19. Какого качества не должно быть в настоящем писателе?

Яна: Мне кажется, всех качеств должно быть понемногу. И подлости, и низости, и скаредности, и бессовестности… Иначе, не имея их, сложно написать что-то реалистичное…

Дима: …Но если бы вот Бог явился мне и сказал: «Выбирай, какое качество в писателе самое худшее, и я тут же сделаю так, что ни один писатель больше не будет его иметь». Я бы выбрал глупость. Мне кажется, писатель не имеет права быть глупым. Это тошнотворно.

20. Что приготовил нового для читателей Александр Зорич? Это будет продолжение прежних тенденций в вашем творчестве или что-то принципиально новое?

Яна: У Зорича, как у Деда Мороза, — полный мешок всякой весёлой ерунды для любознательных детишек (речь идёт, понятно, не о возрасте). Во-первых, конечно, мы уже в третий раз порадуем любителей «Сталкера» и поставим очередной личный рекорд по проданным тиражам… Книга будет называться «Клад Стервятника», и её текст уже сдан нами в издательство ACT. Сейчас этот текст проходит редактуры и корректуры. Думаю, «Клад Стервятника» выйдет где-то в июле. В настоящий же момент мы пишем продолжение романа «Сомнамбула», недавно вышедшего в издательстве ACT. Так сказать, «Сомнамбулу-2». Это книга о космических приключениях.

Дима: Ну и наконец, мы совсем скоро допишем и издадим кое-что умное. Про умных. И для умных. Это будет книга про университет. Тираж, конечно, будет низенький. Какой ещё может быть тираж у книг, где нет ни мутантов, ни инопланетян? Зато мы будем счастливы, очень счастливы.

Два эсминца в сопровождении четырёх судов прикрытия глубокой ночью приблизились к территориальным водам небольшой африканской страны.

С эсминцев снялись коптёры, один транспортный и два разведывательно-ударных. Держа строй в виде равностороннего треугольника, «чинук» впереди, «апачи» по бокам, вертолёты устремились к суше. Двигались низко, над чёрной поверхностью океана. Достигнув берега, воспользовались тем, что налаженной береговой охраны у страны, по сути, нет. Вошли в устье реки. На экране оно выглядело, как вход в ущелье — нарисованный схематичными линиями. Ещё полтора часа летели руслом, меж лесистых берегов.

На бойцах кевларовые шлемы с монокулярами и с поднятыми щитками. И камуфляжная форма. Красноватые блики на лицах. Встающее над тропическим лесом рассветное солнце било в глаза. Играло на остеклении кабины, заставляя щуриться.

Точка заброски уже рядом…

К вечеру нас взяли в кольцо.

Пули выкашивали зелень вокруг. И неоткуда было ждать помощи, никто не пришлёт нам подкрепление.

Отступили к скалам, нашли укрытия и залегли. Кругом свистели пули. В песке светились угольки трассёров.

Потом начался долгий обстрел из миномётов и гранатомётов. Иногда местные завышали прицел, и гранаты били в скалу, вниз летели камни.

После артподготовки местные атаковали. Ствол моего карабина стал горячим, а они шли и шли. В этой стране под ружьём все, кто может носить оружие. Просто рай для террористов любого цвета кожи. И сюда из других стран потянулись отморозки, для которых бандитизм — норма жизни.

Мой карабин М4А1 — модификация для спецназа. В комплекте глушитель и два прицела, дневной и ночной, тепловизор, цифровая камера, лазерный дальномер и целеуказатель.

Экипировка напичкана электроникой. В шлем встроены защищённые от шума наушники, микрофон с горошину — возле губ. Сигналы кодируются, их транслирует многодиапазонный радиопередатчик в радиусе километра. Ещё блок GPS, центральный процессор величиной с книжку. Литий-ионных батарей хватает на двенадцать часов. А управлять хозяйством можно кнопками на карабине или с помощью контроллера на груди, в виде пистолетной рукоятки. В такой мясорубке от компьютеризированной амуниции толку мало. Стреляя в упор — не смотришь в вычислитель. Я бил с колена. Гильзы, вылетая, звенели о каменную стену почти сразу после выстрела, а не с задержкой в секунду-полторы, как чаще бывает.

