— Да это же от избытка чувств, — оправдывался я, — я вождя обожаю.

— Тоже мне, любит он его. Спящую красавицу нашёл, — по отечески укорял меня мой вербовщик. — Может быть, ты его поцелуем оживлять собрался? Впрочем, ты врач, тебе виднее.

Через пол года после того, как меня завербовали я, на сильном морозе, в течение получаса пытался дозвониться до своей возлюбленной. Кончилось это тем, что мой палец застрял в телефонном диске. Хорошо, что на номер 444–44–44 отозвались душевные люди, которые и вызвали Скорую Помощь.

Другой раз, готовясь к свиданию с той же девушкой, я гладил брюки. Думая о ней. Неожиданно зазвонил телефон. В результате, вместо свидания с девушкой, я попал в больницу с тяжелейшим ожогом уха, который до даты нашей свадьбы так и не зарубцевался. Папа моей потенциальной супруги, модный, но находящийся в подполье иглоукалыватель, заявил, что ухо — это зеркало души. По его мнению, моё обезображенное ухо однозначно свидетельствует о серьёзных проблемах со здоровьем. Новорожденные, родившиеся с ухом такой формы, обычно умирают в раннем возрасте. И поэтому он категорически против нашего брака. Тем более что жених еврей. А так как его дочка тоже еврейка, то у наших детей и его внуков, так он считает, могут быть серьёзные проблемы. В том числе и со здоровьем.

На протяжении всего нашего романа у нас был только один скандал. Однажды она налетела на меня с криком:

— А ты мне говорил, что таким способом нельзя подзалететь. При этом она размахивала перед моим носом упаковкой из-под таблеток с надписью «Оральные контрацептивны». Короче говоря, моя невеста своего папу послушалась, и наш брак расстроился. Теперь таких чистых, невинных девушек просто не бывает. Это было последнее поколение.

— Да, я извращенец, Рабинович, — вновь не выдержала Леночка, — ты старый развратный лесбиян. Тебя постоянно тянет к женщинам. Я даже не хочу думать, что может произойти, если всё раскроется.

— Я никогда не искал легких дорог в сексе, — с металлом в голосе отреагировал Рабинович на недостойный выпад Леночки, — Быть может, поэтому я и стал виновником трагических событий, в которые была вовлечена медсестра нашего отделения по имени Татьяна. События, свидетелем и активным участником которых оказалась героическая медсестра, заслуживают отдельного и подробного описания.

Однажды, в ночную смену, один знаменитый насильник, прибывший на экспертизу в наше отделение, по просьбе медсестры Татьяны, с жаром рассказывал о своих любовных похождениях. Когда полное натуралистических подробностей повествование подходило к концу, присутствовавший тут же один хронический больной, которого зовут Станислав Оффенбах, аккуратно заполнил до краёв блюдечко медицинским спиртом и поместил в центр композиции горящую спичку. Убедившись, что спирт вспыхнул, он, как бы, между прочим, вылил горящий спирт на брюки рассказчику. При этом он явно старался попасть зажигательной смесью в область паха, и, можно отметить, что в целом это ему удалось. Через мгновение знаменитый насильник загорелся синим пламенем. Ещё через мгновение медсестра Татьяна схватила первый попавшийся ей под руку халат и принялась тушить объятую огнём область паха насильника.

Вскоре пожар был потушен, а знаменитый насильник поступил в приёмный покой больницы Ворона с диагнозом: «Easy burns and bruises of bodies of a groin incompatible with a life» (Легкие ожоги и несовместимые с жизнью ушибы органов паха). Авторство диагноза принадлежит дежурившему в ту ночь заведующему подросткового отделения.

В дальнейшем выяснилось, что пламя сбивалось халатом, принадлежащем следящем за своей спортивной формой Шпрехшталмейстеру. И что следящий за своей спортивной формой санитар хранил в карманах своего халата гантели. По заключению консультанта патологоанатома, за то время, которое потребовалось медсестре, чтобы сбить пламя, гантели обрушились на область паха четыре раза. Потрясённая видом горящего синим пламенем знаменитого насильника, Татьяна не сразу обратила внимание на то обстоятельство, что халат, которым она сбивала пламя, был необыкновенно тяжёл.

