В руках полковник держал автомат МР-40.

— Задание для тебя будет, Федор.

— Слушаю вас, товарищ полковник.

— Передвигаться нам придется по вражеским тылам, поэтому без передового дозора никак нельзя. Поскольку единственным мобильным транспортным средством, которым мы обладаем, является грузовик, на него, помимо транспортировки раненых, я хочу возложить функцию разведки. На безрыбье и рак рыба. Вот и хочу, чтобы ты занял место рядом с водителем. Задача будет простая: по сторонам глядеть да, если что, сигнал дать. На немцев наткнешься — действуй по обстоятельствам. Возьмешься?

Предложение Заболотняка поступило очень вовремя. Если ноги остальных заключенных были привычны к передвижению в лагерной обуви, то Сашкины просто кричали от боли. И мысли о том, что еще полдня придется идти пешком в этих долбаных сапогах, приводили в ужас. Также эта задача давала некоторую степень автономности, и в момент переброски парень без труда смог бы уединиться, не пугая земляков своим эффектным исчезновением.

— Слушаюсь, товарищ полковник, сделаю все возможное.

— Вот и славно. Это возьми себе!

С этими словами офицер протянул Сашке немецкий автомат МР-40, брезентовый подсумок к нему на шесть магазинов и гранату М-24.

— Штука посерьезней твоей винтовки. Все магазины полные, глядишь, в случае заварушки продержишься, пока мы не поспеем.

Сашка взял автомат и сдал полковнику винтовку.

«Перед переброской надо автомат мужикам оставить, им тут он нужнее будет».

И теперь Сашка трясся в машине рядом с водителем. Руководителем разведгруппы полковник назначил его. В группу входили сам Сашка, водитель и двадцать один раненый. Из оружия Сашка был вооружен автоматом, водителю дали офицерский «люгер», и одного из раненых, покрепче, вооружили винтовкой.

Другой приятной неожиданностью стала немецкая форма, которую заставили их с водителем надеть на случай встречи с идущим навстречу транспортом. С близкого расстояния их форма, надетая на избитые, измученные тела, никого не обманет, но на расстоянии оставался шанс, что примут за своих. Надев форму и сев в кабину, обогреваемую печкой, Сашка наконец согрелся. Долго сидеть в теплой кабине парень себе не позволял, потому что нужно было, во-первых, выполнять задание командования, а во-вторых, он начинал клевать носом — хорош будет разведчик, если уснет. Поэтому периодически Сашка покидал такую уютную и теплую кабину, вставал на ступеньку движущегося автомобиля и внимательно разглядывал окрестности на предмет возможной засады.

Окружающая их местность имела сложный рельеф, то тут, то там вставали клыки скал, за которыми при желании можно было укрыть не только засаду, но и целый город. Как назло, несмотря на февраль, снег почти сошел, а с ним ушла возможность углядеть следы приготовлений возможной засады.

Парень отдавал себе отчет в тщетности своих попыток увидеть врагов, но все равно продолжал выполнять поставленную задачу.

Беглецы выбрали для движения грунтовую дорогу, стараясь избегать оживленных трасс. Грузовик шел по дороге, а колонна шла пешком параллельно ей, метрах в пятидесяти правее, и имела в случае необходимости возможность быстро скрыться в складках местности. Обогнав колонну на километр-другой и проведя визуальную разведку, грузовик дожидался подхода колонны, а потом снова уходил вперед.

Немцев встречали дважды, первый раз это был мотоциклист с двумя пассажирами, а где-то спустя час-полтора недалеко от группы прошел самолет-разведчик. Оба раза, по мнению Сашки, немцы не обратили внимания на одинокий грузовик, а пешая колонна успела укрыться.

Местность, по которой они двигались последнее время, наиболее идеально подходила для засады. С правой стороны дорога вплотную прижалась к берегу реки, в каких-то десяти метрах от нее обрываясь в воду довольно крутым обрывом. Пешая часть группы вынуждена была перебраться через дорогу и продолжить свое движение уже с левой ее стороны. Слева, метрах в двухстах от дороги, начиналось основание довольно высокого холма. Вершина холма была земляной, а вот основание довольно плотно усыпано скалами и каменными глыбами. Даже такой далекий от армейской жизни человек, как Сашка, прекрасно понимал, что лучше места для засады просто не найти.

