Лейб-гвардии Литовского полка подпрапорщик Диомид Иванович Клименко, уроженец Киевской губернии, Каневского уезда, Селищенской волости, села Сухин, из крестьян, родился 16-го августа 1889 г. Вероисповедания православного, холостой, по роду занятий — хлебопашец; был призван 15-го ноября 1910 г. и зачислен в Лейб-гвардии Литовский полк.

В 1911 г. окончил курс учебной команды, а 21 июня был произведен в старшие унтер-офицеры; затем окончил войсковую унтер-офицерскую школу; за боевые подвиги награжден всеми четырьмя Георгиевскими крестами и Георгиевской медалью 4-й степени; 21-го октября 1914 г. был произведен в подпрапорщики.

Вот как рассказывает герой о своих подвигах, за которые получил вышеуказанные награды.

«12-го октября 1914 г. нами был взят город Лович, после чего наш полк получил приказание двинуться на местечко Пионтек. Рота, в которой я был взводным командиром, шла походными заставами, то есть была разбита на небольшие отряды. Моя застава была направляющей и находилась во главе остальных. Подойдя к ближайшей деревне, я оставил свою часть заместителю, а сам, выбрав 8 человек команды, отправился на разведку. Вскоре мы заметили конный немецкий патруль в количестве 5-и человек. При нашем приближении они, видимо, решили скрыться и, пришпорив коней, поскакали в обратную сторону. В это время поблизости находился наш казачий разъезд, на который и наскочили беглецы. Казаки, обстреляв врага, заставили его повернуть обратно. Я со своими людьми побежал наперерез неприятелю, чтобы не дать ему возможности укрыться в ближайшей деревушке. Все же двое из них успели скрыться, бешено промчавшись мимо нас. Трое остальных, осадив коней, переменили направление и кинулись к реке. Продолжая преследование и достигнув берега, мы остановились. Я скомандовал: «Ружья на прицел!» Немцы в это время были уже в воде. Увидев направленные на них винтовки и поняв, что спастись невозможно, они бросили свое оружие и подняли руки вверх. Мы взяли их в плен и доставили в наш полк. За это я был награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 87509.

6-го ноября 1914 г. наш полк был в бою под городом Лодзью. Мы наступали, подвергаясь обстрелу легкой артиллерии германцев. Местность, по которой шла наша рота, была весьма болотиста, что мешало передвижению. Топкая, вязкая почва легко могла засосать многих из нас. Вследствие этой опасности было сделано распоряжение остановиться. Кругом шел жаркий бой, и немцы развивали усиленный артиллеристский огонь. Злое чувство к врагу, желание, во что бы то ни стало, преодолеть все препятствия овладели мною. Я бросился вперед, и моему примеру последовала вся рота. С 11 ч. утра до 11 ч. вечера пришлось нам с трудом пробираться по болотам. Надежда на помощь Божию и уверенность в своих силах помогали нам. Я благополучно вывел людей из болота, потеряв при этом лишь трех человек, и мы заняли удобную для нас позицию, удержав ее до вечера. По получении приказания отступать, мы благополучно вернулись к своим окопам. За это дело я был представлен к кресту 3-й степени.

12 ноября мы получили приказание занять фольварк неподалеку от города Константинова, Калишской губернии. В час ночи наш полк вместе с Лейб-гвардии Петроградским полком начал наступление. Наша артиллерия «вела подготовку» своим огнем. На рассвете мы подошли к немецким окопам шагов на 600. В это время обнаружилось, что неприятельская рота с двумя пулеметами стала заходить нам во фланг. Командиру наших двух рот, капитану Полонскому было приказано отбить врага. Прямо в нашу сторону был открыт сильный пулеметный огонь. Не теряя времени, я быстро собрал человек 70 и бросился в атаку на обстреливающих наш фланг противников. Этот неожиданный и стремительный натиск заставил замолчать немецкие пулеметы и выдвинувшуюся вперед роту принудил к отступлению. Тем временем к противнику подошел сильный резерв и мне с моей малочисленной командой, пришлось держаться до того времени, когда нашему флангу уже не угрожала опасность. Я со своими людьми, взяв раненных и убитых, вернулся в свои окопы. За это дело я был представлен к Георгиевскому кресту 2-й степени.

