Маша подбежала к смешному пузатому бумбоксу, включила свою любимую радиостанцию. Музыка настраивала ее на тусовочный лад. Она подошла к шкафу и стала перебирать свои вещички, висящие на плечиках. А вдруг в этом самом клубе все будет так классно, что ей захочется там посидеть? Поплясать? «Крем» был дорогим и известным тусовочным местом. Завтра же, в конце концов, Восьмое марта!

Ничего крутого на плечиках обнаружить было невозможно. Маша одевалась так же, как и большинство девчонок ее возраста — в подростковых магазинах с сезонными скидками и пестрыми одежками, сшитыми либо в Китае, либо в России, которые было не жаль выбросить, если они надоедали.

Прикинув так и этак, она выбрала новые джинсы, почти летние — светло-голубые, со смешными двойными карманами, которые они купили летом в Сочи вместе с Ленкой Фантиковой. Широкий и красивый ремень, выпрошенный у мамы, несмотря на ее жесткое противостояние. Тонкую-претонкую белую трикотажную майку со стразиками на боку — майка была как раз клубной, с вырезом, стильной и шла к еще не совсем сошедшему с Машиных плеч загару.

Она накрасила ресницы тушью и аккуратно подмазала губки мягким блеском. У этого блеска был вкус вишневого компота, и Маше нравилось это ощущение. На работу она не красилась.

Ее новая стрижка все еще держала утреннюю укладку. «Ну хоть с волосами можно не возиться!» — подумала Маша и пошла на кухню, пить чай, звонить Татьяне Петровне и Ритке.

Татьяна Петровна только обрадовалась, что Маша идет на вечеринку с друзьями, а Ритка крикнула ей:

— В десять я буду в клубе «Крем», подъедешь, наберешь меня, а я тебя проведу!

И тут же связь с ней пропала. Наверное, она вышла из зоны доступа, несясь в каком-нибудь скоростном лифте.

Маша поняла, что времени у нее еще полно, и решила поужинать перед походом. Она набросила на плечи халат, чтобы не испачкать одежду во время еды, и нашарила в холодильничке кое-что вкусное.

У нее были печеночный паштет из очень хорошей кулинарии, немного подсохший хлеб, но такой ей как раз и нравился, отличный сыр и холодная куриная ножка.

Чай с клубничным вареньем согрел ее душу.

Темнота за окном туда протечь не смогла.

С новой стрижкой Маша показалась себе в зеркале совсем другой, чем раньше.

Свет на лестнице был очень ярким — наверное, соседи поменяли лампочку. Маша вызвала лифт, спустилась вниз, спокойно вышла из подъезда и пошла к метро.

Всю дорогу до центра она ехала, стоя спиной к закрытым дверям вагона, не отлепляясь от них ни на минуту. В городе чувствовался праздник: многие женщины возвращались домой с букетами и пакетами, мужчины тоже были в основном при цветах и с подарочными сумками.

Центральные улицы переливались разноцветными огнями. Предпраздничная толпа опустошала магазины. Маша улыбалась всем встречным, и все, что с ней происходило недавно, показалось ей обрывком плохого сна.

У клуба «Крем» стояла толпа жаждущих пройти внутрь. Маша отошла в сторонку и набрала номер Ритки.

— Алло! Алло! Кто это? — услышала она крик Ритки на фоне бухающего ритма клубной музыки.

— Это я, Маша, я уже у клуба, — прокричала Маша.

— А! Иди к дверям, я через пять минут спущусь!

Маша подошла к толпе перед охраной. Время от времени охрана пропускала подходящих к заведению хорошо одетых людей. Остальные, особенно пара смазливых девиц справа, продолжали канючить:

— Ну, дяденьки, ну, пропустите нас, мы тоже хорошие!

— Вход по пригласительным! — покрикивал охранник, но жаждущие все не расходились.

Наконец, из клуба показалась Рита в красном платье, в белых шелковых перчатках, с живым цветком в волосах. Она держала под руку лысого невысокого чувачка. Маша помахала ей рукой и придвинулась к охране.

— Это со мной, — пояснила Рита охраннику, а чувачок добавил:

— Пропустите девушку!

Маша проскользнула через толпу и двинулась вслед за Ритой.

— А мы тоже хотим в клуб! — не унимались за ее спиной жаждущие.

