Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Прошло минут сорок, никак не меньше, из-за холма показался Алмаз.

Конь шел шагом. Он был весь в мыле и припудрен пылью. Дабыс под аплодисменты спрыгнул с седла.

— Маленький малшик теперь садись — Алмаз слушать будет, — сказал он.

— Ну, лошадник настоящий, — развел руками Лысчук. — Товарищ капитан!.. — обратился он к начальнику заставы. — Я так думаю: Алмаза отдадим Дабысу. Парень заслужил коня…

— Согласен, — откликнулся капитан.

Дабыс, довольный, улыбнулся и повел Алмаза на конюшню.

Много свободного времени Петр проводил и с сержантом Сергеем Никаноровым, проводником служебной собаки. Сочувственно выспрашивая подробности, слушал рассказ Сергея о том, как он в питомнике, где получал щенка, получил попутно десять суток от полковника. А все потому, что не хотел брать суку, которую ему навязывали, а требовал кобелька. Вот и десять суток отсидел как миленький, и Альфа осталась у него на руках. Ну, теперь-то он свыкся с ней. Пожалуй, и не поменяет на другую собаку. Три раза они с ней брали нарушителей: два раза — двоих и один раз — одного.

Да, вот нарушители… Петру даже стало казаться, что все как-то слишком спокойно… Он иначе представлял себе жизнь на границе. А так в письме нельзя даже намекнуть, что участвовал в опасном деле. Можно бы и приврать немного, но совесть не позволяет. Один солдат написал своей девчонке в деревню, что участвовал в бою, был ранен и лежал в госпитале, а она возьми да напиши командиру части, чтобы он поберег ее жениха… Стали разбираться, а он повозочным работает и в наряде даже редко бывает.

О том, как тихо и спокойно у них на заставе, Петр сказал как-то Алексею Бахиреву. Тот усмехнулся в ответ:

— Все будет, паря… Тихо у нас? Это ты точно. Но… Все будет. Так что ты не беспокойся.

Одеться — дело минутное.

Петр Ложечкин уже притоптывает сапогом, когда только-только во дворе стихла протяжная команда:

— Заста-а-ава-а!.. В ружье!

Еще очень рано — сквозь ветки дерева, закрывающие окно казармы, едва начало просвечивать небо.

Обстановка ясна: наряд обнаружил нарушение границы и дал знать на заставу.

Прошли двое, ступая след в след. От преследователей оторвались. Есть основания думать, что они намерены отсидеться в какой-нибудь щели.

Теперь надо их искать.

И найти…

Петру выпало идти с Бахиревым. Они поднялись по тропе, начинающейся сразу от заставы. Их обступили немые горы. И в окружающей тишине замерли, притаились враги. Притаились, но где?

За тем валуном, оторвавшимся от громады скал?

Или в той складке, откуда удобно наблюдать за местностью, оставаясь невидимым? Недаром же многие нарушители так любят горы и именно здесь пытаются взять границу.

Главное сейчас — не обнаружить себя.

Выигрывает тот, кто заметит первым. А сейчас — внимание и внимание. По времени нарушители не могли уйти далеко. Встречи с ними можно ждать в любую секунду.

Когда отлично знаешь местность, не надо долго ломать себе голову, откуда лучше ее просматривать. Петр оценил позицию, выбранную старшим. Они залегли в неприметной расселине. Направо им видно до подножия крутого надгорья. Налево — до входа в ущелье, этот вход похож сейчас на разинутую пасть какого-то допотопного чудовища.

Стояла такая тишина, какая только в горах бывает ранним летним утром.

Петр лежал неподвижно, ладонью ощупывая остывший за ночь шершавый камень. Он знал, что сейчас где-то поблизости его товарищи изо всех сил стремятся настичь врагов. По следу, натягивая поводок и дрожа от нетерпения, идет собака. Шерсть у светлой Альфы стоит дыбом, и Сергей Никаноров еле поспевает за ней. Собаку не обманешь… Но мало ли что бывает? Петру, конечно, хотелось бы принять участие в преследовании. Но приказ им с Бахиревым — держать под наблюдением этот участок, чтобы враги не могли здесь затаиться.

Оба солдата одновременно приподняли головы и взглянули друг на друга.

