Более важны другие подробности, приведенные в повести.
Безвестный ее составитель сначала ведет нас в восточную страну, за Югорскую землю, где над морем живут «люди Самоядь». Люди эти ростом невелики, но очень подвижны. К тому же они хорошие стрелки-лучники. Они ездят на оленях и собаках, носят одеяния из собольих и оленьих шкур. Товар их — соболи.
Составитель сказания знал и о загадочной доныне земле Баид, «вверху Оби, рекы великыя», где не было лесов, а люди жили в земляных обиталищах, ели мясо соболей. Соболи в той стране были отменные — крупные и очень черные.
Баидинцы иной одежды, как соболья, не знали. И рукавицы и ноговицы — все это было из меха соболей.
Среди незнаемых людей Сибири упоминались и те, что имели «очи в грудех». Они метали стрелы при помощи железных трубок. Люди эти жили где-то на Оби.
Но вот самое важное место в рукописи «О человецех незнаемых в восточной стране…»
«Вверхь тоя же рекы великия Оби есть люди ходят по под землею иною рекою день да нощь, с огни. И выходят на озеро. И над тем озером свет пречуден и град велик, а посаду нет у него. И кто поедет к граду тому и тогда слышити шюм велик в граде том как и в прочих градах и как придут в него и людей в нем нет и шюму не слышити ни которого ни иного чего животна, но во всяких; дворах ясти и нити все много и товару всякого кому что надобе и прочь отходят и обрящется паки на своем месте и как прочь отходят от града того и шюм пакы слышете как и в прочих градех»
[52]
.
В этом отрывке все замечательно. Сколько свидетельств сошлось в нем!
Сначала речь идет о верхнем течении Оби. Полагаю, что автор сказания имел в виду приток Оби, «стороннюю реку», как выражались в старину, когда говорили, что люди «ходят по под землею иною рекою». Иной рекой по отношению к Оби мог быть Иртыш. Что же касается людей, ходивших с огнем под землей, то это рудные добытчики Алтая. Несколько лет назад в недрах Джунгарского Алатау был найден светильник XI века — спутник чудского рудокопа. С подобными светильниками ходили под землей и древние горняки рудного Алтая.
Сказание говорит, что носители огней «выходят на озеро». Надо понимать, что эти люди вообще появляются на озере — в том смысле, что приходят туда с места своих работ. Для этого вовсе не обязательно, чтобы подземные ходы были поблизости от озера и великого града, стоящего на его берегах. На озере происходила знаменитая «немая» торговля. За этим и «выходили» туда в числе других обитателей этого края люди, проводившие часть своей жизни под землей.
Но что это за озеро?
В более поздних свидетельствах оно обычно называется «Китайским». Это, конечно, не означает того, что там жили китайцы. Туда могли приходить — да и, по-видимому, приходили для меновой торговли — караваны из Восточного Туркестана и Китая.
Следы ведут к озеру Зайсан.
И совершенно не случайно впоследствии Золотая Баба была связана с «Китайским озером». Золотую Бабу, как я уже говорил, помещали в устье Оби, а истоки великой реки отождествляли с озером Китайским, то есть с Зайсаном. При этом Обь и Иртыш зачастую считали единой рекой.
Но неизвестный составитель сказания «О человецех незнаемых в восточной стране», как мы уже имели случай убедиться, называл Иртыш «иною рекою», и это соответствовало действительности.
Таков был трудный, но прямой путь от снежного обиталища Золотой Бабы в самую глубь Азии, к грифам, сторожащим золото, к людям с глазами на груди, к носителям подземного огня.
Новгородцы, видимо, знали не только о дорогих рудах, но и о сказочных богатствах чудских могильных курганов Алтая. Это было одной из причин стремления к озеру, где стоял великий град без посада — место торгового сборища.
Не там ли происходил главный сбыт «закамского серебра»?
Как ни труден был грандиозный водный путь по Оби и Иртышу, он, вероятно, считался более безопасным, чем караванные дороги через пустыни и степи.
