— Вы… будете платить пятьдесят долларов за несколько часов работы? — неуверенно произнесла Алиса.

— Мало? — понял я.

— Вы что!.. Я рассчитывала хотя бы на двадцать, а вы так щедро предлагаете в два с лишним раза!

— Отлично, значит, договорились? — Я потянулся к мышке распечатать договор, составленный на примере тех, что нашел в интернете.

— Разумеется.

— Вот, ознакомьтесь, всё пункты устраивают? Я не обещаю заранее сообщать о ночах, когда вас нужно будет оставаться с ней — работа у меня весьма непредсказуемая, — но оплачиваться они будут в двойном размере. Хорошо?

— Да, хорошо. — Алиса пробежала глазами строчки договора. — А срок не указан…

— Я не знаю, как долго наше сотрудничество продлиться. Просто… хм… Ариадне будет подыскиваться другая семья.

— Ариадне? Какое замечательное имя!

— Его ей мама выбрала, — рассеянно ответил я и только потом понял, напрасно — девушка может начать лишние вопросы, раз я сам затронул тему второго родителя ребёнка. Пока что она молчала, и я продолжил. — Неделю, я думаю, она точно пробудет у меня.

Я по лицу видел, что она не понимает, что я имею в виду насчет другой семьи, но инстинктивно понимает, что спрашивать не стоит.

— Надеюсь, вы предупредите, когда мои услуги больше не будут нужны.

— Не сомневайтесь. Когда вы сможете приступить?

— Могу завтра с утра и до шести вечера. Практика…

— Да, я помню. Хорошо, значит, завтра в восемь утра я жду вас вот по этому адресу. — Я протянул Алисе карточку с улицей, номером дома и квартиры, где я живу.

— Хорошо. — Няня Ариадны взяла её и спрятала в сумку. — Подписываем договор?

Через минуту все формальности были улажены, я обещал сегодня заверить оба экземпляра у юриста фирмы и завтра отдать ей её копию. На этом Алиса Розанова со мной попрощалась, и Лера сопроводила её на первый этаж, а я положил бумаги на край стола, чтобы не забыть сходить к Лёшке Номер Два компании.

Мария Валентиновна Тручко пришла немного раньше, но я причислил это к плюсам. Держалась она увереннее Алисы и сразу предупредила, что дико извиняется, но у неё всего лишь час, а потом она спешит на концерт внука — он играет на виолончели в оркестре. Таким незавуалированным образом я понял, что на сегодняшний вечер я остаюсь с Ариадной один на один.

Она тоже мне понравилась как няня для ребёнка. Была согласна на ненормированный рабочий день и иногда ночевки в моем доме, обрадовалась, что есть сменщица — "внук тогда хоть от рук отбиваться не будет" — и осталась довольна оплатой труда в размере пятидесяти долларов за шесть часов работы. Саму Ариадну я её показывать не стал; мы подписали договор, который, как и Алисе, я обещал отдать ей завтра в два часа дня, когда приеду познакомить их со второй няней.

— Ну что? — спросила Лера, проводив Марию Тручко вниз и вернувшись в мой кабинет.

— Поздравь меня, — улыбнулся я, кивнув на кресло, чтобы она присела. — Я нашел малышке нянь и теперь смогу, надеюсь, спокойно работать, не принося её сюда.

— Не страшно оставлять своего ребёнка с незнакомыми женщинами?

— Вот тут, — я помахал договорами, — все очень ясно прописано, если что — найду и засужу. Заверю только их у Батольского.

— Позвать его сюда? — выпрямилась Лера.

— Не надо, я сам схожу. Березина ещё не появлялась?

— Нет. Я скажу ей, чтобы немного подождала, если придет, пока вы будете у Алексея Сергеевича.

— Ты прелесть, Лерочка. — Я потянулся и галантно поцеловал её руку. — С меня десяток роз.

— Ох, ну что вы, Матвей… Иванович. — Она смутилась, из-под накрашенных ресниц кидая на меня взгляд, полный надежды. Да, вот её я ещё в постель не затащил, считая, что это будет слишком стереотипно — секретарша-любовница, пусть и на один раз. А очень жаль — как эта юбка, пусть и довольно строгая, подчеркивает изгиб её ягодиц!.. Жалела о моем решении и сама Лера — не раз и не два я ловил на себе такие вот печальные взгляды, молящие о шансе узнать меня не как начальника.

— Попроси кафе принести ко мне ещё молока, хорошо? А я пока схожу к юристу.

Лера кивнула, и я, сложив четыре договора в плотную папку, чтобы не помялись, покинул свой кабинет.

