Взяв у одного из нижних чинов артиллеристов верхового коня, я поскакал в штаб дивизии, куда и донес о всех ценных результатах моей разведки. Сделав это первой важности дело, я вернулся обратно, за аппаратом и, с большим трудом собрав необходимое количество людей, что было весьма трудно, ибо все войска уже отступили и австрийцы с минуту на минуту могли нагрянуть, я вытащил свой израненный аппарат и, несмотря на то, что пришлось преодолевать на земле, пожалуй, большие трудности, чем в воздухе, я вывел его на шоссе и прицепился к проезжавшей патронной двуколке. Добравшись таким образом до Вилколаза, я сдал аппарат в роту, а сам явился в штаб армии для более подробных сообщений. Таким образом я ускользнул от смерти, которая мчалась за мной по пятам, доставил ценные сведения, имевшие вскоре большое влияние на ход боя, и не оставил аппарата в руках врагов, за что и был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени».

Так закончил свой интересный рассказ В.М.Ткачев, не подозревая, что в этом скромном правдивом повествовании каждое слово, каждое переживание его являются блестящим показателем неиссякаемого героизма. Пока в армии существуют подобные богатыри — Россия может быть спокойна за грядущую победу.

Артиллеристский кондуктор 2-го Балтийского флотского экипажа Хрисанф Григорьевич Бондарь, уроженец Минской губернии, Игуменского уезда Могилянской волости, деревни Костеши, родился в 1889 г.; православного вероисповедания; окончил народную школу в г. Могилянске; до призыва на военную службу занимался своим хозяйством. В 1910 г. был призван в г. Кронштадте и с новобранства был определен во флот, где прошел курс Артиллеристской школы комендоров на броненосце «Император Александр II»; в 1911 г. зачислен комендором на броненосный крейсер «Рюрик», а в 1913 г. в охрану Его Императорского Величества на посыльное судно «Дозорный». В 1914 г. Бондарь комендором же пошел охотником в отряд Балтийского флота при Кавказской туземной конной дивизии, взвод которого с 2 пулеметами был прикомандирован к Дагестанскому конному полку. За боевые отличия произведен в артиллеристские унтер-офицеры, а затем в артиллеристские кондукторы. Награжден Георгиевскими крестами: 4-й степени за № 273441, 3-й степени — № 15573, 2-й — № 5781 и 1-й — № 4620.

Вот как рассказывает Бондарь про боевые эпизоды, за которые им получены Георгиевские кресты.

«26-го декабря 1914 г. мы были в Карпатах и наступали на деревню Горный Бережок. Наша пулеметная команда заняла позицию возле деревенской церкви, впереди же нас шла в пешем строю сотня Татарского полка и 88 человек пехоты. О количестве неприятеля, идущего на нас, нам не было известно, мы видели лишь их передовой кавалеристский отряд, осыпавший нас градом пуль. Наши пулеметы находились в бездействии, но как только неприятельская кавалерия приблизилась к нам, мы принялись обстреливать ее своими пулеметами. Неприятель отступил и стал громить нас своим артиллеристским огнем. Сотня Татарского полка и пехота принуждены были отступить, прикрываясь нашими пулеметами. Мы получили приказание, пропустив сотню, отойти назад, так как силы неприятеля оказались весьма значительны. Под натиском противника мы отступили, нанеся врагу большой урон, не потеряв никого из команды. Я в этом деле был старшиной пулемета и получил Георгиевский крест 4-й степени.

12 января 1915 г. нашему Дагестанскому полку было приказано задержать неприятеля по дороге между деревнями Седова и Боберка. Нашими двумя пулеметами командовал прапорщик Янковский 9-го уланского Бугского полка (он имеет полный Георгиевский бант). В то время как двигался неприятель, один из наших пулеметов стоял в стороне, непрерывно обстреливая его фланг, чтобы воспрепятствовать обходу. Мой же пулемет все время должен был выезжать на дорогу, чтобы отражать наступление противника. Несмотря на сильный неприятельский огонь, мы сумели удержать дорогу в своих руках почти на целый день. Всех нас представили к наградам, я получил Георгиевский крест 3-й степени, кроме того по статуту награжден производством в артиллеристские унтер-офицеры.