Звук, правда, больше не повторился, но и этого было достаточно… Достаточно, чтобы понять — чья-то нога, оступившись, неосторожно задела камешек, столкнула совсем маленький камешек, который откатился немного в сторону и снова замер.

Секунды тянулись неимоверно долго.

Их можно было отсчитывать по стуку собственного сердца.

Эти двое появились именно там, где их и рассчитывал увидеть Бахирев.

Он потом говорил Петру, что очень бы удивился, если бы они прошли не мимо расцвеченного старым мхом камня, направляясь к ущелью. Оба низко пригибались при ходьбе. Один шагах в пяти от другого. Надо отдать им должное — умеют ходить бесшумно, видно не первый раз в горах.

И они прошли бы дальше и дальше, пытаясь укрыться от погони, сбить с толку преследователей…

Но их остановил повелительный окрик:

— Стой! Ни с места! Буду стрелять!

Им ничего другого не оставалось, как только подчиниться.

У Петра сильно дрожали руки, когда он подходил к задержанным.

Оба были в замасленных ватниках. И руки — со следами машинного масла. Ни дать ни взять — трактористы из колхоза, расположенного неподалеку от заставы. Что, прошли, трактористы?.. Вот ведь откуда подобрались — по карнизу, где сам черт ногу сломит…

— Пошли, — скомандовал Бахирев.

Первым по тропе спускался Петр, за ним — двое нарушителей, а позади всех — Алексей.

В тот же вечер Алексей и Петр сидели в ленинской комнате, листали журналы.

Но не читалось, и они вышли на воздух покурить.

Молча сидели на ступеньках крыльца, смотрели на вишневый закат. Петр неумело выпускал табачный дым, смешно выпячивал при этом свои по-детски припухлые губы.

— А повезло нам с тобой, Лешка, как ты считаешь? — сказал он. — Вот как подумаю, все очень даже просто получается… Ну, полежали на зорьке, ну, услыхали, а потом увидали их. И — руки вверх, стой, голубчики!..

Бахирев улыбнулся и вытолкнул причудливое кольцо дыма. Он еще посмотрел, как оно тает в спокойном воздухе, и только потом ответил:

— Считай, паря, что повезло… Однако ты о другом не подумал, паря… Что они эту тропу выбрали, на нас с тобой набрели — это случайность, согласен. Это ты точно… Они думали погоню запутать, отсидеться в ущелье, переждать. И ядовитый порошок применили, Альфа так и не смогла взять след. Но не было же, пойми ты, такой тропы в горах, где бы наша парочка прошла бы спокойно, без приключений. И не будет, пока мы живы и пока живем здесь!

Петр кивнул.

— А мы всегда будем живы, — сказал он, подумав, — Срок выйдет — ты уедешь… Срок выйдет — я уеду… Так другие же переймут наши автоматы!

— Это ты точно, — повторил Бахирев свою привычную фразу.

Спустя некоторое время капитан, начальник заставы, рассказывал… Те двое только для виду несли с собой контрабанду — несколько костюмов в тюке и несколько флаконов дорогих духов. Капитан не договаривал, но и без слов было ясно — на горной тропе Алексей Бахирев и Петр Ложечкин взяли не какую-нибудь мелкоту, а двух разведчиков крупного полета. Какие черные дела они думали совершить на нашей земле?

И теперь Петр знал свою силу. Он был уверен в себе. И в наряд на границу он выходил с таким чувством, что никакому врагу — самому хитрому, самому опытному, самому коварному — с ним не совладеть!

Когда Петр иногда посматривал на себя в зеркало, ему даже казалось, что у него веснушек стало меньше — тех самых веснушек, над которыми вечно подсмеивались девчата у них в деревне, особенно Настя Ершова, которую он тогда терпеть не мог и которой потом писал о своей пограничной службе.

Однажды под вечер Алексей Бахирев и старшина Лысчук сидели в канцелярии заставы у телефона. Из комендатуры должны были позвонить, когда пойдет машина в отряд, чтобы Бахирев мог добраться до ближайшей железнодорожной станции.

Кончался срок его службы.

А во дворе, у заднего крыльца кухни, несколько солдат чистило картошку на ужин. Среди них было двое совсем зеленых, они по болезни задержались и только теперь прибыли на заставу, еще и в наряд ни разу не ходили.

67
{"b":"210208","o":1}