Всё это хорошо, но, освободившись от всех дел, я зашел к хныкающей Ариадне и понял, что есть две няни, но нет никого на этот вечер.

— Мы в жопе, — вздохнул я, заворачивая её в одеяло поплотнее и подняв корзину.

Будто услышав это, заиграл мой телефон, едва не оставленный на столике гардеробной.

Маргарита.

— Детсад на проводе, — буркнул я, держа трубку одной рукой и заворачивая шарф на шее другой.

— Устал, дорогой? — Судя по голосу, у девушки было хорошее настроение.

— Всё зашибись, родная. Звонишь узнать, жив ли я?

— Узнать, жив ли ребёнок.

— Ребёнок, ты жив? — обратился я к Ариадне. Она поморщилась. — Велела мне идти на хрен и не мешать спать.

— Узнаю Сафировскую прямоту, дочка вся в тебя, — рассмеялась Марго, и я улыбнулся вместе с ней. — Ладно. Настя сказала, ты няню ищешь. Нашел?

— Да, даже двух. Но сегодня я оставлен в интимной обстановке — я, ребёнок и бутылочки с молоком. Чувствуешь всю прелесть перспективы?

— Ох, прекрати, а то я начну завидовать!

— Ну, а ты как? На работе не достали?

— Меня достанешь, как же. Тимка поехал к родителям, что-то там не ладно. Так что сегодня и только сегодня я могу сдаться тебе в помощницы.

Я замер, боясь спугнуть надежду.

— Правда? — тихо спросил я.

— Правда. Но не ночь, прости. Часов до одиннадцати.

— И на этом спасибо! Маргошенька, я…

— Так, спокойней, а то наговоришь лишнего, а я и поверю, — я почувствовал сквозь телефон её улыбку. — Я подъеду к шести, до этого дотерпишь?

— Я выдержал с ней весь день, справлюсь.

— Тогда жди. — И она повесила трубку.

Я спрятал айфон в карман и подхватил корзинку.

— Ты слышала, милая? Тётя Марго нас спасет!

И прозвучало это так… уютно.

Приехав домой, я едва успел поставить греться воду в кастрюле и принять душ, когда одновременно приехала Марго и проснулась Ариадна.

— Это у вас женская солидарность? — немного ворчливо спросил я, подхватывая девочку на руки, и пошел открывать дверь.

— Ого, какой прогресс! — воскликнула Марго, увидев нас. — Она тебя уже не так бесит?

— Мы немного притерлись.

Девушка быстро разулась и повесила куртку, а я пока старался утихомирить дочь, тихо напевая испытанный "Потерянный рай".

— Как твои дела? — спросила подруга, когда мы вошли на кухню. — Ты выглядишь уставшим, но не затраханным — прости за прямоту.

— В те часы, когда со мной кто-то есть — намного лучше.

— Как решился позвонить Насте?

— Дошел до точки. И я рад этому — как оказалось, мои впечатления о ней были слегка приукрашены былыми ссорами. Она мне помогла, кое-чему научила, мы вполне спокойно поговорили.

— Вот видишь. — Маргоша глянула в кипящую кастрюлю. — Это для тебя или для малышки?

— Для меня — хотел сварить спагетти, а то толком поесть с самого утра не смог.

— А раньше в это время ты ел где-нибудь в ресторане с очередной красоткой, — утвердительно произнесла подруга.

— Скучаю по тем временам. Возьмешь её? — Я передал ей Ариадну и полез в шкаф за макаронами. — Может, тебе тоже приготовить?

— Спасибо, я не хочу. Поела на работе.

— Классная у тебя работа, что ты можешь успеть поесть.

Марго работала иллюстратором в крупном издательстве, причем устроилась туда совершенно самостоятельно, без помощи любящих родителей, которые с детства предвосхищали все желания единственного ребёнка. Вообще я часто, когда накатывало философское настроение, размышлял, как некоторым родителям удается воспитать своих детей удивительным образом. Пример той же Марго — её отец недавно сменил моего деда на посту главнокомандующего армии, но и до этого пользовался нешуточным влиянием, а мать занимала видный пост в Министерстве юстиций, и им не доставляло никакого труда сделать жизнь своей дочери похожей на воздушный сон — какой она была у многих знакомых Насти, которые обивали порог нашего дома, когда я ещё жил с родителями, — но, хоть она и ощущала их влияние, она выросла совершенно свободной от стереотипов и легкомысленности, блестяще окончила школу, опираясь исключительно на свои знания, и, отучившись в университете, опять же сама, нашла себе работу, на которой отдыхала и получала за это ещё деньги.