События XIV века — войны Тохтамыша и Тимура — заставили наших предков обратить взор на лукоморье, на Обь, где начинался известный еще в древности путь в далекие страны.
Загадочный рассказ Мендеса Пинто
Существует одно предание, которое позволяет предполагать, что около 1400 года было совершено какое-то путешествие со стороны Руси в Китай.
Это предание было записано в XVI веке португальским пиратом Мендесом Пинто (Мендише Пинту), всесветным странствователем.
В нем было кое-что от пресловутого Мандевиля. Пинто, например, уверял, что побывал в Абиссинии у «матери попа Иоанна»
[53]
.
Он был определенно неравнодушен к китайской богине Гуань-инь, о которой нам приходилось говорить в связи с Золотой Бабой.
В сороковых годах XVI века Пинто вместе с другим пиратом устроил набег на тот самый остров Путошань, где находились монастыри, возведенные в честь Гуань-инь. Он искал там золотые сокровища.
Около 1544 года Мендес Пинто побывал в каком-то китайском городе, стоявшем возле реки. Город был небольшой, но его окружали рвы и зубчатые стены с башнями. Пинто был поражен, когда увидел незнакомые ему приборы, похожие на большие насосы, стоявшие, по-видимому, на крепостных стенах. Португалец обратился за разъяснением к «татарским» послам, вместе с которыми он прибыл в этот город. Послы сказали, что деревянные орудия приспособлены для стрельбы на большое расстояние. Этот ответ еще больше разжег любопытство португальца.
«Когда я спросил у посланников, кто изобрел этот способ стрельбы, они отвечали нам — люди, называемые Alimanis из страны, называемой Muscoo, прибывшие сюда через озеро соленой воды, очень глубокое и обширное, на 9-весельной лодке, в обществе женщины-вдовы, владетельницы местности, называемой Cuaytor, которую, как говорили, король датский изгнал из ее страны», — писал Мендес Пинто об изобретателях загадочных орудий
[54]
.
Он добавлял, что три сына этой вдовствующей северной владетельницы, прибыв в Китай, женились на родственницах «татарского короля». От этих браков произошли самые знатные татарские (читай монгольские) роды в Китае.
Все это происходило при прадеде «нынешнего татарского короля», как уверяли Пинто его собеседники. Взяв условно общую продолжительность жизни трех людских поколений, легко высчитать, что приезд людей из «страны, называемой „Muscoo“», мог произойти около 1400 года, во всяком случае в первой четверти XV века.
Предание, записанное Мендесом Пинто, предельно загадочно. Надо надеяться, что рано или поздно эта тайна будет раскрыта, если исследователи терпеливо просмотрят китайские летописи того времени. Но вот что нужно помнить на всякий случай.
В 1419 году скандинавы действительно нападали на новгородские владения на Севере — Завотскую пятину.
Вторжение норвежцев вызвало бегство части населения из Беломорья. Но ставить при этом своей конечной целью Китай поморские беглецы, разумеется, не могли.
Тем не менее, если в то время существовали связи Восточной Азии с северными странами, слухи о событиях на Северо-Западе могли достигать Китая по живой цепи народов, связанных между собою торговлей сокровищами Севера.
Где же находился город, в котором Пинто видел орудия, установленные загадочными пришельцами?
Английский историк Д. Бэддли, отождествлявший северную Золотую Бабу с богиней Гуань-инь, считает, что город, в котором побывал Мендес Пинто, находился возле Пулисангина.
Это сразу вызывает в памяти свидетельства Марко Поло.
Пулисангин — название огромного моста, лучшего в свете, по мнению Поло. Выстроенный из чудесного серого мрамора, украшенный изваяниями львов, этот мост покоился на двадцати четырех сводах. Мост был переброшен через реку Юндинхэ, приток Бэйхэ, и находился совсем неподалеку от Ханбалыка (Пекина), к юго-западу от китайской столицы. Впоследствии он был разрушен, но заменен новым мостом, широко известным и ныне под названием Лугоуцяо.