… Чтобы обо мне не сплетничали и не глазели на меня. Все так надоело! Вы не можете себе представить, как я устала. Я всегда старалась скрыть свою слабость и изображала из себя женщину с твердым характером. Какое-то время это помогало… Я думала, что Руди…

— В тот вечер в Равалпинди Руди весь вечер был с вами? — прервал ее Сэм.

— Не спрашивайте меня об этом.

— Из-за того, что вы его любите, вы готовы даже лгать?

— Я никогда еще не любила. Мы встретились с ним в Швейцарии… Все было, как во сне… Он покорил меня.

— Да, он красивый парень, — насмешливо подтвердил Сэм.

— Вы думаете, он неискренен со мной?

— Делать выводы должны вы, а не я. И все же, тогда он весь вечер был с вами?

— Нет, — прошептала Сара, — не все время.

— Куда он ходил?

— После обеда он пошел к себе наверх вздремнуть, но, когда я постучалась к нему, его там не было. Слуга сказал, что он вышел из дома.

— Но когда он вернулся, он сказал вам, где был?

— Нет, он мне ничего не сказал, а я не спросила. Я хотела показать ему, что не собираюсь ограничивать его свободу, даже если мы поженимся. Я хочу, чтобы Руди понял: я не держу его.

— Вы собираетесь пожениться, когда вернетесь в Европу?

— Не знаю…

— Что вам мешает?

— Руди… Он… — она не договорила.

Раздались чьи-то шаги. Это был Руди — действительно, очень красивый, стройный, высокий. Холодный ветер развевал его длинные волосы. В руках у него была винтовка, которую он взял у одного из солдат.

— Сара, дорогая, разве можно так далеко отходить от лагеря! Я же волнуюсь. Герр Дарелл, вы надежный человек и ваша прямая обязанность — охранять мою невесту, но я могу с этим справиться не хуже, чем вы. И это будет справедливо, герр Дарелл, не так ли? — Руди говорил шутливым тоном, но в его глазах не было и намека на улыбку.

— Люди эмира встретят нас на границе его владений, — сообщил он Саре. — Они проведут нас через свою территорию.

Было похоже, что полковник только что получил радиограмму из Миранхабада и послал Руди за Сарой и Дареллом.

Когда они вернулись в лагерь, Руди сразу же подошел к Гансу, и они что-то долго обсуждали, то и дело поглядывая в сторону Дарелла. Сара вернулась в машину, где уже сидела Алиса, а Сэм присоединился к полковнику Каубу.

— Там около ста человек, — сказал Кауб, глядя в бинокль. — Они перегородили нам дорогу. Миранхабад находится под контролем правительства, но это горные племена, и они с фанатической яростью защищают свою свободу, хотя никто не собирается у них ее отбирать. От них можно ожидать чего угодно.

Дарелл тоже смотрел на цепочку приближающихся к ним людей. Они вели за собой маленьких лохматых лошадей, монгольских пони. Все были с ружьями и автоматами и одеты в военную форму.

— Надо поговорить с их командиром, это люди эмира, — решительно сказал Кауб. — Вы пойдете со мной, Сэм. Остальные останутся возле грузовиков.

Они сели в джип и поехали навстречу идущим к ним людям. Цепочка остановилась, от нее отделились несколько человек.

Командир пакхушцев, высокий худощавый человек со множеством шрамов на лице, приветствовал Кауба коротким кивком. Его голову венчала большая каракулевая папаха, через плечо был перекинут патронташ. Говорил он так быстро, что Дарелл не мог разобрать ни единого слова, но полковник сразу же все ему переводил. После нескольких минут переговоров полковник сказал Сэму:

— Эмир приказал этим людям сопровождать нас и провести через долину до самой С-5. Это жест доброй воли.

— Вы верите ему? — спросил Сэм по-английски.

— Нет.

— Но их около сотни, а нас только тридцать.

— Все правильно, но мой отказ может быть воспринят ими как оскорбление. Мы лишимся их защиты, а вокруг полно диких племен, и это опасно. Что будем делать?

— Можно отказаться от их предложения?

— Можно, но тогда они не пустят нас в Миранхабад.

— А нельзя его обойти окольной дорогой?

— Это займет слишком много времени — часов восемь, причем восемь часов усиленного марша.

— Тогда отказывайтесь.

Кауб снова заговорил с командиром, тот что-то недовольно ответил, показывая на своих людей. Но солдаты Кауба были наготове: скрывшись за камнями и грузовиками, они ждали развязки с автоматами в руках. Командир в папахе быстро оценил положение и, бормоча ругательства, приказал своим людям уходить. Те подчинились, и вся сотня быстро поскакала прочь на маленьких лошадках.

— Он сказал, что на севере долины рыщут китайские патрули, — заговорил Кауб, дождавшись, пока стихнет цоканье копыт.

— Они пересекли границу Пакистана?

— Никто здесь точно не знает, где проходит граница. Эмир предлагал нам защиту от китайцев, но двум змеям нетрудно договориться между собой. Они могут вернуться за нами ночью.

Поговорив еще немного, они возвратились к солдатам, которые как ни в чем не бывало опять принялись вытаскивать застрявший грузовик.

К вечеру обогнули озеро, проехав ровно столько, сколько им позволила дорога. Пики-близнецы казались такими же далекими, как и в начале пути. Вскоре они нашли место для ночлега. Транспорт поставили на площадке возле отвесного утеса. Солдаты быстро разбили палатки, распаковали снаряжение, повара уже готовили на кострах пищу. Полковник Кауб возился с рацией, потом подошел к Сэму, сидевшему на большом валуне.

— Надо расставить посты, не нравится мне это место, — он внимательно посмотрел на Дарелла. — Вы уверены, что карта здесь, с нами?

— Уверен. Скоро все откроется само собой, если, конечно, нас не прикончат раньше. За нами следят оттуда, — Сэм показал на восток, откуда они пришли. — Я видел вспышки света. Думаю, люди эмира следуют за нами.

— Я этого ожидал, — ответил полковник. — Они попытаются задержать нас, пока эмир не выяснит ситуацию. Китайцы заискивают перед ним, стремясь получить доступ к С-5. Они обещают ему все, что он захочет.

— Для нас важен каждый час. Мы сможем оторваться от них, если двинемся в путь ночью, тихо снявшись с места.

— Отличная идея, Сэм. Но надо действовать очень осторожно.

О своем плане они не рассказали никому. Со стороны лагерь выглядел совершенно обычно — так, будто люди собрались провести здесь ночь. Ярко горели костры, тихо переговаривались посты, расставленные Каубом.

Темнота плотным кольцом окружила лагерь. Все, кому разрешалось, спали.

Дарелл залез в палатку, но заснуть не мог. У него разболелась голова: сказывалась нелегкая дорога и напряжение последних дней, но усилием воли он подавил боль. Над лагерем повисла напряженная тишина. Воздух был холодным — это значило, что совсем скоро они доберутся до снега. На безлунном небе ярко сияли звезды. Сэм курил сигарету, смотрел на спящий лагерь и думал о Саре. Как ей сейчас одиноко! Алисе тоже нелегко… Но Дарелл не верил даже им.