Завтра — пятница, и после занятий мама хочет зайти за ним и отправиться покупать ему какие-то новые ботинки. И отвертеться от этого нет никакой возможности. Утром в субботу… но мальчик был уверен — это слишком долго.

Его мысли прервал громкий хлопок двери — пришел Чака. Он всегда хлопал дверью, когда был в гневе. Теперь мама будет весь вечер раздраженна, а отец, когда придет домой, будет еще в худшем настроении, чем мама: он по-настоящему злится на Чаку. Рэс покачал головой и встал, чтобы снять пиджак. Ему так не хотелось, чтобы начинались снова эти споры, однако в словах Чаки есть какой-то смысл. Посмотрите на папу, он всю свою жизнь вкалывал, но никогда у него не было приличной работы — и все только потому, что он черный. В нынешнее время людям и не нужно работать непременно на приличной работе — нет, в самом деле не нужно.

Однако все же отец говорит, что неправильно пытаться предпринимать что-то против закона. Чака же утверждает, что существуют два закона: один — для белых, а другой — для черных, и чернокожим нужно что-то делать с этим.

— Джордж? — раздался голос мамы от подножия лестницы.

— Да, я здесь, — торопливо ответил он. Бесполезно было пытаться просить родителей, чтобы они называли его Рэсом.

— У тебя есть полчаса перед ужином, чтобы выполнить домашнее задание. — Она всегда таким вот образом считала время. А когда папа придет домой и поднимется по лестнице в столовую на ужин, он заглянет к нему в комнату, чтобы посмотреть, какие книги Рэс принес домой.

Они хотят, чтобы он был в числе лучших учеников класса, а затем поступил в колледж. Однако Чака говорил… Рэс подвигал лежавшие на столе школьные учебники, которые дал ему папа. Да, конечно, в теперешние времена трудно уживаться внутри одной семьи. Когда он слушает отца, его слова кажутся разумными, но то же самое — и когда он слушает Чаку. Различие лишь в том, что они говорят совершенно противоположные вещи.

Мальчик пролистал страницы в дневнике, на самом деле не занимаясь поисками домашнего задания, а снова размышляя над складной картинкой-загадкой и серебристым драконом, которого сложил Сиг. Почему Сиг сделал это прямо там? Любой бы решил заняться этим дома.

Рэс вздохнул. Слишком много вопросов, и он редко находил ответы, которые устраивают всех, в том числе и его самого. Интересно, что скажет или сделает Сиг завтра утром на автобусной остановке. Если Сиг попытается сделать что-нибудь… пусть побережется! Рэс еще должен поблагодарить его за темноту и холод, в которых он ждал его возвращения на лестнице в подвале — этого он вовсе не собирался быстро забывать.

И Рэса настолько занимал вопрос о непонятных действиях Сига, что на следующее утро он даже пришел на автобусную остановку раньше обычного. Парнишка-китаец, Ким Стивенс, снова прижимался к стене, словно не мог обойтись без опоры. Между ног у него портфель, и он читает книжку в мягком переплете. У этого парнишки нос всегда уткнут в книгу. А у Арти Джоунса в руках новый футбольный мяч, и он похлопывает по нему, насвистывая и не обращая на Кима никакого внимания. Однако Сига не видно. Ага — вот и он идет сюда почти бегом, в распахнутой ветровке, нахлобучив кепку на самый затылок, так что она едва не падает.

Сиг уставился прямо на Рэса с каким-то странным выражением на лице. Он пошел помедленнее, а потом бросил быстрый взгляд в сторону. Когда Сиг остановился рядом с Арти и принялся что-то быстро болтать, подошел автобус, и их унесла толпа ребятишек. Ким держал палец между страницами книги, отмечая место, где читал. И едва они сели, продолжил чтение, словно Рэс, сидевший рядом с ним, был для него невидимкой. Арти, сидевший напротив, говорил о футболе. Рэс считал Арти болтуном. Он бегает за бандой Росса, но им он не нужен.

Рэс еще больше съехал вниз на сиденье и задумался. У него свои планы на субботу. Конечно, обычная работа по дому. Ага, ему нужно побывать в прачечной. Он может оставить одежду стирать, а сам тем временем удерет оттуда. Прачечная находится лишь в двух кварталах от того старого дома, а там уж он разберется с этой картинкой-загадкой.

