— Глупая затея, — наконец произнесла она. — Мы все сошли с ума. Какого дьявола он не идет?

Дика действительно что-то долго не было. Джуди села и обняла руками колени.

— Светлее, чем я думала. Тебя, Элизабет Джейн, я вижу очень хорошо. Лампа с улицы светит.

Мы безуспешно всматривались в темноту, и наконец Джуди встала.

— Я лучше пойду. Он, наверное, куда-то свалился.

У меня уже тогда возникло нехорошее предчувствие. Тишина действовала на нервы. Жаль, что мы не догадались взять собак. Джуди пошла вперед, едва видимая в своем черном платье. Я кое-как поспевала за ней. Так мы прошли около двухсот футов вниз по крутому склону.

Но Дика так и не нашли. Джуди запаниковала и начала громко звать его по имени. Помню, как я зачем-то взглянула вверх и удивилась, от волнения не узнав свой собственный гараж, темневший на фоне неба. Потом на крики Джуди прибежал обеспокоенный Джозеф и моментально вызвал полицию.

Дика нашли без сознания в глубоком овраге прямо перед Ларимерским участком. То ли он ударился сам, то ли ударили его, но за затылке у него была глубокая рана.

Его сразу же увезли в больницу, в операционную. Перелома основания черепа не было, но сотрясение мозга оказалось тяжелым. Мы с Джуди всю ночь провели в его палате.

В какой-то момент посреди этой бесконечной ночи, сидя возле Джуди и длинной неподвижной фигуры Дика на кровати, вздрагивая при каждом появлении сестер, молча двигавшихся в зловещей как смерть тишине, я неожиданно поняла, хотя, кажется, понимать уже ничего не могла, что теперь совершено преступление, в котором нельзя обвинить Джима. Что Джиму оно даже поможет. Вне зависимости от того, выживет или нет Дик — а я молилась, чтобы он выжил, — понятно, что убийца все еще на свободе.

И когда стало окончательно ясно, что с Диком все будет в порядке, то же самое, очевидно, пришло в голову и Джуди.

Ближе к утру она неловко встала со стула и, разминая затекшее тело, подошла ко мне.

— Ты видишь, мы были не правы, — сказала она совсем по-детски, положив руку мне на плечо. — Мы оба были не правы.

На рассвете Дик пришел в сознание и сразу стал искать руку Джуди. Но рассказать, что с ним случилось, смог только к вечеру.

Он добрался до границы Ларимерского участка и начал спускаться по склону. Возле оврага остановился, выбирая, как его пересечь. В этот момент сверху донесся шорох.

Уличная лампа была уже не видна, только ее слабое отраженное сияние, и на его фоне — отчетливый силуэт вершины холма. Низко над землей на фоне этого силуэта двигалось что-то неясное.

Движущийся предмет был примерно в восьми футах над ним. Дик решил, что это собака, и попытался подняться повыше, чтобы обойти овраг сверху. Тень вдруг надвинулась на него. Дик больше ничего не помнил, больше мы не знаем и до сих пор.

Возможно, что за нами только наблюдали. Но когда Дик неожиданно двинулся вверх, встреча лицом к лицу стала неизбежной. Ответная реакция неизвестного была мгновенной и жестокой.

Удивительная сила молодости поставила Дика на ноги уже через несколько дней. Приготовления к суду над Джимом шли очень быстро. Тем не менее нападение на Дика не только полностью деморализовало мою прислугу, но и заставило инспектора Гаррисона провести несколько бессонных ночей.

Он снова обследовал весь холм и снова безрезультатно. Стояла сухая и теплая погода, следов ног не осталось. Он не пытался скрыть, что полностью сбит с толку.

— Я не хочу никаких ошибок правосудия. Я не окружной прокурор. У меня есть работа, и я ее делаю. Независимо от любых приговоров. А на прессу мне наплевать. Мне нужен преступник. И я не уверен, что мы его уже нашли.

Случай с Диком произошел двадцать седьмого мая, в пятницу. В понедельник утром я спустилась вниз и обнаружила в своем доме инспектора, смакующего кофе в буфетной. Увидев меня, он совсем не смутился, положил на стол кухонные часы, которые, очевидно, рассматривал, сказал, что их пора почистить, и вышел со мной в прихожую.

