Окончив училище, где он пробыл ввиду войны только один год и два месяца, он был зачислен в запасной батальон Лейб-гвардейского полка, где раньше служил его отец и с жаром принялся за дело обучения молодых солдат. Возвращаясь поздно вечером усталый домой и делясь своими наблюдениями с родными, Мстислав Дмитриевич высказывал радость, что наконец-то ему дали живое дело, на котором и поработать приятно, можно проверить себя самого, да и хорошие плоды работы так быстро сказываются. 20 декабря подпоручика Копейщикова отправили на передовые позиции.

По свидетельству командира батальона, Мстислав Дмитриевич, несмотря на свою юность (23 ноября 1914 г. ему исполнилось 19 лет) обладал замечательным спокойствием и хладнокровием.

Будучи отличным музыкантом и находясь в окопах, Мстислав Дмитриевич скучал по музыке. Единственная жалоба, которую покойный высказывал в письмах к родным, это — отсутствие в окопах скрипки. В домашней обстановке он не раз глубоко трогал своею игрою окружающих, влагая в музыку много чувства искренности.

В «делах» подпоручику Копейщикову суждено было побывать немного. Однажды он был на разведке, во время которой неприятельским снарядом разорвало шедшего рядом с ним взводного унтер-офицера, а его самого засыпало осколками. В другой раз он вел свой взвод под дождем неприятельских пуль к передовым окопам и довел без всяких потерь. Но последнее его «дело» было в следующей открытой атаке.

В течение долгого времени в сообщениях Штаба Верховного Главнокомандующего почти изо дня в день упоминался поселок Едвабно, расположенный на северо-восток от города Ломжи. Едвабно сделался ареной горячих схваток. Около поселка находились два кладбища: католическое и еврейское, обнесенные прочными оградами, сложенными из крупного камня. Немцы, заняв кладбища, превратили их в сильные укрепления, установили много пулеметов. Когда наша артиллерия разрушала ограду, немцы немедленно возобновляли ее. 17 февраля 1915 г. было отдано приказание атаковать кладбище и выбить оттуда немцев. Ближайшие окопы всего лишь в 150–200 шагах от ограды занимала Лейб-гвардии гренадерского полка 4-я рота, которой командовал молодой подпоручик Копейщиков.

Верный своему долгу, как всегда спокойный и решительный, он сказал солдатам: «Ну, ребятки, готовьтесь, сейчас пойдем на немцев». Некоторое время спустя Мстислав Дмитриевич первый выскочил из окопа, за ним ефрейтор и поднялась вся рота. Немцы немедленно открыли страшный ружейный и пулеметный огонь, который не дал атакующим лейб-гренадерам пройти и половину расстояния. Но никто не повернул обратно. Доблестный командир лег костьми со всей своей доблестной ротой. Священный долг благородно исполнен до конца.

Слава героям!

В приказе по войскам N-ской Армии от 10-го июня 1915 г. № 867 объявлено:

«19-го сентября 1914 г. с одной из маршевых рот прибыл на укомплектование 186-го пехотного Асландузского полка фельдшер-доброволец Цетнерский».

«Со дня своего прибытия в полк, фельдшер-доброволец, находясь при 7-й роте, в высшей степени добросовестно исполнял свои специальные обязанности как на походе, так и в бою, причем не только в роте, к которой был причислен, но и везде, где только он узнавал, что нужна медицинская помощь. Все тягости походной боевой жизни названный фельдшер-доброволец нес наравне со строевыми нижними чинами, часто подавая пример выносливости, хладнокровия и бодрости духа.

2-го ноября 1914 г., при наступлении полка на деревню Журав, когда артиллерия противника начала обстреливать боевой порядок полка, занявшего опушку леса, что к востоку от этой деревни, названный фельдшер-доброволец, вызвавшись охотником, под сильным шрапнельным огнем противника взлез на дерево, стоявшее впереди цепи, и, высмотрев расположение цепей, пулеметов и артиллерии неприятеля, доставил важные весьма точные сведения о его силах и расположениях, что и способствовало быстрой атаке и занятию нами этой деревни.

Затем, 4-го ноября, в бою западнее указанной деревни, находясь в продолжение сего дня в боевой линии под сильным и действительным артиллеристским, пулеметным и ружейным огнем противника и проявляя необыкновенное самоотвержение, названный фельдшер-доброволец оказывал помощь раненым.

