Появись сейчас противник, он без труда сможет ворваться в город на плечах беженцев. Как раз для пресечения подобного подошла бы падающая решетка, но русские башни на этот момент времени такой конструкцией не обладали.

Понимая опасность, Андрей не стал мешкать и повел свой маленький отряд в общую давку. Они двигались сквозь крики, плач, ругань, то тут то там вспыхивающие потасовки. Раз Андрею пришлось самому применять кулаки, когда один нахальный мужик попытался втиснуться между ним и Ксюшей.

Они были уже под сводами башни, когда гомон голосов за их спинами начал возрастать, перерастая в полные ужаса крики. Рост Андрея без труда позволил разглядеть вырвавшуюся на площадь цепь вражеской конницы.

Произведенный залп имел целью заблокировать трупами ворота и был направлен под самый свод башни. Разящие стрелы, как ливень, ударили по плотной толпе, и редко какая из них не находила жертву. С противным чавкающим звуком они входили в спины, шеи, головы.

Свист — и стрела вошла в затылок стоящей правее женщине.

Еще одна, прогудев возле самого уха Андрея, ударила в шею мужчину, находящегося в метре дальше. Захлебываясь кровью, тот схватился за вылезший из шеи наконечник и повалился под ноги парню. Толчок в спину заставил Андрея запнуться за упавшее тело, и он обязательно бы упал и оказался затоптанным, если бы не Ксения, которой удалось поддержать его и позволить перебраться через препятствие.

Их маленькому отряду повезло, стрелы минули их. Однако в следующую минуту перед ними встала другая угроза: быть затоптанными обезумевшей толпой.

Пытаясь скрыться от грозного врага за воротами, толпа начала напирать. Теперь все внимание Андрея уходило, чтобы не упасть самому и не дать упасть Ксении с Ольгой. Особенно сложно приходилось Ольге, которой теперь приходилось нести на руках Настю. На предложение Андрея отдать ему ребенка та наотрез отказалась, опасаясь, что их разлучат в давке.

Идущая рядом Ксюша начала заваливаться вперед, запнувшись, и пришла очередь Андрея помогать ей.

Немногочисленная охрана ворот предприняла попытку закрыть их, но обезумевшая толпа, а также тела погибших не позволили даже слегка прикрыть створки.

Андрей повернул голову и увидел, как цепь монгольских воинов на скаку врезалась в толпу и, раздавая удары саблями, принялась прорубаться к створкам ворот.

Давление на спину вдруг ослабло. В том месте, куда пришелся основной залп монгольской конницы, теперь была сплошная каша из бьющихся человеческих тел. В нее под напором задних рядов падали все новые и новые беженцы. Отдельные счастливчики преодолевали толчею ползком прямо по телам упавших. Теперь закрыть ворота стало попросту невозможно.

Однако именно эта толчея и спасла им жизнь, так как устоять на ногах стало значительно легче. Спустя минуту Андрей вырвался сам и вытащил Ксюшу из злополучных ворот, оказавшись внутри Старого города. Ольгу с Настей людской поток унес дальше.

Обернувшись, парень в последний раз посмотрел на арку ворот. Силуэты монгольских воинов добрались до створок.

Теперь Старый город обречен. Не теряя драгоценного времени, Андрей с Ксенией устремился к детинцу.

— Крупный отряд двигается со стороны Медных ворот! — в надежде, что его все еще слушают, Данил проорал во всю силу своих легких, стараясь перекричать шум битвы. Звон оружия, крики боли и ярости, ругань — все смешалось в какофонии сражения.

Но как и до этого, ни Лариса Николаевна, ни Андрей с Ксенией так и не ответили.

Вся стена уже несколько часов как была в руках противника. Но башня все еще продолжала держаться, тем самым не давая возможности открыть ворота и ворваться монгольской коннице в гибнущий город. Вернее не так, конница противника уже несколько часов господствовала в Новом городе, проникнув в него через множественные проломы в городских стенах, но защитники Медной башни своей стойкостью здорово ограничивали ее численность, по крайней мере в своей части города.

Дверь, выводящая на крепостную стену, затрещала от мощного удара.

— Суки, таран приперли! — прошипел Славка.

