Он говорил в течение трех часов. Его длинное худое тело, лежавшее на кровати, ничем не напоминало портрет, написанный углем, который очень давно я видела в конюшне. Он рассказал, что знал и что подозревал, ответил на все вопросы, которые были ему заданы. Рассказал такие вещи, услышать, которые они и не мечтали. Рассказывая историю, произошедшую в субботу вечером и в воскресенье утром, он не проявил никакого волнения, когда сказал, что был вынужден отрезать женщине голову и что его при этом вытошнило.

Заявление было очень длинным, поэтому я не буду приводить его полностью. Ограничусь некоторыми подробностями.

— Почему вы застрелили тогда в гостинице девушку, с которой убежали?

— Я не делал этого. Меня не было там. А когда я вернулся, то нашел ее мертвой. В комнате было полно народу. Ее убили из моего револьвера.

Потом он долго рассказывал о том, как любил эту женщину, как несчастлив он был дома, как долго боролся с собой перед тем, как уйти. Полицейские внимательно слушали его в течение всего рассказа, в котором он также объяснил, каким образом бежал из сумасшедшего дома.

— Мне повезло, что меня признали невменяемым. Мои родственники не дали ни цента, чтобы нанять хорошего адвоката, а жена ненавидела меня. Но я не виню ее за это.

Они спросили у него, зачем он вернулся в наш город.

— Чтобы увидеть сына, — ответил он просто. — Я наблюдал за ним все эти годы. После войны я нашел работу бухгалтера на сталелитейном заводе, но потом у меня испортилось зрение, мне сделали операцию. Я работал то там, то здесь. А потом мне предложили работу дворника. Вначале я боялся, что меня могут узнать в Полумесяце, но никто не узнал, кроме Эмили. Она узнала, но я попросил ее молчать.

Он много говорил о Джордже и о том, как каждый день старался его увидеть.

— Он вырос хорошим парнем, — говорил Джон Тэлбот. — Иногда он разговаривал со мной. Мне так хотелось посидеть с ним вместе где-нибудь и поговорить о жизни. Посеять доброе, как говорится. Ведь такова задача отца. Но я не мог этого сделать при сложившихся обстоятельствах…

Они не смогли заставить его рассказать, что же произошло в местечке Холлитри, хотя несколько раз возвращались к этому.

— Что вы нашли в доме недалеко от Холлитри?

— Там все уже было сделано, когда я пришел туда. Я смог только освободиться от трупа. Положил его в сундук.

— А что вы сделали с тем, что было в сундуке? Что сделали с деньгами?

— Закопал. В ту же ночь. Не хотел их больше видеть. Ящики сундука спрятал в подвале. После этого пошел в город и вызвал машину, чтоб увезти сундук.

— А откуда у вас иностранные этикетки?

— Я много путешествовал. Этикетки были на моем чемодане. Я отклеил их с помощью пара, вот и все.

— Вы хотели забрать деньги себе?

— Клянусь Богом, нет! Зачем они мне?

— А где голова?

— Не знаю. Была в сумке.

Только на один вопрос он ответил уклончиво. После всего этого он просто бродил все два дня и почти две ночи, пока не добрался до полицейского участка. Но где бродил, не знал. Он был очень испуган. Ни о чем не думая, просто шел и шел, как робот. Но он видел, что происходило вокруг, потому что говорил о «жарком августе, поблекшем от горячего дыханья солнца».

Все, что он рассказывал, выглядело правдоподобно. И даже полицейские, которые все по натуре циники, поверили ему. Они несколько смягчились, хотя его признания покоробили даже их. Когда он закончил, инспектор Бриггс положил руку на его худое плечо.

— А теперь спите. Перестаньте беспокоиться. Мы все уладим. И пришлем к вам вашего сына, когда вы проснетесь.

Только по окончании допроса возмущенному хирургу удалось уложить Герберта Дина в постель. Однако в этот вечер мне разрешили навестить его, и он рассказал мне, как проходило расследование этого дела. Ниже я привожу краткое содержание его рассказа.

— С самого начала, — рассказывал Герберт, — было ясно, что деньги, которые миссис Ланкастер копила и держала дома, имели отношение к ее смерти. Когда стало известно, что деньги взяла Эмили, у нас было две версии. Одна такая: она взяла деньги для себя, а ее мать, которая могла передвигаться, но скрывала это, обнаружила пропажу, и Эмили ее убила. Против этой версии было безразличное отношение Эмили к деньгам и привязанность к матери. Были и другие факты. Например, ее белоснежное платье.