По своему обыкновению, он остановился возле умывальной и заглянул внутрь:

— Вам никогда не приходило в голову, что Уолтер Сомерс нашел в вентиляционной шахте совсем не карандаш?

— Думаю, Джуди…

— Ха! — заявил он. — Верьте мисс Джуди. Она знает. Так вот, не карандаш. Несколько фактов о карандаше, мисс Белл. Во-первых, это ваш карандаш. По правде говоря, мы нашли на нем отпечатки пальцев. Ваши и Уолтера Сомерса. Никаких других. Во-вторых, думаю, что карандаш взяли с вашего стола в тот же вечер и умышленно положили на слуховое окно. Не утверждаю, что взяли именно для этого, но это возможно. Вы не помните, Уолтер Сомерс в тот вечер брал карандаши? Перед тем, как начал осмотр?

— Нет, не помню. Но мог.

— Не было так, что он сначала заглянул в шахту, потом спустился вниз и зачем-то сходил в библиотеку?

— Он ходил за спичками.

— Но он курит, а у курящих обычно спички есть. Думаю, карандаш взял он. Проверим, прав ли я. Конечно, надо учитывать, что Уолтер Сомерс знает больше, чем говорит. Итак, он смотрит в шахту и видит там какую-то знакомую вещь: может, ключ, или брелок, или авторучку, даже вставную челюсть! Что угодно, но то, что ему знакомо или кажется знакомым. Он спускается вниз, идет в библиотеку за спичками, видит карандаш и кладет его в карман. Потом влезает по лестнице, забирает ту вещицу и предъявляет вам карандаш. Все просто.

Ничего не боясь, он запечатывает его в конверт и отдает полиции. Умно, правда? Только чуть-чуть слишком умно.

— Значит, он нас всех одурачил.

— Не совсем всех, — весело ответил инспектор. — Вы сами не курите, ведь так?

— Нет, не курю.

— И в карманах карандаши не носите?

— В женской одежде теперь нет карманов.

— Хорошо. В чем был Уолтер Сомерс в тот вечер?

— В смокинге.

— В черном. И вот что показал микроскоп, мисс Белл. Этот карандаш лежал в кармане черного костюма. В боковом кармане, где мужчины часто носят пачку сигарет. В креплении ластика нашли крошки табака и черные ворсинки. Я наблюдал за Уолтером Сомерсом. У него нет портсигара. Он носит сигареты в бумажных пачках в правом боковом кармане. Не хочу скрывать, его пиджак побывал у меня. В кармане остались следы. Когда он лез в вентиляционную шахту, карандаш был у него с собой.

— Уолтер? — У меня даже перехватило дыхание. — Но вы же сами говорили, что…

— Не торопитесь. — Он поднял руку. — Нет, если верно алиби, которое дали ему вы, он не убивал Сару Гиттингс. Хотя алиби вообще штука интересная. Все равно тройное алиби достаточно для кого и для чего угодно. Попробуйте, однако, выдвинуть обвинение против него!

Допустим, он уговаривает отца изменить завещание в свою пользу. Тайна завещания раскрывается, он боится, что все узнает миссис Сомерс и работа пойдет насмарку. Поэтому убивает Сару Гиттингс, чтобы она замолчала, а потом и Флоренс Гюнтер, так как она хотела встретиться с вами и что-то рассказать. Затем…

— Он никогда бы не поднял руку на своего отца.

— Да? Ну, может быть, здесь я с вами согласен. Во всяком случае, это был не он. Мы проверили, где он находился той ночью. Но жаль… Тогда бы дело было сделано. Вернемся к этому карандашу. Есть только две версии: либо он взял его раньше и просто заменил им то, что нашел на окне, либо заранее знал или догадывался, что там лежит, и полез по лестнице именно с целью убрать эту вещь. Которая на кого-то указывала.

— На него самого?

— Необязательно. Просто на кого-то.

Он вновь задумался.

— Мисс Белл, я уже говорил, что это — семейное дело. Но еще никогда не видел семьи, которая бы была так сплочена, чтобы помешать правосудию и защитить преступника! В семье полно всяких противоречий, но как только дело доходит до этих убийств, все тут же встают стеной. Теперь скажите, зачем вы вообще отправились на этот холм вчера ночью?

— Проверить, мог ли бедный Джим Блейк кого-нибудь узнать в такой темноте, — ответила я с некоторым вызовом.