Разве сейчас это заведение не называется университетом?

А кстати, видела ли Ру их ванную, которую Дон только что полностью отремонтировал? Только посмотри на эти краны! Конечно, сейчас вся ванная – цвета авокадо; цвет карамели уже вышел из моды. Он повел Ру за собой, чтобы показать ей ванную.

– Ну как? – спросил он, беря в руки мыло в форме морской ракушки. – Человек из магазина «Все для ванных комнат» сказал мне, что это мыло преобразит всю ванную, оно придаст ей стильный вид. – Он протянул Ру паппури[40] с сиреневым ароматом. – Но вообще бог его знает.

– Так значит это Ру, – сказала Барбара, стряхивая муку с рук таким жестом, будто она хотела очистить свои руки от Ру. – У нее ведь шестеро детей, кажется?

– Двое, – сердито поправила Анна. – И скоро появится еще один.

– Ясно. А как поживают другие твои друзья? – спросила Барбара, растянув сжатые губы в улыбке и мучительно вспоминая их имена. – Как дела у Джастин? – спросила она наконец.

– Помимо Джастин у меня появилась уйма других друзей.

– Конечно. В последнее время Илейн на каждом углу кричит про свою Джастин, – презрительно фыркнула Барбара.

– В связи с чем? – заинтересовалась Анна.

– Да в связи с ночным клубом, который Джастин пытается открыть. По словам Илейн, она собирается стать большим импрессионистом.

– Каким-таким «импрессионистом»? Наверно, импресарио?

Анна записывала ингредиенты, необходимые для приготовления маминого фирменного торта под названием «Смерть от шоколада». Она была решительно настроена попытаться поговорить с матерью еще раз, несмотря на талант Барбары искажать смысл всего, сказанного Анной. После получасовой беседы с матерью у Анны мысли путались в голове.

– Я сказала Илейн так: «Моей Анне больше по душе встречаться с парнями и тому подобное. Она такая же, как я: финансовые вопросы ее не интересуют».

– Это неправда. Это ты хотела бы видеть меня такой – домохозяйкой и матерью.

– Да нет же. Анна, я точно знаю, что произошло бы, если бы у тебя появился малыш. Я знаю, кто, в конце концов, стал бы нянчиться с этим малышом. Произошло бы то же самое, что с собакой, которая у нас была. «У нас должна быть собака. Я не могу без собаки». И как только у нас появилась собака, ты потеряла к ней всякий интерес. Ты не перестала бегать по парням и дискотекам. Какое там! Ты не хотела выводить собаку на прогулку холодным утром.

– Так мы о собаке говорим или о малыше?

– Анна, я хочу сказать только, что ребенок – это не рождественский подарок Это работа все двадцать четыре часа в сутки. И тебе потребуется помощь…

Анна слушала свою мать и понимала, что нет ничего удивительного в том, что у нее такая низкая самооценка. Нет ничего удивительного в том, что она считает себя виноватой в проблемах других людей. Как пишет Вильгельм Гроэ, «все наши поведенческие модели закладываются в нас родителями». А Шон сказал ей: «Знаешь, твои родители не всегда правы. Все, чему они тебя учат, – это быть похожими на них самих».

У Барбары Анна научилась винить себя за опоздания поездов. У нее она научилась выходить из парикмахерской с улыбкой, со словами благодарности и извинениями за то, что на нес потратили время, несмотря на то что стрижка была сделана отвратительно. Успех заставлял ее чувствовать себя неловко, поэтому его надо было всячески избегать. Если вдруг с тебя возьмут налог больше положенного или на тебя нападут, чтобы ограбить, то не надо ничего предпринимать. Не надо поднимать шум.

Анна и не поднимала. Она просто стояла в сторонке и жаловалась на судьбу. Когда она стала актрисой, Барбара уговаривала ее бросить эту работу. Пока еще не поздно. А то потом только стыда не оберешься. Чего она хочет? Стать знаменитой! Вздор! Кем она себя возомнила?

Дианой Доре?[41] Кэрол Вордерман?[42] Барбара очень сомневалась в том, что эти дамы счастливы. Даже с их деньгами и силиконовыми грудями. И для чего только знаменитостям такие большие груди?

