Так сомкнулись интересы некоторых внутренних номенклатурных советских элит, криминальных кланов, либеральной интеллигенции и внешних антисоветских интересов. Но теперь наступает время, когда дружба дружбой, а табачок — врозь. Если России суждено продолжать свой исторический путь, то либеральный фасад еще может немного постоять, но жить придется уже под другой крышей. И главное — без либералов. Они мечтали о российском Пиночете, и Пиночет пришел. С убогой идеологией и готовностью пролить кровь.

РЕСУРСЫ ДЕЕСПОСОБНОСТИ

Перетряска элит произошла, фасад власти в значительной степени очистился от романтической лепнины. Пора приспосабливать все здание для нормальной жизни.

Да вот беда, приходится пройти через период, в который решится вопрос, кому и как сидеть, за какие ниточки и каких марионеток водить. Это период политического абсурда. Кто-то "делает бабки" на ваучерах и лозунгах приватизации. Кто-то, настаивая на "государственных интересах", отжимает последние соки из промышленных монстров эпохи исторического материализма. И кандидатов в президенты наплодилось — ну просто тьма. Да еще каждый свою партию создал, будто гражданам было просто разобраться в месиве уже имеющихся. Тем временем, по городам и весям начался предупредительный отстрел несговорчивых, а мафиозные кланы начали серьезно вооружаться.

В этих условиях руководство крупных госпредприятий, а также т. н. малый и средний бизнес погоды не делают. Их объедают со всех сторон поднаторевшие в силовом отстаивании своих интересов крепкие спайкой банды банкиров и рэкетиров. Напрасно кто-то надеется на то, что "красные бароны" ВПК и ТЭК когда-нибудь "воспрянут ото сна", а суетливые крохоборы создадут свою несгибаемую партию. Без национальной интеллигенции, которая сегодня еще не востребована, им дорога одна — к вчерашним паханам, ставшим сегодняшними акулами мафии.

В отличие от разрушительных либеральных реформ свирепая борьба кланов по поводу власти — дело вполне конструктивное. Участники межклановой борьбы, в отличие от наивных политиков, хотя бы свои шкурные интересы осознают и, тем самым, способствуют созданию национальной номенклатуры. Силовое «взаимовычитание» лишь отслаивает наиболее жизнеспособное ядро, которое и останется главным ресурсом нации. Всплыв в легальный элитный слой, мафиози самого разного профиля, так или иначе, вынуждены будут поддерживать стабильность общества и приобрести все атрибуты внешней респектабельности. Если они снова не начнут игру с либералами, то вполне способны будут сформировать национальную номенклатуру.

Главный ресурс элиты (пусть криминального происхождения, что ж поделаешь, если другой нет!), который будет работать на государство и нацию, — жесткий прагматизм. Это тот прагматизм, который не верит навязанным идеологиям и глубокомысленной игре ума. Именно прагматизм дает шанс на то, что власть имущие обратятся к государственным интересам России, которые должны совпасть с их стратегическими интересами.

Осталось уповать на то, что разборки между кланами и раздел сфер влияния произойдут относительно быстро, а реальный экономический интерес отчетливо заявит о себе на макроэкономическом уровне. В политическую игру должны согласованно вступить большие капиталы, почувствовавшие собственные пределы роста и алчность иностранных конкурентов.

Прорыв России через хронический кризис власти и экономики возможен только в том случае, если объединятся три ресурса нации: управленческий, экономический и интеллектуальный. Если национальной номенклатуре предстоит преодолеть антирыночный комплекс "красных директоров", новым предпринимателям — антигосударственную направленность своих сиюминутных интересов, то национальной интеллигенции требуется очиститься от остатков марксистско-ленинской идеологии и диссидентского либерального комплекса.

Пока все эти разборки и трансформации не закончились, любителям шествий и митингов не стоило бы корчить из себя народные массы. Прежде чем апеллировать к народу, давайте хотя бы идеологическую импотенцию преодолеем.

РЕЦЕПТ РЕАНИМАЦИИ

Авторитарный режим — вполне адекватный инструмент концентрации ресурсов нации для преодоления кризиса. Но такой режим должен иметь еще и некоторый нравственный базис, авторитет, признаваемую всеми причину. Этого у сегодняшней власти нет, и именно поэтому глашатаи режима (даже произнося иногда в общем-то правильные слова) не в состоянии поднять народ против разрушительных процессов. Именно из-за отсутствия нравственных ориентиров и опыта нравственного поведения сторонники режима не способны к созданию государственной идеологии. Бессовестность разрушительна для интеллекта. Не находя нужных слов, режим и подавно не в состоянии найти спасительной стратегии.

В попытках взять политический процесс под контроль возникает новый рецепт реанимации России: патриотическая (национальная) диктатура вместо прозападной (космополитической) демократии. Но если диссиденты-западники худо-бедно сформулировали идеологию либеральных реформ, то новый рецепт реанимации пока совершенно безоснователен. Дело не в том, что у такого рецепта вовсе нет никаких объективных основ. Они то как раз куда более реальны, чем переписанные у западных мыслителей прошлого либеральные теории. Это у тех, кто допущен к публичному говорению, нет и не предвидится понимания того, какую Россию необходимо возрождать.

И все-таки что-то не клеилось в пропагандистских построениях "номенклатурных мудрецов". Открывают рот для того, чтобы сказать про великую державу, про терпеливый русский народ, а выговаривается что-то старое — о правах человека, о законности… Говорильный органчик то и дело сбивается на старую мелодию, сипя сквозь шумы и хрипы умирающей идеологии.

Обыватель подсознательно почувствовал, что ему долго и упорно подсовывали для применения в жизни фальшивые формы демократии, а теперь предлагают спасать разрушенную таким путем державу. Так стоит ли верить тем, кто с такой энергией боролся за гражданский мир, что готов был камня на камне не оставить от российской государственности? Не лучше ли заняться самоспасением?

И все-таки, несмотря на могучий инстинкт эгоизма, обыватель не волен в своих действиях, ибо интересы правящей элиты защищены государственной машиной. Обывателю так или иначе промоют мозги и вложат в них то, во что он таки поверит. На легковерности его все-таки поймают. Только для этого режиму придется сменить не только язык общения с народом, но и произвести смену "физических лиц", говорящих от имени власти. Необходимый авторитет власти будет возвращен, и обывателя снова можно будет втянуть в русло государственной политики.

Если за это возьмутся мастера своего дела, то смена декораций без особых потрясений закончится уже через полгода. Даже вопрос о смене Президента станет совершенно неактуальным и останется лишь предметом для полемических забав новых диссидентов. Если достойных специалистов не найдется, то вполне возможен очередной спектакль с подавлением государственного переворота.

Вопрос о завершении безболезненной государственной трансформации, появлении действительных основ для общественного согласия упирается в объединение идеологических, организационных и финансовых ресурсов. Пока такого объединения не произошло, страна будет страдать от непомерных амбиций политических деятелей, которые не способны ни понять, как спасти Россию от небытия, ни провести послешоковую реанимацию хозяйства, ни усмирить политический хаос.

Мы уже находимся на новой ветви общественного развития, которая требует устранения от власти той генерации политиков, чье историческое время закончилось 4 октября 1993 г. Вместе с незапятнанными ложью и преступлениями всероссийского масштаба людьми придет и авторитет власти, будут востребованы уже существующие разработки государственной идеологии и начнется восстановление структур гражданского общества.