— Сергей, здесь притормози!

Сашка заставил водителя остановить машину прямо напротив вершины холма, вылез из кабины и, став на ступеньку, принялся разглядывать холм.

Вибрация где-то в области желудка возникла неожиданно и закончилась очень быстро, так что полностью сосредоточившийся на изучении окружающей местности молодой человек сначала и не понял, что это. Лишь спустя мгновение, с трудом сдержав вопль радости, молодой человек сообразил, что датчик возврата сигнализирует о том, что до переброски в другое время осталось шестьдесят минут.

Этот ад заканчивается, он жив и относительно здоров.

«Этот заканчивается, а новый начинается», — мелькнула неприятная мыслишка, но Сашка постарался загнать ее куда подальше, чтобы не портить себе радостный момент.

Уже на протяжении получаса парень вглядывался в прилегающий холм, мысленно ожидая следующего сигнала о переброске. Как он помнил из инструктажа, сигналы следовали за пять минут до переброски, потом за минуту, и, наконец, за десять секунд начинался обратный отсчет, каждую секунду сигнал.

Пешая группа уже почти поравнялась с ними, и молодой человек хлопнул по лобовому стеклу, сигнализируя водителю, чтобы следовал дальше, сам при этом оставаясь на приступке снаружи.

Они удалились метров на восемьдесят — сто от пешей группы, когда скалы ожили.

Сашка ошибался, считая, что немцы не обратили внимания на одинокий грузовик. Немецкие курьеры (а это были они) очень удивились, увидев армейский грузовик в районе, отдаленном от расположения воинских частей. И с целью проверки запомнили номер автомобиля. Добравшись до ближайшего блокпоста, установили, что именно этот автомобиль был угнан беглыми заключенными. Через некоторое время командованием люфтваффе был поднят в воздух самолет-разведчик, задачей которого было определить местонахождение и маршрут движения беглецов. Дорога, на которой курьеры встретили беглецов, шла без ответвлений, скорость группы была низкой, и у немецкого командования не возникло сложностей с выбором места и подготовкой засады.

Жизнь Сашке спасло то, что он так и не вернулся в кабину автомобиля. Голова водителя просто раскололась на куски от попавшей в голову пули, а следом за ней, спустя мгновение, приборная панель разлетелась фрагментами стекла и приборов. Одна из пуль, попав в форточку, разбила стекло, и осколки попали молодому человеку прямо в лицо. Рефлекторно, стараясь прикрыться, он, вскинув руки, бросил автомобильную ручку, за которую держался, и опрокинулся навзничь.

Удар о землю был сильным, офицерская фуражка слетела с его головы, откатившись куда-то назад, но автомат парень удержал.

А несчастный автомобиль немцы, видимо, решили превратить в дуршлаг. С глухим стуком пули пробивали деревянные борта, выбивая длинные щепы. Кузовной тент от множества попаданий начал напоминать поверхность кипящей воды, капот машины превратился в решето, пули пробили радиатор, и через множество пулевых отверстий повалил пар. Грузовик закрыл Сашку от ураганного огня, но раненым повезло меньше. Уже через несколько секунд после начала обстрела в кузове автомобиля остались несколько десятков изуродованных трупов. Пули разбили замок водительской двери, и труп Сергея вывалился наружу.

Сашка метнулся вперед, под защиту правого переднего колеса автомобиля, оперся на него спиной, передернул затвор. Позиция, в которой он оказался, неплохо закрывала его от немецкого огня, но почти не давала возможности осмотреться.

Пули пробили колеса с левой стороны автомобиля, и грузовик осел на одну сторону. Спустя пару минут обстрел грузовика начал стихать, и, воспользовавшись затишьем, парень по-пластунски залез под грузовик, занимая позицию за передним левым колесом, замер ненадолго, на случай если его заметили, и лишь через минуту осторожно высунулся.