Тем не менее, Маргарет с самого начала считала, что убийца Эмили, которая потом была убита отчимом. Но мы знали, что старик не убивал падчерицу, нам рассказала об этом Хелен. А я и до того был в этом уверен.

После убийства Холмса стало очевидно, что мы имеем два заговора, направленных на то, чтобы получить деньги и золото. В одном участвовал Холмс, возможно поддерживаемый Пегги. Кто участвовал во втором, было неясно. Я полагал, что в нем замешано несколько человек, так как мы были уверены, что в ночь, когда был убит Холмс, все жители поселка находились дома. И тут я подумал, что этот сообщник попытался выбросить Холмса из грузовика где-то недалеко от того места, где его нашли, и нечаянно задавил его. На теле лежал носовой платок, чтобы его заметили проезжавшие машины.

Это не было похоже на убийство. Я подумал, что это дело рук неумелого водителя, а как мы теперь узнали, бедный старик Тэлбот двадцать лет не садился за руль.

Нам известно теперь, что Эмили узнала Дэниелса и что она любила своего дядю. Это должно было произойти весной, когда ее отношения с матерью стали довольно напряженными. Возможно, Эмили пыталась уговорить ее помочь Джону Тэлботу, а мать отказалась.

Это указывало на то, что Эмили взяла деньги для своего дяди. А может быть, и нет. Но кто-то должен был уехать: или Джон Тэлбот, или она сама. Этим объясняется наличие проспектов пароходных маршрутов в ее комнате. Однако ясно было одно. Она не рассказывала ему о том, что брала золото. Он узнал об этом где-то в другом месте и только после того, как убили старую леди. Именно тогда, под угрозой быть снова посаженным в сумасшедший дом, он вырвал сумочку из рук Пегги и попытался войти в дом миссис Макмаллен. Но цепочка на двери не дала ему этого сделать! Он говорил, и я ему верю, что этим воспользовались, чтобы заставить его сотрудничать.

Эмили совершила фатальную ошибку, рассказав своей матери о том, что она узнала Джона Тэлбота. Как мы знаем, старуха могла самостоятельно передвигаться. Когда в комнате никого не было, она следила за дворником. Он, конечно, изменился, и она не была уверена, что это Тэлбот. Поэтому она попросила Эмили принести ей старый альбом с фотографиями, где была и его карточка. Она сравнивала его с этой старой фотокарточкой и, наконец, убедилась, что Эмили права.

И это решило дело. Теперь у нее в руках было оружие. Это дело касалось многих людей, но главным образом одного человека. Мы знаем, что она не была доброй старушкой и ненавидела Тэлботов многие годы.

Открытие давало ей в руки оружие против них. Они были гордыми, эти Тэлботы, и она могла в любое время доказать, что Джон Тэлбот, укрывавшийся от законного преследования, подметает улицы у них под носом! И я боюсь, дорогая, что именно это она и сделала за день или за два до того, как ее убили.

Дело в том, что ее убили по двум причинам: чтобы заставить молчать и чтобы получить фотографию Джона Тэлбота, которая хранилась в этом старом альбоме. Деньги — это побочный вопрос. И даже вторая причина была не так уж важна. Получить альбом стало необходимо после того, как на нем оказались отпечатки пальцев.

Это убийство, кстати говоря, было одновременно и безрассудным, и очень хитро задуманным. Но тщательно обдуманный план в одном месте был нарушен. Таким образом, все вышло из-под контроля. Убийца оступился, когда по какой-то причине забыл взять с собой альбом. Возможно, что-то ему помешало. Дело в том, что каждая минута имела значение, а убийца нашел старуху в комнате стоявшей у окна. Необходимо было время, чтобы положить ее обратно в постель и накрыть простыней, чтобы оттянуть раскрытие убийства. Он положил ее в постель, но на простыне, а не под нее! Незначительные детали, но они не входили в план. Потом произошла еще одна неприятность. Сетку от комаров на окне поднять не удалось. Поэтому нельзя было доказать, что убийца бежал через окно. Неудивительно, что он забыл про альбом!