Подобные «изобретения» Гончара, его известность как председателя Моссовета и отсутствие прямых показаний против его кандидатуры (каждый считал его, по крайней мере, не своим главным врагом) позволили ему победить на выборах в Совет Федерации 12 декабря 1993 г. (К вопросу о цене этих выборов мы вернемся в других главах.).

Выборы в Совет Федерации по Москве проходили с нарушением ранее принятых правил. Вместо необходимого для регистрации кандидатов числа подписей, соответствующих 1 % от числа избирателей, в Москве планка была снижена сначала до 0,35 %, а потом и до 0,25 %.

Чтобы не попасть на выборах под гильотину средств массовой информации, Гончару в очередной раз пришлось применить свою ужиную тактику. Обозначив присутствие в оппозиции ("Московский гражданский союз" был в тот момент единственной оппозицией, допущенной к выборам в Московскую Думу), он тут же начал переговоры с «Выбросом», перешедшие в совместную пресс-конференцию. Команду же из московского ГС он, по сложившейся практике, «отстрелил», никак не возместив ей поддержку своей предвыборной кампании. Команда провалилась, а лидер пошел вверх.

Так номенклатура в лице Гончара использовала наивный романтизм начинающих политиков. Из «начинающих» они уже не смогли вырасти в «опытных». Никакого обозримого политического будущего у них не было. Они были для Гончара совершенно не опасны. По крайней мере — в ближайший период.

ОТ СОЦИАЛИСТОВ К ПАТРИОТАМ

В свое время Н. Гончар, убежденный в неизбежном усилении левого политического лагеря, вместе с рядом лидеров профсоюзов и мелких общественных объединений подписал декларацию о создании Партии Труда. Была надежда, что сильные мира сего откликнутся на эту инициативу, которая могла бы стать альтернативой радикальной оппозиции. Не откликнулись. Партия Труда толком нигде и не проявила своего существования, а Гончар выждал паузу и в состав партии не вошел.

И вот сменились времена. Лево-правый выбор перестал быть популярной проблемой. И Гончар находит выход. Он на время становится националистом. Но также, как и при социалистическом выборе, не до конца, не руша мостов, не привлекая особого внимания.

Осенью 1993 г. в "Независимой газете" (уже после "кровавой октябрьской каши") появляется программная статья Н. Гончара под амбициозным названием "Повестка дня для нации на завтра и послезавтра". Политик без своего мнения вдруг обретает голос и начинает повторять вслед за патриотами-государственниками речи об особой роли России, которая призвана восстановить единство нации. Гончар пишет о том, что все остальные бывшие союзные республики "не способны ни выжить в одиночку, ни интегрироваться на равноправной основе с западными или восточными цивилизационными центрами." Появляются и вообще захватывающе смелые строчки: формула о "либеральном империализме" и инструменте возрождения России — "федерализм плюс атомная бомба". Либеральный империализм — это, оказывается, "консенсус между человеком и государством", а атомная бомба освобождает от напряженной готовности к военной мобилизации.

Н. Гончар в своем переходе в лагерь патриотов вовсе не собирался объединяться со всеми, кому "за державу обидно". Поэтому делаются три важных реверанса. Из прекрасных качеств атомной бомбы следует необходимость преломить шапку перед ВПК, который еще и сверхновыми технологиями нас обеспечит. Второй реверанс — в пользу Православия, которому воздается должное, как "генетическому коду культуры". И третий реверанс — в адрес молодежи, которая "находится в стадии поиска новых ценностей" и ищет идеологию, преодолевающую меркантильное потребительство.

Если два последних реверанса — скорее дань моде, то первый по сути дела является объявлением о готовности представлять интересы ВПК, временно придавленного сырьевыми монстрами.

В сообразительности Н. Гончару не откажешь. Рост патриотических настроений был налицо. Фракция сырьевиков в номенклатурной касте на выборах бороться не собиралась, вполне удовлетворяясь своей доминирующей ролью в правительстве. Зато вымирающий ВПК требовал политической поддержки. Вот Гончар своей неординарной статьей и направлял воротилам промышленности вооружений послание о готовности быть их лоббистом в Совете Федерации.