Командир обнаружил сквозную щель в скале, поросшую кустарником. И сообщил нам по радио.

Бросив гранату-вспышку, ослепили врага на пять-десять минут. Добавили пару дымовых шашек, стали отходить.

Из окружения вышли командир, я и техник. Это всё, что осталось от спецгруппы из семи человек. Царапины кое-какие были, но кто на них обращает внимание. Лишь бы оторваться. Перевяжемся, когда выдастся минута.

Уходили в темноте, плутая в зарослях. Грохот боя стихал вдали… В группе таких потерь не было никогда.

Мне даже подумалось, что мы совершили чисто отвлекающий манёвр — оттянули на себя основные силы, дали возможность другой спецгруппе выполнить задание.

Рассвет мы встретили в пути. Уже еле передвигали ноги.

Вдруг командир поднял руку:

— Стой!

У тропы корявое дерево. На голой толстой ветке расположилась крупная змея, с головой тёмной и блестящей, как будто лакированной, и с жёлто-коричневым гибким телом под цвет окружающего ландшафта, с хвостом, обвившим сук. В этом ракурсе она была выше покатых гор, на фоне голубого неба. Если бы я снимал кино — обязательно ввёл бы такой эпизод. Там ведь надо, чтоб картинка была. Чем не картинка?

Опасный участок обогнули по дуге, чтобы не раздражать змею. Хватит с нас потерь.

Лес давно остался позади. Сейчас мы двигались полупустыней, совершенно безлюдной.

Хотелось есть. Ещё больше хотелось пить. Кое-что из снаряжения было утрачено в бою. Запасы минимальные. Кто знает, сколько нам бродить. Тут бы развернуть полномасштабные военные действия, но мы казне обходимся дешевле. И что им гибель четверых спецназовцев.

В неприметной ложбинке ожидал приятный сюрприз, укрытый ветками и дёрном.

«Агрессор» — ударный автомобиль, вроде багги. Своей расцветкой он напоминал только что виденную змею. Вместо крыши трубчатый каркас, на котором установлен пулемёт. На колёсах не покрышки — цельные катки из пористой резины. Автомобиль гибридный, с дизель-электрическим приводом. Когда нужно — он переходит на работу от аккумуляторов, становится бесшумным и почти невидимым для инфракрасных приборов наблюдения.

Ещё мы нашли оружие, патроны, запас гранат, концентраты и воду. На душе полегчало.

Значит, тут ранее высадилась группа технической поддержки. И подготовила тайник для нас. Вероятно, задействованы многие разнопрофильные подразделения.

Особо не удивлюсь, если одно задание получили несколько спецгрупп.

Кого-то забросили самолётом с большой высоты натяжным прыжком. Кого-то, наверное — как туристов, легально. Хоть одна из групп доберётся.

Мы забились в «агрессор». Техник завёл дизель. Зарычав, машина тронулась.

Командир раздал концентраты и фляжки с водой.

Лишь ему ведома суть миссии. Хотелось бы верить, что наши товарищи погибли не зря.

В тихом месте, среди огромных валунов и редких деревьев, немного передохнули.

Командир развернул миниатюрную спутниковую антенну. Доложил о ситуации и молча, всё больше хмурясь, выслушал ответ.

Полученную информацию обдумывал, укладывая аппаратуру. Наконец, заговорил:

— Только мы остались, три группы замолчали. Не знаю, как сложится. Вы должны быть в курсе… Поймали сигнал, из Мичигана. Впечатление было такое, что… Короче, есть человек. На своей территории упустили. Стали искать. Разведка подключила агентуру. Сигнал ловили четырежды, с разных континентов. Аналитики дали координаты места, где возможен новый сеанс, дали время. Только что поступили уточнённые данные. Вернёмся к берегу. И отобьём человека у вооружённой банды. Живым. Есть вопросы?

— Банда велика? — спросил я.

— Было с полсотни. Стало меньше, наверное.

— Спасибо, утешил…