— По пригласительным! — повторил охранник, уже в сотый раз за этот вечер.

— Это Маша, она ландшафтный дизайнер! — отрекомендовала Рита девушку своему спутнику.

— Очень приятно, — шутовски поклонился ей чувачок ботанского вида, — Федор.

Затем помахал им ручкой и пошел к каким-то своим знакомым.

— А кто это? — спросила Маша.

— Пиар-менеджер «Крема», надо знать таких людей, — заявила Рита и быстро потащила Машу в гардероб, по ходу хваля ее новую прическу, ругая ее курточку, одобряя маечку, но порицая белые ботинки.

А ведь эти ботинки Маша купила из-за сходства с парой своих первых коньков! Коньки ей купили в четыре года, и Маша любила вспоминать, как мама возила ее вечерами на крытый каток через весь город. Черный лед сверкал изумительно накренившейся бездной, а маленькая Маша училась кататься — «ласточка», «змейка», «пистолетик», который не получился все равно. Коньки ей были сначала велики, и в носки ботинок набивали вату — поди объясни все это суетной Ритке!

Маша и не стала ничего объяснять, а вздохнула и огляделась.

У входа всем девушкам раздавали цветы — по маленькому бутону нежной розочки. Клуб был украшен цветочными гирляндами и надувными шарами в форме восьмерок. А внизу уже грохотала танцевальная музыка.

— Пошли к стойке, я тебя посажу, а сама пообщаюсь с народом, — предложила Рита.

Маша присела на сверкающий никелем барный стул с краешку и стала оглядывать публику. Бармен улыбнулся и налил ей бокал шампанского. Шампанское было бесплатным, для девушек и ради праздника.

Толпа была что надо. Она увидела двух поп-певиц — одну второго, а другую первого эшелона, узнала популярного телеведущего и рассмотрела его спутницу, заметила несколько очень ярких и странных персонажей — не из тех, кого каждый день встретишь на улице. Высокий и загорелый парень, сидящий неподалеку, выглядел как манекен, несколько очень красивых и нарядных девушек показались ей просто ослепительными: хотелось разглядеть каждую деталь их причесок, одежды, украшений.

Тусовка была пестрой, по-праздничному взбудораженной, веселой. То и дело стильные личности окликали друг друга, целовались в щечки, о чем-то оживленно болтали. Ритка, точно так же, как и все остальные, перемещалась по залу, расцеловывая и поздравляя, здороваясь и отвечая на поздравления, приветствия. Потерять ее из виду в ее красном платье было точно невозможно. Маша успокоилась и глотнула шампанского. Оно оказалось очень вкусным!

Тут взгляд ее скользнул вправо, и ей померещилось что-то знакомое, уже виденное ею прежде во всей этой нарядной пестроте.

За столиком слева сидел Леонид, парень из ресторана, в который ее водил Блумберг. Леонид был в легкой рубашке и на пару с девушкой — небольшой, как и он сам, и очень милой на вид блондинкой, с веселыми — действительно, а не напоказ веселыми голубыми глазищами! Блондинка выглядела именно так, что Рита одобрила бы ее словом «круто». На ней трепетало яркое, тонкое платье, — Маша никогда и не заходила в магазины с такими платьями, ценой в машину. На блондинке сверкали разные блестящие штучки: в волосах, на шее, на пальцах, которыми она держала бокал с вином.

«Ну вот, Восьмое марта, — подумала Маша, — вот тебе и Леонид».

Она спряталась за спину своего говорливого соседа по стойке, чтобы ее не было видно из правого дальнего угла.

— Ну что, ребенок, развлекаешься? — спросила ее Ритка. — Пошли со мной, я нашла, где нам присесть в боковой галерее.

— Хреновая история, — откомментировала Рита рассказ Маши. — Скажу тебе больше — совсем хрень получается. Ты хоть знаешь, что тебе нужно сделать?

— А что я могу сделать?

— Я бы на твоем месте свалила из Москвы месяца на два, вообще куда-нибудь в Монте-Карло! Или хотя бы в Сочи.

— Ну и что? Я свалю из Москвы, меня уволят с работы, я брошу учебу, квартиру, мать начнет меня расспрашивать, почему и как, и я все расскажу ей, и меня больше вообще не отпустят в Москву. А этот гад пристукнет здесь кого-нибудь еще.