Медаль 4-й степени я получил за то, что подполз на 30 шагов к неприятельским окопам близ станции Коссово в середине сентября, где две сотни нашего полка производили разведку с целью выяснить количество неприятеля.

После получения полного банта (Георгиевские кресты 4-й степени № 128155, 3-й степени № 57397, 2-й степени № 8573 и 1-й степени № 3717), я был представлен за боевые отличия к производству в прапорщики, но от этого производства отказался, прося прикомандировать меня к Николаевскому кавалерийскому училищу для сдачи экзамена на офицера. Просьба моя была исполнена, и я отправился в Петроград. Явившись в училище 15 октября 1915 г., я узнал от начальника его, что время экзаменов уже прошло. Тогда я подал прошение и был принят в училище юнкером на 5-ый ускоренный курс».

Теперь Ирманов окончил Николаевское кавалерийское училище и Высочайшим приказом от 1-го февраля 1916 г. произведен в прапорщики с назначением в части пограничной стражи западного фронта. Дай Бог ему успеха и силы!

Штабс-капитан 71 — го пехотного Белевского полка Очеретько Митрофан Михайлович, потомок запорожских казаков, уроженец Полтавской губернии, Лубенского уезда, Засульской волости, села Матяшовка. Родился 4-го июля 1884 г., православный, женат, имеет двух детей. Окончил Лубенское шестиклассное сельскохозяйственное училище, затем Одесское юнкерское училище младшим портупей-юнкером по первому разряду, а также главную гимнастическо-фехтовальную школу в Петрограде по первому разряду. По окончании курса выпущен подпоручиком в 71 пехотный Белевский полк. За боевые отличия получил орден Святого Георгия 4-й степени, а также чин штабс-капитана.

«Мой рассказ, — говорит Очеретько, — относится к бою при деревне Венглин, Люблинской губернии, на линии Люблин — Холм, где в боях участвовал наш полк.

10-го августа 1914 г. нашей дивизии было приказано атаковать Здеховицкие позиции, представляющие собой холмистую местность, изрытую оврагами, ручейками и пересеченную рощей и перелесками. Три батальона нашего полка были в боевой линии, а четвертый в резерве.

Вскоре выяснилось, что перед нами силы противника, значительно превосходящие нас численностью. Вследствие этого резервный батальон был влит в боевую часть. 1-й, 2-й и 4-й батальоны расположились в лесу, откуда и должны были вести наступление на неприятельские позиции, представляющие собой несколько укрепленных возвышенностей. 3-й батальон, в котором находился я, был отделен от вышеуказанных батальонов своего полка рвом, покрытым лесом и кустарником. Продолжением рва была дорога на Красник, принятая нами во внимание на случай отступления.

На наш 3-й батальон была возложена самостоятельная задача: атаковать находящуюся вблизи деревушку Венглинек и выбить засевшего в ней неприятеля. Будучи до известной степени отрезанными от своего полка, мы не имели возможности наблюдать за происходившими там действиями. Как выяснилось впоследствии, наши, при выходе из леса, подверглись жестокому ружейному и артиллеристскому обстрелу неприятеля, были им потеснены, после чего враг перешел в контрнаступление, имея намерение, обойдя полк, отрезать ему дорогу на Красник.

Таким образом, трем означенным батальонам приходилось отступать, не имея возможности поставить нас в известность о предпринятом решении.

Между тем, наша часть, развертываясь под неприятельским артиллеристским огнем, несла незначительные потери и вскоре перешла в наступление на открытом месте, находясь приблизительно в 1500 шагах от австрийской позиции. Продолжая наступление и приблизившись к неприятелю на расстояние 600 шагов, мы попали в сферу ружейного и пулеметного огня, понеся большие потери в составе офицеров: батальонный командир был ранен, один ротный командир — убит, второй смертельно ранен, третий и четвертый — ранены тяжело. Из офицеров остался в живых один я, вследствие чего и приял командование батальоном. В это время части противника находились от нас шагах в 400, охватывая и тесня наши фланги. Видя безвыходность положения, я решил пожертвовать двумя пулеметами, чтобы дать возможность отойти батальону.

