Медведик понимал прекрасно. Как осознавал и то, что его бойцы являются овеянными легендами воинами лишь на бумаге. Ну надо же так попасться, а? И ведь не откажешь тому самому Серафиму Копошиле, чей портрет собственноручно вешал на стену в родной школе и ставил в пример юным, но тупым кадетам.
Командующий истолковал молчание старшего сотника по-своему:
— Задержитесь на денёк, ничего страшного. А командиру вашей бригады я письмо напишу.
— У нас полк.
— Ой, уморил, — рассмеялся Копошила. — Развели, понимаешь, секретность. Но хорошо, раз настаиваешь, пусть будет полк, а не бригада. Только эту тайну даже последний тушканчик в степи знает.
— Ну-у-у… — Медведик постарался сохранить невозмутимость.
— Да не переживай так, старшой, с вашей подготовкой ту высоту взять… Сходите ночью, возьмёте глорхийцев в ножи да и спокойно дальше поедете.
— Там только глорхи?
— Не совсем, — признался командующий. — Жопоголовых мы бы и сами к ногтю прижали, не впервой.
— Так в чём подвох?
— Шесть драконов с наездниками.
— Эх, ё…
— Они летать не могут, побитые сильно.
— Успокоили, товарищ мастер-воевода, — покачал головой Вольдемар. — Так, может, их из нашей установки приласкать?
— Уже пробовали, бесполезно. Сразу шестеро колдунов держат постоянный щит.
— Хреново.
— А я о чём говорю? — голос командующего чуть-чуть дрогнул. — Сделай этих тварей, старшой… прошу. У меня там сын на склоне остался… насовсем.
ГЛАВА 14
Михась купался в лучах славы. Наконец-то Родения узнала своего героя и воздаёт ему заслуженные почести. И пусть основное внимание пехотинцев приходится на долю самохода и пластунского обмундирования, но всё равно приятно. Можно даже представить, что бойцы Северной армии узнали о его подвиге в небе над пиктийской столицей и с нетерпением ждут рассказов живого очевидца и непосредственного участника. А что пластуны? Ну ходят о них легенды, да и пусть ходят. Лётчики, между прочим, не менее легендарны, но более засекречены. Кому не знакомо понятие военной тайны?
И не забывать отгонять от самохода особо любопытных — пехтура и техника суть вещи несовместимые. Дай им лом, и его сломают. То ли дело военно-воздушные герои, пусть даже вынужденные временно пребывать на земле!
— Миха, пойдём к командиру, — внезапно появившийся Барабаш отвесил Михасю лёгкий подзатыльник. — Да не сопрут твою механизьму, не беспокойся.
— А вдруг? — Кочик погладил тёплый железный борт.
— Тогда начнём ноги всем выдёргивать, — Матвей обвёл мгновенно засмущавшихся пехотинцев холодным взглядом. — Или кастрируем.
Вокруг самохода как-то очень быстро обезлюдело. Видимо, никто не хотел искушать судьбу и связываться со скорбными головой пластунами. Они же, поговаривают, ночью спать не могут, если в течение дня двух-трёх пиктийских колдунов до смерти не замучают. Всей манипулой, конечно… Глорхов, тех никак не менее десятка требуется. Живодёры, однако. Достойные преемники Эрлиха Белоглазого.
— Вот и ладушки, — сам себе кивнул Барабаш и потянул Михася за рукав. — Пошевеливай крыльями, орёл.
В выделенной гостям землянке поместилась бы половина баталии, а уж обычная-то манипула… Лампа освещала хмурые лица бойцов, и даже вечно сияющая физиономия старшего сотника искажена злой гримасой. И Кочику вдруг до того стало неуютно, что сразу захотелось развернуться и бежать отсюда — ответственный за чувство опасности нерв просто заверещал… в смысле, зачесался.
— Я собрал вас, товарищи, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — Медведик сделал паузу, давая подчинённым самим закончить цитату из знаменитой пьесы. — Сразу скажу — ни ревизоров, ни приезда двух тёщ одновременно не ожидается, всё намного поганее.
— Лысую Гору брать будем? — деловито осведомился боец с длинным носом, явно указывающим на изрядную долю каганитской крови. — Я таки обеими руками за.