Наконец, вечером того же дня фельдшер-доброволец Цетнерский во время перевязки своего раненого ротного командира, сам был ранен осколком тяжелого снаряда, но, несмотря на это, продолжал начатую перевязку и только по окончании таковой сам перевязал себя; после чего под сильным же огнем артиллерии противника, забывая собственную рану, вынес своего ротного командира из боевой линии.

При окончательной перевязке в 12-м передовом отряде Красного Креста, названный фельдшер-доброволец оказался женщиной, дворянкой Еленой Константиновной Цебржинской.

Оправившись от ран, г. Цебржинская вновь было добровольно возвратилась в полк в форме санитара-добровольца и заявила о своем желании послужить Родине в боевой линии, но, как женщине, в этом мною ей было отказано.

По докладе Государю Императору обстоятельств этого дела, Его Императорское Величество в 6-й день мая сего года Высочайше повелеть соизволил на награждение дворянки Елены Цетнерской Георгиевским крестом 4-й степени за № 51023, по званию фельдшера-добровольца 186-го пехотного Асландузского полка.

Подписал: Командующий армией генерал от инфантерии Эверт».

Действительно, редкий приказ и по подробности описания и по содержанию. Невольно удивляешься, что эта маленькая женщина в скромном одеянии сестры милосердия и есть тот храбрый и самоотверженный юноша-фельдшер, который, будучи сам ранен, помог своему ротному командиру, жестоко раненому в ногу, выйти из сферы огня.

Не сразу, скромно ведет свой рассказ эта доблестная женщина, достойная дочь Русского народа.

Ее отец, капитан 1-го разряда Константин Иванович Хечинов состоит лоцманом в Батуме. В Батуме же и она училась в местной женской гимназии, а затем вышла замуж за врача Владислава Брониславовича Цебржинского, с которым поехала в Санкт-Петербург (ныне Петроград), где окончила акушерские курсы при Императорском Санкт-Петербургском родовспомогательном заведении, что на Надеждинской. Затем Елена Константиновна с мужем поехала в г. Холм, куда он получил место в военном лазарете.

Обычная семейная жизнь была нарушена начавшейся войной. Доктор Цебржинский пошел в поход со 141-м пехотным Можайским полком, с ним участвовал в боях, но, увы, в горестном бою под Сольдау был захвачен в плен. Получив весть о печальной участи мужа, Елена Константиновна отвезла двух своих сыновей, Виктора 6-и лет и Арсения 3-х лет, к своему отцу в Батум, а сама, переодевшись в мужской костюм, пристроилась к одной из маршевых команд под видом фельдшера Цетнерского и, прибыв на театр военных действий, была зачислена фельдшером же в 186-й пехотный Асландузский полк, с которым и совершила весь поход с сентября 1914 г. от Люблина до самого Ченстохова.

Приведенный выше приказ красноречиво доказывает, сколь эта женщина смогла заслужить похвалу своим примером выносливости и трудом в настоящей боевой обстановке. Скромная в похвале себе, эта женщина все-таки, наконец, рассказала несколько подробнее о своих подвигах.

«Уже под Ченстоховом, когда наши заняли опушку леса близ деревни Журав, из которой необходимо было выбить противника, а он оттуда вел сосредоточенную стрельбу по нашим цепям, необходимо было высмотреть расположение батареи, а противник, как на зло, засыпал нас шрапнельным огнем. Вызвали охотников, но произошла заминка. Очень было опасно пробраться на виду врага по малому кустарнику, взлесть на одиноко стоящую сосну и только там можно было осмотреть местность. Я вызвалась идти. Меня не хотели пускать, но потом разрешили и для связи с людьми нашей роты со мной поползли еще несколько человек, дабы иметь возможность передать мои наблюдения своим. Трудно было ползти. Снаряды рвались кругом, но все-таки я добралась до дерева, взобралась на него и, прикрываясь ветвями, начала наблюдать. Скоро удалось высмотреть и сообщить своим расположение неприятеля, после чего наши сосредоточили по противнику огонь и тем подготовили атаку. Асландузцы храбро бросились на врага и скоро заняли деревню».