Продвинув пулеметы вперед шагов на 15–20 и установив их на небольшой возвышенности, покрытой высоким клевером, я отдал приказ батальону отступать при первых наших пулеметных выстрелах.

В это время противник получил подкрепления частью из леса, частью из окопов и густыми массами начал надвигаться на нас. Я открыл пулеметный огонь и тем дал сигнал своему батальону начать отступать.

Передовые части противника подошли незаметно лощиной на 150–200 шагов к нашей позиции, с целью броситься на нас в атаку без выстрела. Выждав момент и подпустив неприятеля шагов на 100, я развил ему в упор усиленный пулеметный огонь: все наступающие были уничтожены.

Видя, что наш батальон успел уже отступить и нас на пригорке осталось 8 человек при двух пулеметах, мною было принято решение также отойти, но при первой попытке подняться с места двое из нас были ранены огнем противника, расположенного слева и незамеченного нами до сего времени. Сосредоточив внимание на этой стороне, мы снова увидели значительное количество австрийцев, проходящих мимо нас с фланга. Повернули пулеметы и открыли огонь, которым уничтожили и эту часть.

Уйти с позиции, не будучи замеченным с какой-либо новой стороны, не представлялось возможным, почему нами было принято решение ждать вечера.

С наступлением сумерок мы отправились по следам отступившего батальона, но в это время нами была замечена австрийская батарея на расстоянии 700–800 шагов, менявшая позицию.

Соблазн был велик, и желание новой победы охватило нас. Опьяненные успехами минувшего дня, мы осыпали неприятеля последними оставшимися у нас пулеметными патронами, в результате чего вся батарея была разбита.

Ночью поднялся ливень, шум которого помог нам благополучно пробраться через лес и отправиться на поиски своего полка.

За вышеописанные боевые действия, нанесение большого урона противнику, не оставив ему никаких трофеев, и за спасение всего 3-го батальона я был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.

Впоследствии я участвовал еще в сорока семи боях, был контужен два раза, но оставался в строю. В последнем бою 13-го декабря 1914 г., при деревне Бржустов, я получил серьезную рану в область поясницы. Пули до сих пор находятся между 4-м и 5-м отростками поясничных позвонков, вследствие чего произошел паралич левой ноги, и я был отправлен на излечение в один из Петроградских госпиталей. Теперь чувствую себя сравнительно хорошо и снова собираюсь на позиции».

Так скромно рассказывает герой о своих выдающихся подвигах.

В приказе по Лейб-гвардии гренадерскому полку от 10 апреля 1915 г. за № 61 в параграфе 3 объявлено: «на основании 25 ст. Статута Императорского военного ордена Святого Георгия, награжден, по удостоению Георгиевской Думы, орденом Святого Георгия 4-ой степени командуемого мною полка подпоручик Копейщиков ныне убитый, за то, что: 17 февраля 1915 г. у пос. Едвабно, будучи в 200 шагах от неприятельской сильно укрепленной позиции, личным примером поднял и увлек за собой нижних чинов своей роты, выскочив первым, вперед и пал вместе со всеми своими людьми смертью храбрых» (Приказ по войскам 12-ой армии от 2 апреля 1915 г. № 85).

Мстислав Дмитриевич Копейщиков родился 23 ноября 1895 г. и происходил из военной семьи: отец его, полковник Дмитрий Иванович Копейщиков состоит и сейчас ротным командиром Кадетского Императора Александра II корпуса. Покойный отличался хорошими способностями и успешно, по первому разряду, окончил кадетский корпус, а затем Павловское военное училище. По окончании корпуса, в 1913 г., когда молодому человеку предстояло выбрать себе дальнейший род занятий, родные советовали готовиться к гражданской службе, так как он с малолетства страдал прободением барабанных перепонок в ушах вследствие скарлатины, но Мстислав Дмитриевич решил посвятить себя военному делу.