– Я бы и сама от таких не отказалась, – пробурчала Анна, все больше раздражаясь.

– Ну, тогда заведи ребеночка. Тогда они быстро вырастут.

– Я думала, ты не хочешь, чтобы у меня был ребенок. Во всяком случае, внебрачный. Разве не так?

– Ну, тогда выходи замуж, – улыбнулась Барбара. Таков был ответ Барбары на все вопросы.

Барбара, в древней розовой кофте, стояла на коленках перед холодильником.

– Хорошо, что тебе отсюда дать? – спросила она. Но в холодильнике было только жирное молоко и кошачьи консервы для соседского кота. Ну, и еще кое-что для быстрого приготовления салата, например, мясной фарш и пучки флюоресцентно-зеленых листьев салата.

– Послушай, не беспокойся насчет ужина. Я думаю, что прекрасно справлюсь. В любом случае я приехала не для того, чтобы обсуждать с тобой ужин. – Анна твердо решила, что на этот раз не позволит сбить себя с толку.

– Потом не жалуйся, что я не предлагала тебе помощь.

– Не буду. Я уже знаю, что приготовлю.

– А Джастин все еще готовит гурманские блюда? – спросила Барбара, поднимаясь на ноги и отряхивая пыль с голых коленок.

– Ты о чем? – Имя Джастин застигло Анну врасплох. Ее кольнуло сожаление при мысли о том, что они уже не подруги.

– В былые времена она приносила нам домой замечательные яблочные пирожки. Я помню, как Илейн приносила эти пирожки в контейнерах «Таппервэйр», словно это был подарок. – Она фыркнула. – А на самом деле она приносила их, чтобы только похвастаться. – Она посмотрела на Анну и снисходительно улыбнулась. – Но, с другой стороны, Джастин всегда и во всем опережала тебя. Я хочу сказать, что она была такой смышленой. У нее всегда были лучшие оценки по домоводству, верно? Я помню, как одна учительница на родительском собрании сказала…

– Кажется, ты забыла, что Джастин чуть не выгнали из школы. И, так или иначе, нет ничего удивительного в том, что я не была отличницей. Можно подумать, что ты потратила хоть один фунт на мое образование, – вздохнула Анна.

– Что ты имеешь в виду? Разве за школьное образование надо платить? Во всяком случае, в мое время образование было бесплатным. Это что – очередная глупая выдумка правительства? Я думала, что тебя очень хорошо учили. Мне казалось, что тебе не требуются какие-то дополнительные знания помимо тех, что преподавали в школе. У вас были такие хорошие, заботливые учителя. Я была рада, что ты не умная. От ума у девушек только лишние проблемы.

– Я умная. Просто ты не хочешь этого признать. Это тебя очень расстраивает.

– Ты умная, но по-своему, – согласилась Барбара. – У тебя хорошо развита женская интуиция.

– Женская интуиция!.. – в ужасе повторила Анна. – Это понятие устарело еще в семидесятых.

Анна решила посмотреть, что лежит у матери в кухонном шкафу для консервов. Хоть она и приехала сюда с совсем другой целью, все равно приходилось думать об ужине с Томом. В шкафу она, к удивлению своему, обнаружила спагетти «Постмэн Пэт» и консервированную фасоль в томатном соусе «Барби-Долл».

– Зачем ты покупаешь эту детскую еду?

– Ну, я думала, что тебе понравится. Что-то новенькое для разнообразия. И потом, тебе всегда нравились спагетти в форме букв… Кстати, дорогая, хоть ты и была умной девочкой, но писала всегда с орфографическими ошибками. – Она рассмеялась. – На родительских собраниях я…

– Послушай, я приехала сюда не для того, чтобы вспоминать про родительские собрания. Ты специально это делаешь, чтобы в очередной раз унизить меня.

– Не говори глупости. Я помню, как на одном таком родительском собрании учительница сказала: «Анна не блистает знаниями ни по одному предмету. Но только взгляните на это», – и она показала мне игольницу. – «Анна такая неумеха, – сказала она, – но посмотрите на стежки на этой подушечке. Это работа Джастин».

– О, ради бога… Неудивительно, что я постоянно чувствую себя такой маленькой.