Мальчик не знал, почему ему так хочется посмотреть на нее, однако почему-то был убежден в необходимости этого. Хотя, конечно, если Сиг уже забрал головоломку оттуда, то, разумеется, он никогда снова не увидит ее.

На следующий день все складывалось как нельзя лучше. Рэс отправился в прачечную. И вот у него в запасе двадцать пять минут, так что если он будет бежать, то времени вполне хватит, чтобы добраться до старого дома и вернуться назад. Торопясь по улице, Рэс поискал взглядом Сига. Чуть дальше, в квартале от него, Арти бил футбольным мячом о стену. Никого поблизости не было. И Рэс скользнул за кусты, чтобы как можно быстрее добраться до таинственного дома.

Он остановился и подождал целую минуту, наблюдая, прежде чем поднялся на крыльцо и, приподняв окно, подставил под него тот же самый кирпич, что и Сиг. Оказавшись внутри дома, он встал и прислушался. Снаружи доносился какой-то шум, однако в доме царила тишина.

Стараясь производить как можно меньше шума, Рэс начал пробираться по комнатам, двигаясь к той, где находился тот стол. Полоска света, проникавшего через открытые внутренние ставни, падала на стол и стул.

Картинка-загадка все еще находилась там, Сиг не забрал ее с собой. И она в том же самом состоянии, как и в последний раз, когда Рэс ее видел: серебристый дракон, свернувшийся клубком и вставший на задние ноги так, что кажется живым.

Неожиданно Рэс понял, что сидит и внимательно рассматривает частично собранную картинку-загадку. Он видел, что нужно сделать — сложить воедино еще одну ее часть. Мальчик поднял шкатулку, провел кончиком пальца по разделяющими ее на четыре части линиям — серебристый дракон сверху на крышке, красный — с левой стороны, золотисто-желтый — с правой, и странный, синего цвета, совершенно не похожий на остальных трех, еще более непреклонный и незнакомый, в нижней части. Потом мальчик отложил в сторону все красные и желтые картинки, сосредоточившись на собирании в одну кучу всех синих.

И торопливо занимаясь сортировкой, он совсем забыл о времени и месте, где находится, лишь одно владело его мыслями — подогнать один кусочек картинки к другому, потом следующий, и так далее. И вот у дракона уже выстроилась синяя нога, оба бедра, а теперь — и две передние лапы с когтями как у птиц, хвост, длинный и тонкий, вздымающийся под углом к длинной, похожей на змеиную, шее. А теперь — вот этот кусочек лапы… зачем этому созданию иметь лапы как у льва спереди и птичьи когти сзади? Ага, вот и вторая нога! Нет — это скорее часть шеи. Рэс остановился на несколько секунд, чтобы более внимательно присмотреться к рисунку на шкатулке.

Голова дракона слегка откинута назад, как у лошади, и со лба к носу спускается конусообразный рог. Голова уже почти вся сложена. Вот еще несколько кусочков от верхней части шеи…

Хватая кусочки, выбирая, складывая их друг с другом, отбрасывая неподходящие, Рэс чувствовал растущее возбуждение. Что-то в этом странном образе было такое, что он уже знал, видел прежде — только не мог вспомнить, когда и где. Мальчик нахмурил брови, когда искал кусочек, чтобы соединить голову с телом. Внезапно он закрыл глаза и попытался представить весь облик этого существа, а не думать о нем как о головоломке. Где же он видел его? Что-то такое, что показывал ему Чака? Рисунок в книге? Что-то слегка шевельнулось в памяти.

И вот сложено все, кроме одного кусочка когтистой лапы Рэс остановился на несколько секунд в нерешительности снова пытаясь припомнить, каким образом… когда… где… Должно быть, вот нужный кусочек, но он лежит перевернутый другой стороной. И странные отметины на пластинке кажутся мелкой клинописью в теперь уже разрушившемся узоре.

Он вспомнил! Письмена! Он видел такие письмена в учебнике по истории — записи шумеров! Та клинопись была выдавлена палочкой на глине, которую потом обожгли, чтобы глиняные таблички стали книгами! Рэс был удивлен ясностью, с какой в нем поднялись эти воспоминания. Он осторожно взял два кусочка, которые сложил перед этим, и перевернул их. Каждый пересекала какая-то клинопись, однако письмена были разными. Шумеры жили очень-очень давно. Зачем эти письмена здесь, с обратной стороны кусочков головоломки?