27-го марта 1915 г. 148-й пехотный Каспийский полк занимал позиции около города Залещики на р. Днестр. Мы же стояли в городе Чертково в 21 версте и служили резервом. Неприятель большими силами пытался отбросить наши части и сумел наполовину разбить окопы каспийцев, причем сбил их два пулемета. Ночью экстренно вытребовали нас на смену. Мы немедленно прибыли в окопы и, несмотря на сильный неприятельский огонь, установили в разрушенных окопах свои пулеметы. Неприятель все время упорно обстреливал нас орудийным огнем, освещая наше расположение ракетами. Однако мы стойко держались на занятых нами местах, не открывая до поры до времени своего огня. Рано утром австрийцы решились было пойти в атаку. Но их попытка не увенчалась успехом, так как наши пулеметы почти сразу же отразили их. Через некоторое время они снова пытались повторить свой натиск, но и на этот раз наши пулеметы не допустили их. Я все время находился за старшего у пулеметов, за что меня и наградили Георгиевским крестом 2-й степени.

29-го мая 1915 г. мы стояли под деревней Жижава на берегу Днестра. Ночью было обнаружено на противоположном берегу реки присутствие неприятеля, который к утру начал переправу. Я был с одним пулеметом и, видя наступление австрийцев, самостоятельно распорядился открыть огонь. Однако одного пулемета оказалось мало, чтобы предупредить намерение противника и пытаться задержать его переправу. Быстро взвесив положение дел, я тотчас же дал знать команде нашего другого пулемета, который немедленно прибыл ко мне и сразу же открыл огонь. Но два пулемета против массы врагов оказались бессильны, несмотря на их непрерывную работу. Пришлось уведомить и другие части о переправе неприятеля через реку на наш берег. Австрийцы все время осыпали нас артиллеристским, пулеметным и ружейным огнем, но мы, не смущаясь этим обстоятельством, не прекращали стрельбы из пулеметов, способствуя этим задержке неприятеля, пока не получили приказания отступить, что выполнили под натиском преследовавшего противника без потерь в личном составе. За это дело я был награжден Георгиевским крестом 1 — й степени, а 4-го августа того же года произведен в артиллеристские кондукторы».

Скромное повествование Бондаря лишний раз наглядно показывает нам доблесть и мужество русского солдата, всегда готового исполнить свой воинский долг перед Царем и Родиной, невзирая на грозящие ему опасности.

24 февраля 1916 г. в газете «Новое Время» появилось скорбное объявление о скоропостижной смерти в г. Бердичеве полковника Ф.Ф.Тютчева, заслужившего в годы войны Георгиевское оружие и чин полковника. Федор Федорович был не только примерным офицером, но и талантливым писателем, он умел совмещать служение Царю и Родине словом и делом, в строю и на литературном поприще.

Обстоятельства совершения подполковником Тютчевым своих подвигов он, по просьбе друга, описал собственноручно в одном из последних писем.

«Дорогой друг, Василий Яковлевич!

Ты все пристаешь ко мне, чтобы я написал тебе, как и за что получил я награды, и пишешь, что радуешься так, как будто эти награды получил ты сам. Сердечное спасибо за твои неизменно дружеские чувства, но прошу тебя не думать, что я и в самом деле герой. Ничуть не бывало. Я не больше герой, как десятки тысяч наших офицеров, и только исполнил, как умел, свой долг, и если меня нашли достойным так щедро наградить, то это я приписываю исключительно счастливому для меня случаю. Но раз тебе уж так хочется знать о «моем геройстве», как ты пишешь, то вот тебе вполне правдивое и неприкрашенное повествование, из которого ты сам увидишь, как во всех моих действиях было мало настоящего геройства.

14 ноября 1914 г. Орловский полк, после ряда славных боев, в которых он еще и еще раз поддержал свои боевые традиции, в городе Тарнове был встречен командующим армией доблестным генералом Радко-Дмитриевым. Он в короткой, но прочувствованной речи выразил свою благодарность полку за его лихие, боевые действия и, между прочим, назвал чинов полка «храбрейшими из храбрых». По отъезде командующего армией полк в тот же день двинулся вперед в направлении гг. Бжесток, Биеч и Горлица.