— А ну не спать! — Михась ткнул кулаком в бок клюющего носом Никиту. — Изображаем праздник!

Товарищ встрепенулся:

— А я чего делаю?

— А ты дрыхнешь!

— Да ни в одном глазу! — лётчик достал из-за пазухи флягу. — Будешь?

— Нам старший десятник уши оборвёт.

— От медвежьей ягоды и запаха-то почти нет. Тем более. Если взялись играть, так всё должно выглядеть натурально. Не хочешь? Тогда мы с Ефимом…

— Давай, — решился Михась. — Не калодый день драконам в пасть лезем.

Он сделал два долгих глотка, в глубине души надеясь, что слабое вино поможет преодолеть некоторую внутреннюю неуверенность. Даже страх, если честно признаться. Уж больно дело предстояло… как бы сказать… ответственное. И не привыкнешь к такому, хотя за две недели трижды изображали приманку для пиктийцев. Попервой обошлось, а два раза клюнули, к великой радости изобретателя нового метода борьбы с драконами профессора Баргузина.

— Держи, — Михась привычно занюхал рукавом и потянулся к костерку за закуской. — Хорошо пошла.

— Врёшь, тут же почти вода.

— Вру, — согласился Кочик. — Но исключительно для пользы дела, чтоб совсем похоже было.

Да уж, со стороны их посиделки выглядели привалом удачливых охотников, и украшением картины служила полуразделанная драконья туша. Она успела протухнуть и воняла столь гадостно… Но чем не пожертвуешь для придания достоверности! Судите сами — три роденийца сидят у костра и кушают… понятно что кушают. Кто из пиктов удержится от праведной мести? Совершенно верно, никто не удержится.

Лётчики увлеклись праздником, и Михась чуть было не пропустил крик горной совы:

— Летят.

— Где? — завертел головой Никита.

— Какая разница? Улыбаемся, братцы, нам очень весело. Очень, я сказал!

Первым проклятых тварей почувствовал Еремей. Он и сам не мог сказать, как это получается, но точно знал — летят. Сначала драконы ощущались краем сознания в виде чёрных точек, излучающих злобу и ненависть, и лишь после долгого ожидания наконец-то стали видны обычным зрением.

— Одиннадцать звеньев.

— А где остальные? — Матвей не сомневался в возможностях Баргузина, как и не допускал мыслей об ошибке. — Отстали, что ли?

— Не знаю, — Еремей покрутил головой, отгоняя вставшую внезапно перед внутренним взором картинку с атакующими тварями. — Я же не Владыка, чтобы всё знать.

— Жалко… — протянул Барабаш и тут же поперхнулся, осознав двусмысленность своих слов. — Я не про…

— Да понял, не оправдывайся. Тем более место Владыки меня не прельщает. Ладно, к кагулам остальных драконов, будем работать с тем, что есть. Готов?

— Командир обязан всегда быть готовым, — проворчал старший десятник. — Вот одного не понимаю — кто из нас отрядом командует?

— Ты.

— Да?

— А я руковожу. Это разные вещи.

— Спасибо, успокоил.

— Да не за что, после победы сочтёмся. Или кто-то сомневается, что победим?

— Учение Триады всесильно, потому что оно верно! — Матвей ухмыльнулся и поднялся на ноги. — Ерёма, а ты точно ничего не перепутаешь?

— Проваливай! Старшим десятником больше, старшим десятником меньше… Наука требует жертв!

— А эта наука не может обойтись только одними драконами?

— Она попробует. Иди скорее, пока периметр не включен.

Когда Баргузин говорит таким серьёзным тоном, то действительно стоит поспешить. Вроде бы выложенные по кругу камни не должны обижать своих, и необходимый обряд с размазыванием по глыбам капелек крови проведён ещё вчера, но Еремей совсем недавно получил свой дар и не до конца уверен в правильном его применении. Вдруг вместо ловушки получится мясорубка или камнедробилка? Правда, на этот случай у костра, где сидят пирующие лётчики, выкопана глубокая землянка, но до неё ещё нужно дойти. Желательно целым. Молодняку хорошо, их профессор настолько далеко в планы не посвящал, ограничившись постановкой задачи, а каково знающему человеку…

— Я хороший… я хороший… я хороший… — бормотал Барабаш, протискиваясь между глыбами, весом и размерами напоминающими вставшего на дыбы «Левиафана». — Вы тоже очень хорошие, только не вздумайте двигаться. Ну пожалуйста!