Выхода из башни было три: по одному на каждую стену и последний выход, позволяющий спуститься со стен и выбраться в город. Сейчас все три окованные медью двери были заперты защитниками башни. Попытки разрубить двери ни к чему не привели, и нападающие подняли на стены ручные тараны.

Изначально оборону башни возглавлял княжий сотник Олег Владимирович, но после его гибели старшим стал Славка и теперь он руководил немногочисленным гарнизоном надвратной башни. Славка в башне оказался случайно. Горстка оставшихся в живых воинов, под его командованием, отступала по стене, и, встретившись с Данилом и Колей в Медной надвратной башне, решила присоединиться к ее немногочисленному гарнизону.

В Данькином сознании Славка навсегда остался символом мужества и доблести. Свернувшаяся кровь и грязь полностью покрывала Славкино тело и доспехи, в совокупности с огромным ростом и звериной яростью делая настоящим демоном войны. Данька на всю жизнь запомнил, как пятеро уже было ворвавшихся в башню монгольских воинов были сметены свирепой атакой одного этого великана.

Теперь, уже несколько часов запертые в башне, они обменивались стрелами с захватившими прилегающие стены монголами, одновременно давая возможность Данилу информировать воеводу о действиях противника. На текущий момент в башне осталось двадцать два человека, из них пятеро ополченцев, остальные дружинники.

Несколько часов назад, когда монголы еще не организовали осаду их маленькой крепости, они еще могли ее оставить, но тогда Лариса Николаевна передала им приказ воеводы остаться. Информация о действиях противника, передаваемая ими, оказалась весьма ценной и позволяла воеводе не только организовывать грамотное отступление из обреченного Нового города в Средний, но и устроить нападавшим ряд весьма болезненных засад.

Поначалу такой приказ здорово испугал Даньку. Очень неприятно ощущать себя в тылу наступающего противника, осознавая, что помощи ждать не от кого. Но парень, видя угрюмую решимость Кольки, заставил себя прекратить паниковать.

А около часа назад датчик возврата возвестил о начале часового обратного отсчета. После этого на сердце стало совсем хорошо, и молодой человек в душе начал гордиться своей маленькой победой над страхом.

Как и последние несколько часов, на доклады Данила ответа не последовало, Лариса Николаевна молчала. Так и не дождавшись ответа, молодой человек осторожно выглянул в бойницу. Вид открылся на усыпанный трупами монгольских и русских воинов гребень стены. Снаружи начинало смеркаться, но, несмотря на это, парень прекрасно различил, как метрах в пятнадцати от башни, прикрываясь щитами, четверо воинов противника тащили ручной таран.

«Сейчас и во вторую дверь долбиться начнут», — подумал парень, одновременно вскинул арбалет и, не целясь, выпустил болт в четверку. Выстрелил, и тут же укрылся за стеной, лишь на мгновение опережая сидящего с луком наготове монгольского воина. Его стрела влетела в бойницу и задрожала, впившись в противоположную стену.

Результата своего выстрела Данил не видел, но он вышел удачным. Выпущенный болт разминулся с утыканным стрелами прямоугольным щитом, войдя в лишь на мгновение открывшееся бедро монгольского воина, и тот молча повалился на землю. Его приятель, несущий таран с той же стороны, пытаясь удержать его в одиночку, вынужден был открыться. Этим воспользовался один из Славкиных дружинников, всадив стрелу ему в спину. Оставшиеся двое воинов бросили повалившийся таран и, прекратив движение, укрылись за собственными щитами.

Еще один удар потряс дверь с противоположной стороны башни.

Следующего удара Славка ждать не стал. Откинув засов, он распахнул дверь, и в паре с одним из дружинников ринулся на четверых не ожидающих нападения воинов неприятеля. Свой ставший неудобным в ограниченном помещении полутораручный меч Славка сменил на боевой топор и большой прямоугольный щит. Первым же ударом он снес половину головы ближайшему удерживающему таран монгольскому воину. Его соседу повезло не больше: сабля Славкиного напарника вошла ему в живот. Перепрыгнув через повалившегося врага, Славка срубил стоящего следом, а затем прижался к стене, давая возможность трем арбалетчикам за своей спиной дать залп по обескураженному противнику. С чавкающим звуком болты впились в тела, свалив еще троих монгольских воинов, стоявших дальше. Один из лучников противника успел среагировать, и выпущенная в проем двери стрела попала в лицо одного из арбалетчиков.