Дело о дерзком поджоге знаменитого насильника имело далеко идущие последствия для всех его участников. Из больницы общего профиля поступило заключение врачей, согласно которому ожоги характеризовались как лёгкие и не оказавшие влияния на состояние здоровья знаменитого насильника. А вот мероприятия по тушению пожара вызвали в его организме ряд необратимых изменений, которые свели на нет (уменьшили до нуля) ту потенциальную опасность, которую насильник представлял для общества.

В связи с тем, что бывший знаменитый насильник переставал быть социально опасным больным, главным врачом психиатрической больницы ставился вопрос перед заведующим отделением судебно-психиатрической экспертизы этой же больницы о целесообразности пребывания потерявшего всё погорельца в стенах данного лечебного учреждения. Кроме того, строго указывалось на невыполнение элементарных правил противопожарной безопасности во вверенном ему отделении и рекомендовалось в самые короткие сроки исправить допущенные недостатки.

В связи с тем, что бывший знаменитый насильник твёрдо стал на путь исправления, все тому же заведующему отделением судебно-психиатрической экспертизы объявлялась благодарность за кропотливую психотерапевтическую работу, проведённую им с бывшим опасным преступником, которая и привела оного к глубокому и, что самое главное, искреннему раскаянию в совершённых им преступных деяниях.

Особо была отмечена медсестра Татьяна, которая проявила чудеса мужества и героизма во время пожара и, не щадя себя, боролась с огнём.

Из зарплаты владельца гантели вычли стоимость прожжённого в районе карманов халата. Санитар Шпрехшталмейстер объяснил это масонскими происками, но деньги уплатил.

Кроме того, в ходе кропотливого расследования удалось выяснить следующее. Станислав Оффенбах коварно втёрся в доверие к чистосердечной и по-своему наивной медсестре Татьяне. Причём действовал при этом он особо дерзко и цинично. Воспользовавшись тем обстоятельством, что, согласно гуманному распоряжению врачей, ему полагалось перед сном получать укол в ягодицу, он предложил Татьяне следующий аттракцион. Медсестра, как бы незаметно, ставила шприц с лекарством строго перпендикулярно сиденью стула иголкой вверх. А в это время Оффенбах, держа в руках фиалку, и, как бы преподнося цветок медсестре, элегантно, естественно не снимая брюк, садился на иголку. Под тяжестью тела иголка входила в ягодицу. Туда же, по замыслу авторов и исполнителей этого номера, прижатый сидением стула поршень вдавливал содержащуюся в шприце жидкость. Татьяне оставалось, как бы незаметно, на протяжении всего рекордного трюка придерживать шприц в положении, строго перпендикулярном к надвигающейся на иголку ягодице. Любящая задорную шутку медсестра радовалась происходящему как ребёнок.

Как приеду в Псков, обязательно расскажу этот случай пожилому следователю, — сказал Пятоев, — он такие истории любит.

Самолет компании «Россия» рейсом из Тель-Авива приземлился в аэропорту «Внуково» утром. Пятоева и выпускника университета Дружбы Народов никто не встречал. В здании аэропорта к ним подошел пожилой мужчина без признаков финансового благополучия во внешности и предложил подвести приезжих за умеренную плату. После непродолжительной дискуссии приезжие приняли решение ехать до площадь трех вокзалов. Пожилым мужчиной была обозначена цена, после чего выпускник университета Дружбы Народов громко позвал в помощь Аллаха, после чего цена была снижена на половину. После того, как консенсус по вопросу стоимости поездки был достигнут, все трое направились на стоянку, где приезжие сели в Жигули преклонного возраста с псковскими номерами.

— Как долетели? — спросил пожилой следователь, когда машина тронулась.

— Не заметили мы за собой никакой слежки, — сказал Пятоев, — да и кому мы нужны?

— Нужны вы многим, а потому светиться вам совсем не к чему, — ухмыльнулся пожилой следователь, — в городе вам показываться нельзя. Я отвезу вас в дом моего хорошего знакомого, его зовут Саранча. Там до вас точно никто не доберется.