Камни успокаивающе гудели и не делали попыток сдвинуться с места. Умные камешки…

— Матвей, пиктийцы на закат от тебя! — голос бывшего профессора, усиленный сделанным из драконьей шкуры рупором, ударил в спину. — Начинаем!

Старший десятник прибавил шагу, переходя почти на бег, и рванул с плеча огнеплюйку.

— Здравствуйте, гости дорогие! — разноцветные шары ушли в небо, зависли на высоте полутора вёрст от земли, сошлись в бешеном круговороте и… и застыли, образовав донельзя непристойную надпись на пиктийском языке. Теперь уж точно мимо не пролетят.

Да, Михась Кочик оказался прав в своём утверждении, что колдунам свойственна не только завышенная самооценка, но и отсутствие чувства юмора. Там, где родениец попросту весело рассмеётся и ответит добродушной, но не менее солёной шуткой, пикт обязательно захочет стереть обидчика в порошок. И уж на предложение поиметь чешуйчатого урода извращённым способом прямо на лету отреагирует обязательно. Такая вот у них злобная натура…

Два звена вырвались вперёд, и Еремей с удовлетворением кивнул. Разведчики, это хорошо. Гораздо хуже, если бы дракониры отправили для разбирательства половину. А так… да пусть смотрят, жалко, что ли?

Чего они там увидят? Только пирующих охотников, и больше ничего. Да ещё убитого собрата, что по имперским уставам обозначает высочайшую степень опасности, о которой непременно должно быть доложено вышестоящим командирам. Остаётся надеяться, что вбитая в пиктийские мозги дисциплина пересилит жажду немедленной мести и покарать нечестивцев отправится сразу весь полк. Хотелось бы так.

Да, получилось! Разведчики пронеслись над костром, но никаких действий не предпринимали. Даже после выстрела Барабаша, влепившего огненный шар в брюхо одному из драконов. Гадина обиженно взревела, но, понукаемая наездниками, улетела прочь, заметно отставая от остальных.

— Ну вот и началось! — Еремей сжал кулаки. — Кар-р-рамба!

Включающее ловушку заклинание, подозрительно напоминающее излюбленное ругательство легойских торговцев вином, прозвучало слишком рано, но, видимо, Триада благоволит бывшим профессорам, и небольшая ошибка превратилась в большой сюрприз для имперских аристократов и их крылатой скотины. Границу, образованную стоящими на земле камнями, успели пересечь лишь десятка два драконов, как заработала защитная стена. Она задумывалась как преграда, не позволяющая пиктийцам вырваться, но Еремей по неопытности наверняка что-то перепутал, и… и оставшихся снаружи с огромной силой втянуло внутрь, ударив импровизированными снарядами по успевшим вовремя.

— Минус пять, — пробормотал Баргузин, когда несколько тварей с переломанными крыльями рухнули вниз. — Приходи, кума, любоваться!

Заклинаний больше не требовалось — повинуясь мысленному приказу, камни засветились, подавая сигнал к атаке, и по имперцам со всех сторон ударили огнеплюйки бойцов отряда. Защитная стена пропускала энергию кристаллов, а редкие драконьи плевки или бессильно гасли, или, при удачном стечении обстоятельств, возвращались обратно, сжигая экипажи.

Лежащую головой в оставленном лётчиками костре тушу отбросило в сторону сильным взрывом, и буквально из-под земли зачастили выстрелы.

— Матвей, зараза, прячься!

Старший десятник услышать не мог, но огонь обнаруживших цель драконов безрезультатно расплескался по земле. Старого вояку без хрена и соли не съешь! Впрочем, с ними тоже подавишься. Но что же он так умудрился взорвать?

Справа, где засел с ДШК старшина Свистопляс, протянулась цепочка шаров, и Еремей попытался её подправить. Не тут-то было… Сгустки энергии отказывались подчиняться и сами выбирали место удара. Казалось, будто они выпущены не из бездушной железяки, а брошены рукой невидимого великана и до сих пор являются продолжением этой самой великаньей руки. Какая-то осмысленность в их движении, что ли…