Дошло ли это послание до адресата, неизвестно. Только вот Н. Н. Гончар, известный москвичам скорее лишь по имени, стал-таки депутатом и даже получил пост председателя комитета по бюджету. Тоже неглупый выбор. По опыту Моссовета Гончар знал, что контроль за финансами — это и есть власть.

Итак, выборы были выиграны, номер с патриотизмом отработан, и от Гончара подобного статье в «Независимой», уже не исходило и исходить не могло. С ВПК, по всей видимости, тоже не было особой необходимости продолжать любезничать. Посадка в номенклатурный эшелон, отходящий от станции под названием "Государственный переворот" состоялась, и уже не Гончару нужно было заискивать перед ВПК. Самим магнатам ВПК теперь пришлось искать его расположения.

Таким образом, тактика политической интриги вполне отработана. Сначала на группе "Сильный Совет", потом — на Партии Труда и, наконец, на ВПК. С кем же сейчас плетет интригу Н. Гончар? Ведь новые выборы не за горами.

ОСТОРОЖНЫЙ ТАЛАНТ

Гончар в Совете Федерации стал председателем комиссии, ведающей финансами. Когда журналисты привязались к нему с просьбой предложить какие-нибудь меры для того, чтобы свести концы с концами в принятом Думой и Советом Федерации бюджете, Гончар находчиво ответил: "Я сам голосовал против этого бюджета".

В такой ситуации другого ответа быть не могло. Бюджет был навязан совершенно нереалистичный, номенклатура ничем не собиралась поступиться и настояла на том, чтобы под обломками бюджета снова ухватить его наиболее жирные куски для личного потребления. Гончар, сросшийся с номенклатурой, конечно же не стал сопротивляться. Но на всякий случай проголосовал «против».

Да и какой Гончар специалист по бюджету, чтобы формировать его грамотно и реалистично, да еще на вопросы журналистов отвечать? По своей моссоветовской практике он был скорее специалистом по проталкиванию бюджета. Причем такого бюджета, который при здравом рассмотрении нельзя не назвать криминальным.

И все-таки быть при бюджете — это еще полдела. Выбор бюджетной сферы — безошибочный политический шаг. Но нужна еще и политическая поддержка. И Гончар в поте лица работает на директорский корпус "красных баронов", увязших в столь удобных для них взаимных неплатежах. Под шум о катастрофе промышленного производства этот слой номенклатуры, не накормившийся гайдарономикой, стремился взять свое, присосавшись к программам стабилизации. И тут особенно пригодился Гончар, который не был связан, как большинство депутатов Совета Федерации, еще и обязанностями по административной части. Гончар был более свободен от диктата «сверху» и вполне подготовлен, для того чтобы снова осторожно разрабатывать ниву номенклатурного патриотизма.

В телепередаче, посвященной выводу (а точнее бегству) российских войск из Германии, Гончар задавал в кинокамеру недоуменные вопросы: "Зачем так поспешно? Как быть с интересами России?" Зная Гончара, можно ожидать, что в запасе у него имеется пламенная речь о пользе разоружения, вывода войск с территорий иностранных государств. Этой речью всегда можно нейтрализовать осторожное подобие критики, перекрыв ее, в случае необходимости, мощным пафосом. Контрастом пугливому недоумению Гончара в той же передаче прозвучало интервью с генералом Лебедем, который напрямую назвал руководство Западной группы войск шайкой преступников. В другом месте он же назвал вывод войск из Германии идиотской акцией. Вот так один тихонько набирал очки и делал карьеру, сохраняя пути к быстрому отступлению, а второй говорил все, как есть, не стремясь удовлетворять любому политическому раскладу. Соответственно, один, крадучись, шел к посту министра, а другой просто оставался честным человеком.