– Анальный секс?

Анна смутилась, употребив рядом оба эти слова: «анальный» и «секс». Если речь заходила о грубой физиологии, Анна, как и ее мать, употребляла выражение «то, что ниже пояса».

– Увлекательно, не правда ли? – Розовые губки Пэмми растянулись в улыбке. У нее было милое кукольное лицо, но в следующий миг его исказила злобная гримаса. – По крайней мере, лично для меня. Наконец-то у нас дошли до этого руки.

«Анальный секс! – ужаснулась про себя Анна. – С Борисом? С Арчи? Или с Брюсом?»

– Наконец мы воплощаем одну из твоих идей, Анни, – сказала Пэмми, и Анна вспомнила про совещание в пятницу, на котором она предложила сделать передачу о прекращении дружбы. Анна тогда сказала, что исчерпавшие себя отношения уже обсуждались миллион раз, однако еще никто не говорил о том, как бывает больно, когда умирает дружба. «Например, когда вычеркиваешь из записной книжки имя Джастин Квили – и это единственная запись на букву К», – подумала она про себя.

– Я полагаю, это твоя личная проблема, – сказала Пэмми и рассмеялась, однако Блондинка поняла, что Анна имела в виду, и даже Лина (она впервые присутствовала на таком совещании) закивала головой. Майк тоже согласился.

– Я думаю, что эта проблема вписывается в рамки тематики преодоления прошлого, – сказал он.

– А как-нибудь потом давайте сделаем передачу про то, как начальство третирует своих подчиненных, – добавил Шон и улыбнулся Анне, чтобы как-то ее поддержать.

– Классная идея. – Пэмми не уловила его намека. – Я уверена, что такое происходит сплошь и рядом.

– Э-э-э, я думаю, это здорово, что мы делаем передачу про умирающую дружбу, – сказала Анна, стараясь не забывать, что ей следует презирать начальницу. Ведь Пэмми такая толстуха! И над губой у нее были светлые усики. Каждый раз, когда Анна жалела Пэмми, представляя, как вечерами та сидит в одиночестве перед телевизором, начальница обязательно начинала рассказывать, как замечательно она провела вчерашний вечер. Пэмми описывала, как занималась сексом после какой-нибудь деловой вечеринки, и Анна тут же вспоминала все свои вечера, проведенные перед телевизором, если и не в одиночестве, то всего лишь вместе с Мирной.

В последнее время она проводила вечера в компании Мирны и Тома.

Конечно, теперь, когда она переедет на квартиру Себастьяна, все должно измениться. Начиная с этой пятницы она будет проводить вечера в компании друзей Себастьяна, попивая кофе-глясе, и обсуждать проблемы семейной жизни и утрату семейных ценностей в британском обществе двадцать первого века. Шон и друзья Себастьяна станут для нес чем-то вроде семьи. Семья без пререканий и холодных пляжей, без теплого оранжада и без одиноких забав с «йо-йо» в заросшем сорняками саду.

– Ну, я тоже очень рада, – сказала Пэмми. – Я рада за тебя, и я рада видеть, как моя подчиненная растет в профессиональном плане.

– Пэмми, тебя к телефону, – позвал Шон, едва сдерживая смех. Он стоял, держа руки в карманах. Вместо приветствия Пэмми дружески похлопала его по спине. «Она пользуется любым предлогом, чтобы прикоснуться к нему», – с ревностью подумала Анна.

Звонят из офиса Дункана, – сказал Шон. – Я думаю, они хотят знать последние статистические данные по нашей аудитории.

Румянец мгновенно сошел с лица Пэмми, и она побежала к своему телефону. Разговаривая с директором «Радио-Централ», она отчаянно лебезила.

– Конечно… Естественно… Сейчас?

Над ее головой висело подписанное Анной обещание: «Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ СЕРДИТЬСЯ НА ПЭММИ». Анне не нравилось, что эти слова находятся у всех на виду. Ей внушили мысль, что это личная договоренность между ней и Пэмми. Прежде чем приколоть это соглашение на офисный пробковый стенд, Пэмми поразглагольствовала о «доверии». Когда Анна попросила ее снять записку, Пэмми отказалась, взывая к «честности» и «корпоративному духу».