— Откуда знаешь про задание и почему согласен?
— Ой-вэй, командир, да ты не из наших ли будешь? — оживился носатый. — Отвечать на один вопрос сразу двумя…
— Короче!
— Можно и короче. Нам тут местные немного порассказали, да… Кстати, товарищ старший сотник, мой дядя готов дать неплохие деньги за драконью чешую. А уж если привезём порошок из сушёных тестикул… Озолотимся, командир.
— Какой ещё, к кагулам, дядя?
— Таки родной! У него в столице аптека на углу улицы Семи Ветров и Тихого переулка. Непременно заходите при случае, старый Пафик будет очень рад. А какую он ракию делает!
— Прекратить балаган! — Вольдемар налился дурной кровью.
— Да я ничего, — аптекарский племянник развёл руками. — Но про чешую не забудьте, а то женщины нам такого не простят.
— Женщины?
— Ага. Знаете, из чего делаются лучшие средства от морщин?
— Наплевать на средства, о другом думать нужно. Тем более покойникам деньги ни к чему. Выживем, тогда видно будет.
— Почему бы не выжить? — не унимался носатый.
— Против шестёрки драконов?
— Покалеченных и неспособных летать.
— И тем не менее.
— И что? Сколько у нас времени до выхода?
— Часа три точно есть.
Боец почесал кончик выдающегося носа:
— Когда-то меня считали подающим надежды алхимиком… Командир, я Михася заберу, хорошо?
— Есть идея?
— Да так, кое-что.
Через некоторое время Медведик оценил скромность носатого — его теоретическим знаниям по изготовлению убойных предметов позавидовал бы любой преподаватель соответствующего профиля из Второй роденийской разведшколы имени воеводы Селивана Штигля. К счастью, бывшие коллеги здесь отсутствовали, и никто не мешал старшему сотнику получать удовольствие от разговора со специалистом. Осталось только проверить знания на практике.
Адам Нечипайло (так, во всяком случае, значилось в переданных Мартином документах) осторожно вскрыл снаряд к «Грому небесному» и пояснил, показывая пальцем:
— Зелье мы на водяной бане растопим, а с тебя, командир, требуется десятка два полностью заряженных кристаллов.
— Их-то зачем?
— А пусть будут. Да не жмись, не на продажу прошу.
— Точно? Держи, — на широкую ладонь бойца лёг продолговатый футляр.
— Замечательно, — пробормотал Адам. — А теперь ещё молоток.
Увлечённому опасной работой мастеру не стоит задавать глупые вопросы, и Медведик протянул небольшую кувалду, найденную в самоходе. В принципе, он уже разобрался с задумкой алхимика — если пиктийский щит держит удары извне, то что мешает атаковать колдунов изнутри? Главное в этом деле — успеть унести ноги до того момента, когда уносить станет нечего.
Тем временем Нечипайло озадачил Михася разведением костра и добычей алхимического зелья, а сам принялся разбивать кристаллы на мелкие кусочки.
— Зачем? — схватился за голову командир манипулы. — Все двадцать штук?
— Таки да, а что? Нам же нужны поражающие элементы?
— Поражающие — что?
— Элементы, говорю. Энейское слово, обозначающее…
— Я знаю, что оно обозначает. Почему именно кристаллы?
Адам пожал плечами. Ну как старший сотник, с виду образованный человек, может забыть о несовместимости энергии роденийского Владыки и пиктийского колдовства? Стоит им только встретиться, как сразу… бум-с! Кстати, ржавые гвозди, лучше всего подковные, тоже пригодятся. Оно ведь как… драконью шкуру не пробьют, но наездникам доставят несказанное удовольствие. Жалко нет времени сварить «неугасимый огонь» — забавная штука, однако.
— Командир, давай ты не будешь меня учить?
Медведик промолчал и отошёл, решив найти себе более увлекательное занятие. Ещё лучше не себе, а столпившимся вокруг Кочика и дающим советы подчинённым.
— Строиться, орлы!
Бойцы с некоторым недоумением посмотрели на старшего сотника, отвлекающего от интересного и крайне важного действа, но тут уже вмешался Барабаш:
— Кто не слышал команду? Кому уши прочистить? Михась, дубина, не отвлекайся.