— As you, have got to Israel? (Как ты попала в Израиль?) — спросила южноафриканка супругу Шпрехшталмейстера.

— Has married the Jew (Вышла замуж за еврея), — ответила Настенька.

— With me there was the same (Со мной случилось то же самое), — обрадовалась общности судеб олигархова супруга.

— I from Russia (Я из России), — сообщила Настенька. Женщины отошли в сторону и продолжили оживленный обмен мнениями о судьбах еврейских жен.

— I know about Russia, my lovely much (Я много знаю о России, моя милая), — щебетала южноафриканская красотка, — I even heard, that in Russia in 1917 too have cancelled apartheid and black have come to power. Really it was as awfully, how at us in Southern Africa? (Я даже слышала, что в России в 1917 году тоже отменили апартеид и чёрные пришли к власти. Неужели это было так же ужасно, как у нас в Южной Африке?)

— It has a little touched me, parents preserved me against all this dirty (Меня это мало коснулось, родители оберегали меня от всей этой грязи), — не стала спорить супруга Шпрехшталмейстера. Она почти не соврала. Ее прабабушка была солистка балета императорских театров и благосклонно принимала ухаживания их высочества Великого Князя. И ее родственников, видных деятелей балета, после 1917 года отправляли в лагеря или расстреливали в каждом поколении. В таком духе дамы мило беседовали весь вечер, время пробежало незаметно, и заветный чек был выписан.

— Общение с Эвенком как обычно научила меня многому, — признался Рабинович на следующее утро, — Но в этот вечер Леночка была одета особенно нескромно, и в результате этого я остался глух к разгоревшейся общественной дискуссии о путях создания древних народов созданных по велению Сталина. Но в дальнейших беседах с ним мне бы не хотелось блуждать в дебрях политической географии. Кто-нибудь может развеять туман?

— В целом Сталин был человеком малообразованным, — доверительно сообщил Гришин, — но в некоторых областях он обладал глубокими и обширными познаниями. Выросший на Кавказе, где на небольшой территории проживает множество самых разных народов, он тонко понимал природу межнациональных отношений. Будучи пламенным империалистом, Сталин старался строить структуру подвластных ему владений таким образом, чтобы административная структура империи опиралась на этнически очерченные образования. Причём эти этнические образования были разными по величине, имели разную степень самостоятельности и разный уровень жизни. Наиболее самостоятельными были братские социалистические страны, которые имели все внешние атрибуты независимых государств. Далее по степени убывания самостоятельности следовали Союзные Республики, автономные республики, автономные области, автономные округа и так далее. При всей внешней громоздкости эта система обладала большой устойчивостью. Одним из главных факторов стабильности являлось то обстоятельство, что развал Советской империи неизбежно приводил к сильнейшим потрясениям все национальные образования, из которых эта империя состояла. Тем более что Сталин старался проводить границы и переселять народы таким образом, чтобы, в случае получения национальными образованиями независимости, у новых государств сразу бы появились трудноразрешимые проблемы и внутри страны, и в отношениях с соседями.

В глубине души Сталин считал, что элиты этих образований состоят из людей здравомыслящих, интересы собственных народов им не безразличны, и поэтому местная элита будет стараться урвать побольше для себя лично, но разваливать всю конструкцию эти люди не будут. Тут Вождь Мирового Пролетариата ошибался. О людях хорошо думал, идеалистом был.

При первой же возможности, дружно, все как один, лидеры национально-административных структур, из которых состояла Советская империя, ринулись в независимое плавание, не минуты не задумываясь об ужасных и необратимых последствиях долгожданного самоопределения.

Рассмотрим же, в свете вышеупомянутых общих положений, тёмное будущее братских социалистических стран. Начнём с «Germanische Demokratische Republik» (Германская Демократическая Республика). Это государство, сразу же после получения независимости, к единодушному ликованию своих граждан (zum einmtigen Jubel seiner Brger), немедленно прекратило своё существование, растворившись в Федеративной Республике Германии, не оставив после себя никаких видимых следов.

— Ну, здесь Вы не правы, — неожиданно возразил Рабинович, — в моём сердце следы остались. Я читал книгу какого-то восточногерманского автора об Альберте Эйнштейне. Книга начиналась фразой: «Альберт Эйнштейн был самым великим немцем после Карла Маркса». Государства приходят и уходят, но созданные в них культурные шедевры остаются в веках.

— Поправку принимаю, — согласился Гришин, — В память о ГДР человечеству осталась фраза: «Albert Ainshtein ar am meisten gro Deutsche nach Karl Marks» (Альберт Эйнштейн был самым великим немцем после Карла Маркса).

На этом тема ГДР себя исчерпала, и мы можем смело перейти к рассмотрению положения в Югославии. Эта самая независимая часть Советской империи, созданная как независимое государство после первой мировой войны, развалилось с громким треском, стрельбой и резнёй сразу же после распада СССР. Причём танец с саблями, начавшийся в Югославии в начале девяностых годов, продолжается до сих пор, и ему конца не видно. Нас же, как офицеров-десантников, в событиях в Югославии должна привлечь следующая деталь. Как это всегда бывает в национально-освободительных войнах, в многочисленных в девяностые годах войнах в Югославии против гражданского населения противника всеми противоборствующими сторонами проводились массовые репрессии и этнические чистки. Сербы внесли в этот процесс элемент поэзии, навеянный рыцарскими романами средневековья. Они создали лагеря для пленных молодых женщин, где заключённые насиловались солдатами сербской армии, пока не наступала беременность. Когда беременность достигала срока в двадцать недель, женщин отпускали. Аборт на таком сроке делать уже опасно.

— Но не такие уж сербы неисправимые романтики, — вмешался в беседу Шпрехшталмейстер, — когда дело касается их лично, они способны рассуждать практически. Приведу пример. Как-то, во время войны в Косово, сербы выгнали оттуда миллион албанцев. Увидевшие это по телевизору американцы начали бомбить Сербию. Но и в России не сидели, сложа руки, и смотрели телевизор. Увидев, как американцы бомбят Сербию, русские захотели помочь братьям-славянам. Государственная Дума выступила с законодательной инициативой о воссоединении Сербии и России. Благо в то время от России все, кому не лень, отсоединялись, и хотелось как-то переломить тенденцию. Югославское правительство, взвесив все за и против, решило, что американские бомбёжки — дело более безопасное, чем воссоединение с Россией. Сербский народ единодушно поддержал решение своего правительства.

— У меня есть план, как нам найти человека, скрывающегося под вывеской «полицейская мафия», — без всякой связи с национальным строительством сообщил Пятоев, — для нас это будет проблема одного вечера.

Солнечным утром следующего дня в полицейский участок, с выражением лица, не предвещавшем ничего хорошего, вошла видная деятельница театра Варвара Исааковна Бух-Поволжская. К тому времени в полицейском участке уже находился Рабинович, который забежал о чем-то посоветоваться со своим старым знакомым, дежурным офицером.

Впервые дежурный офицер увидел Бух-Поволжскую в отделении полиции, где она робко и застенчиво пыталась выяснить судьбу своего чемодана. За прошедшее время в её облике произошли разительные перемены. Чувствовалось, что за три недели, проведенные в Израиле, она не только окрепла физически, но и закалилась духовно. Просительные интонации, которые так тронули сердце дежурного офицера, сменились на голос, звенящий металлом. По-настоящему громко зазвучали интонации человека, глубоко убежденного в правоте своего дела, пламенного борца за свои неотъемлемые права.