– Майк, нас хотят видеть в офисе Дункана. Прямо сейчас, – в смятении сообщила Пэмми, положив трубку. – Лина, не могла бы ты пойти с нами, на всякий случай?

Через несколько секунд все важные персоны покинули офис. Остался только Шон.

– Все в порядке? – поинтересовался он, подойдя к рабочему столу Анны.

– О, да. Все хорошо, – несчастно сказала Анна.

– Звучит как-то не очень убедительно.

– Да ничего страшного, – сказала Анна, но Шон продолжал смотреть на нее выжидающе: у него был дар чувствовать все ее тревоги.

– Просто Лина была груба со мной без всякой причины. И Лиз тоже, – призналась она. «И потом, это последняя неделя с твоим участием в передаче», – подумала она, украдкой взглянув на Шона.

– Лиз?

– Помнишь ее? Такая развязная. Она упросила меня о встрече во время обеденного перерыва.

– У нее какие-то проблемы?

– Только одна, которая возникла после вчерашнего вечера… – рассмеялась она. – Как раз ее я хотела бы видеть меньше всего…

– А что произошло вчера ночью? – спросил Шон.

– Ох, с ней все время попадаешь в неловкое положение, – вздохнула Анна.

Несколько недель назад Лиз настояла на том, что они должны отметить переход Анны на новую работу. Пусть, мол, Анна выберет ресторан и закажет столик. Лиз при деньгах, она заплатит за ужин. Анна была очень признательна и предложила пойти в ресторан «IQ», тот, что на Кингз-роуд. Анна любила этот ресторанчик за его спокойную, домашнюю атмосферу.

(«Хороший выбор», – заметил Шон.)

Как раз вчера вечером в ресторане оказался свободный столик. Там всего пять столиков, и Анне некуда было положить великодушный подарок от Лиз – пришлось держать на коленях букет цветов метровой высоты, пока Лиз громко рассказывала ей о Маркусе, с которым она познакомилась в столовой «Радио-Централ».

(– Это не тот ли мужчина, который подошел к ней в…? – изумился Шон.

– Тот самый. Мистер Усач.)

– Он тебе понравится. У него такая классная тачка. И такие клевые друзья. – Лиз говорила так громко, что все сидящие в ресторане слышали каждое ее слово.

– Знаешь, а ты точь-в-точь похож на моего бывшего мужика, – сказала она официанту, которого Анна попросила унести букет на кухню, и рассмеялась. – Повернись, пожалуйста. Да, верно, у тебя точно такая же задница, да и все остальное.

Избавившись от цветов, Анна попыталась заставить Лиз разговаривать потише.

– Чего ты на меня шикаешь? – возмутилась Лиз. – Маркус симпатичный парень, но его семья живет в Лидсе. Знаешь это место? Я туда ездила, когда впервые приехала путешествовать по Британии. Чертова дыра, на мой взгляд. Если только он не живет в этом чертовом замке…

(– Прошу прощения за австралийский акцент. В любом случае, ты можешь себе представить, в каком я оказалась положении, и надо же было такому случиться именно в ресторане «IQ».

– Тебе, наверное, хотелось залезть от стыда под стол? – рассмеялся Шон.)

Анна стала смотреть по сторонам. Она заставляла себя рассматривать этот хаос из картин современной живописи, развешанных по стенам. У нее уже болели глаза после безуспешных попыток остановить Лиз, которая увлеченно расписывала свои многочисленные оргазмы с Маркусом и свои ощущения, когда его усы прижимаются к ее…

(– Чему?

– Я не буду повторять того, что она говорила. Достаточно будет сказать, что это походило на мягкую порнографию.)

Затем Лиз спросила у Анны про скандал с матерью, желая услышать все детали этой кровопролитной битвы.

– Ты не можешь все время носить это в себе. Когда-то должен наступить предел терпению. Анна, мы же говорим о твоей матери. – Далее она сказала уже более тихим голосом: – Я думаю, что твоя мать – замечательная женщина. Ты только представь себе, как сильно повлиял на нее роман твоего отца. Вот. И она никак не могла забеременеть. Ты даже не знаешь почему, верно? Может быть, это было что-то ужасное. – Глаза Лиз наполнились слезами. Она взяла салфетку и промокнула стекающую по щекам подводку. – Может быть, это потому, что твой отец ей что-то сделал. Может быть…