Услышав эти выстрелы и увидев падающих под пулями, Руцкой отдал приказ о штурме мэрии и сформировал колонну для того, чтобы очистить здание СЭВ от стрелявших по людям. Первая рота отправилась к мэрии. Все были без оружия, за исключением охраны возглавившего колонну генерала Макашова.

Прозвучала команда: "Огонь ни в коем случае не открывать". Но у входа в мэрию людей начали поливать автоматным огнем. Демонстрантам удается завести два ЗИЛа, стоящих рядом. Сторонники парламента под огнем грузовиками вышибли двери. Машины просто изрешечены пулями. Милиция разбегается, разбивая изнутри стеклянные стены здания. Первый этаж мэрии заполняется людьми. На следующих этажах блокированы несколько человек. Во избежание кровопролитного штурма генерал Макашов один поднимается на второй этаж, предлагая всем сдаваться. Оставшиеся в здании около десятка солдат и гражданских лиц попадают в плен, но их скоро отпускают.

Ни один милиционер или работник милиции при штурме мэрии не был убит. Раненые были по обе стороны.

Пришлось выставить охрану, чтобы толпа не разгромила ненавистное гнездо московской номенклатуры. Жаль, что в те часы никому не пришло в голову пошерстить эту криминальную малину, свезя документы в надежное место. Всего-то успели захватить ведомости, в которых расписывались за свои тридцать сребреников офицеры МВД, блокировавшие Белый Дом. За день работы причиталось по 100–300 тыс. рублей в зависимости от должности. В гостинице «Мир» был захвачен готовый к употреблению огнемет.

Макашов выступил с пандуса мэрии с краткой речью: "Теперь нет ни мэров, ни пэров, ни херов!" Люмпены взревели от восторга, более здравая публика испытала легкий привкус тошноты.

Вокруг мэрии началось народное ликование. Радостные лица, торжествующие крики, общий подъем. Возник даже сувенирный синдром — люди ломали "на память" страшную колючую проволоку, опутавшую парламент. Настоящую овацию вызвало появление группы солдат, перешедших на сторону Верховного Совета. На захваченных у милиции грузовиках группы защитников Конституции направились к Останкино, чтобы требовать эфира.

Казалось, что народ восстал. В действительности, как ясно теперь почти каждому, состоялась чудовищная провокация, втянувшая массу людей в смертельный сюжет номенклатурного мятежа.

Из дневника автора:

"Пытался пройти в Моссовет. Чугунные ворота закрыты, перед ними толпа старух непонятного происхождения. Решил пройти через переулок. Там проход загородили две поваленные скамейки и человек тридцать старичков. Бросились на меня, как на амбразуру. Предъявил депутатское удостоверение. Кто-то завопил: "Я его знаю!" Глаза загорелись. Чистая публика разразилась хамством. Кричали: "Ваше время кончилось, идите домой!" Только что матом не обложили. Сдержался, не ответив им, и решил, что лучше от Белого Дома привести человек пятьдесят, чтобы этот сброд отодвинуть в сторону.

Сквозь интеллигентский сброд пытался прорваться автобус с людьми в камуфляже. Те опять встали стеной. Хотелось думать, что пришли за Лужковым. Но это, по всей видимости, были лужковские же омоновцы или гвардия «ельцинистов». В качестве командующего «обороной» у автобуса мелькнула упитанная фигура депутата Моссовета А. Осовцова — председателя комиссии по социальной политике и профессора в поповском Международном университете по совместительству. Этот сразу встал на сторону мятежа.

В Белом Доме нет света, но мы как-то сразу нашли группу, которая намеривалась занять лужковские апартаменты. Командовал один из депутатов. Неприятно поразило солдафонство: "Тихо, когда я говорю!" И так далее в крайне развязной казарменной манере. Подумал, что это, вероятно, ему позволяет скрыть неуверенность и попытаться нормально организовать группу. Не тут то было. Все обещания оснастить группу техническими средствами от бронежилетов до бронетранспортера) закончились ничем. Полуторачасовые приготовления вылились в организацию безоружной и бесполезной колонны, в которой набралось человек 500. Таким силам у Моссовета делать было нечего, там уже буйствовала толпа столичных гайдароманов. Кроме того, пришла информация, что по городу идут танки, и они, конечно же, решат судьбу противостояния. Колонну распустили".

Характерен эпизод, который служит еще одним подтверждением того, что организаторам провокации была нужна кровь. «Лужковцы» держали связь с Белым Домом через председателя Краснопресненского райсовета А. Краснова, который оставался одним из немногих, кто пытался не допустить дальнейшего обострения событий. Краснову позвонил управляющий делами мэрии Шахновский и просил отпустить захваченных в здании мэрии людей (в том числе и вице-премьера Правительства Москвы Брагинского). Он говорил о том, что если их не отпустят, то в заложниках будут удерживаться московские депутаты:

Седых-Бондаренко и другие, захваченные в Моссовете. После того как Шахновский был предупрежден о том, что у Краснова для ведения переговоров остался единственный неотключенный телефон, этот аппарат тоже замолчал ("Время выбора", спецвыпуск, декабрь 1993 г.).

Мэрия жаждала жертв с обеих сторон, которые оправдали бы войну против парламента.

ТРАГЕДИЯ В ОСТАНКИНО

К телецентру «Останкино» направилась основная масса демонстрантов, пришедших на Смоленскую площадь с Октябрьской площади. Это произошло еще до того, как были очищены от милиции и чиновников здание мэрии и гостиница «Мир». Невозможно было терпеть эту бесконечную ложь в эфире. Люди пошли требовать правды, требовать права изложить свою позицию.

Митинг перед Белым Домом скандировал: "Останкино! Останкино!" и туда отправились грузовики с людьми. Оружия практически ни у кого не было. У кого-то был отобранный у омоновцев щит, у кого-то дубинка — но это были единицы. Возглавил колонну автомобиль с группой Макашова.

Из газеты "Президент":

Людей у Белого Дома оставалось катастрофически мало. Руцкой почувствовал, что сил явно не хватает и попытался отменить свой призыв. Но, не имея средств коммуникации, он уже не мог вывести людей из уготованной им ловушки. Пытался остановить безумие и Хасбулатов, который говорил депутатам, что Ельцин будет расстреливать людей. Ему не поверили.

В «Останкино» демонстрантов уже ждали. Только милиции там насчитывалось более пятидесяти патрульных бригад. В здании телецентра расположились две милицейские роты. Милиция же сопровождала безоружную толпу прямо к месту расправы (тот же почерк, что и 1 мая 1993 г.). У начальника ГУВД был на исполнении специальный план (планы, как известно, не создаются в течение часа). По этому плану требовалось дождаться, чтобы телевидение прекратило вещание, и только тогда вооруженные наемники номенклатуры должны были начать стрельбу. Помимо милиции, в «Останкино» ждали москвичей еще 200 автоматчиков и снайперов отряда «Витязь», да 500 солдат дивизии Дзержинского. По официальным данным, оглашенным П.Грачевым через три дня, в засаде ждали демонстрантов 21 БТР с десантом.

У входа в телецентр около 17.00 начался митинг. Макашов пытался через закрытые двери начать переговоры с находящимися там вооруженными людьми. Вместо организации переговоров внутри телецентра строят баррикаду. Милиция радиокомитета выражает желание присоединиться к сторонникам парламента. Ее насильно удерживают спецназовцы дивизии Дзержинского.