7-8 марта 1915 г. нашему полку было приказано взять северную опушку деревни Единорожцы, сильно укрепленную германцами. Согласно приказанию, мы начали наступление. Я находился в роте, которая шла в передовой линии. На расстоянии 200 шагов от неприятельских окопов мы встретили проволочное заграждение в три ряда. Чтобы дать возможность полку броситься в атаку, надо было устранить это препятствие. Как назло, противник открыл сильный ружейный огонь. Место было открытое, и все опасались выдвинуться вперед; произошла заминка, но надо было действовать решительно. Я с назначенными для этой цели саперами, взяв 8 человек нижних чинов из своего взвода, подбежал к первой линии проволочных заграждений и начал бросать подрывные снаряды, то есть снаряды в виде бревен, начиненных порохом, с заложенными и зажженными фитилями. После взрывов, уничтоживших первую линию проволочных заграждений, к нам присоединилась вся рота. Общими силами мы преодолели вторую и третью линии колючей проволоки, и приблизились к немецким окопам шагов на 15. В это время я бросил в них ручную бомбу и собирался уже бросить вторую, как вдруг был тяжело ранен в левый бок. Разрывная пуля вырвала часть тела и повредила позвоночник. От боли я лишился сил и упал. Бомба, которую я готовился бросить, была у меня в руке со взведенным курком, и при моем падении уже загорелась. С усилием мне удалось откатиться от нее шагов на 8 и таким образом избавиться от неминуемой гибели. Несмотря на боль, я был в полном сознании и отдал своей роте приказание броситься на немецкий окоп. Под командой унтер-офицера Козьмы Кадейкина окоп был занят нами, устремившимися в атаку в количестве всего 17-и человек. В это время я окончательно потерял сознание, но двое нижних чинов вынесли меня с места сражения. После занятия окопов нашей частью, к немцам подоспел сильный резерв и заставил нас с боем отступить. Из 17-и человек наших осталось всего трое. Прокладывая себе дорогу штыками, они вернулись в полк. Участь остальных неизвестна. Возвратившись в полк, я за боевые действия в атаке на позиции врага был награжден Георгиевским крестом 1-й степени № 382».

В 1915 г., после тяжелого ранения, Диомид Иванович Клименко находился в лазарете в г. Риге, и здесь за общие боевые отличия удостоился получить Георгиевскую медаль 4-й степени № 318808.

Машинный кондуктор 2-го Балтийского флотского экипажа Николай Мартынович Шарловский, уроженец г. Риги, сын Николаевского солдата, православный, родился в 1878 г. В раннем детстве он был отдан для обучения грамоте в Рижское 2-х классное народное училище, но курса не окончил и стал работать на лесопильных заводах.

В 1899 г. он был призван рижским воинским начальником на военную службу и с новобранства был зачислен в машинную команду 7-го Флотского экипажа, откуда его командировали в школу машинистов. В 1902 г. Шарловский окончил эту школу со званием машинного квартирмейстера и ушел в дальнее плавание на броненосном крейсере 1 ранга «Баян», на котором впоследствии и участвовал в Русско-японской войне.

Во время Русско-японской войны Шарловский был награжден знаками отличия Военного ордена 4-й степени № 204199 и 3-й степени № 27098, о получении которых он рассказывает следующее.

«1 октября 1904 г. крейсер «Баян» стоял на швартовых под Золотой Горой. Неприятель обстреливал гавани из орудий разных калибров. Один из снарядов 120-мм орудия попал в крейсер, пробил верхнюю палубу, машинный кожух и элеватор. Между кожухом и элеватором была просунута койка, и вражеский снаряд поджог пробковый матрас, горящие куски которого стали падать через пробоину в элеватор бомбового погреба со снарядами в 6 и 8 дюймов. После выстрела я вышел наверх, на батарейную палубу и, увидев дым, стал искать откуда он идет. Найдя горящую койку, я вырвал ее и вызвал машиниста Зелевича, с помощью которого стал заливать огонь. В это время подошел старший офицер — лейтенант Попов — и, увидев происходящее, послал старшего боцмана Полынкина в бомбовый погреб посмотреть, нет ли там пожара. Осмотрев погреб, боцман вернулся и доложил, что все благополучно, благодаря тому, что вода, которую вылили на горящую койку, попала и в погреб, и залила тлеющие куски тонкого матраса, упавшие в пробоину. За это дело я был награжден знаком отличия Военного ордена 4-й степени.