В 1902 г. политические демонстрации и стачки рабочих становятся повсеместным явлением. Они проходят в разных городах России, в центре и на окраинах. Их отличительной особенностью было сочетание экономических требований с политическими. Февраль — март 1902 г. ознаменовался стачками в Батуме. В майские дни 1902 г. под лозунгом «Долой самодержавие!» состоялась демонстрация в Баку, на которую вышли русские, азербайджанцы, армяне, персы — всего около 5 тыс. человек. Большой резонанс получили первомайская демонстрация в Сормово и суд над ее участниками. В ходе развития рабочего движения, помимо политических демонстраций и манифестаций, большое распространение получают стачки протеста и солидарности, групповые выступления рабочих, значительно расширяются районы одновременных забастовок. Таким массовым выступлением в ноябре 1902 г. явилась стачка в Ростове-на-Дону, в которой участвовали все предприятия города. Ее особенностью стало завоевание рабочими явочным порядком свободы массовых уличных собраний. В одном из загородных районов ежедневно проходили многолюдные митинги, собиравшие до 30 тыс. человек и прекращенные только с помощью войск.
В 1903 г. действия властей против бастующих, особенно применение войск, придавали даже сугубо экономическим забастовкам общественно-политическое звучание. В Златоусте губернатор Н. М. Богданович приказал открыть огонь по безоружным людям. 69 человек, в том числе несколько женщин и детей, были убиты, и более 259 ранены. На лето 1903 г. приходится пик массовых выступлений рабочих, когда всеобщая стачка на Юге России парализовала жизнь двух десятков индустриальных городов и крупных морских портов. Стачка началась 1 июля 1903 г. на одном из предприятий Баку из-за невыполнения администрацией обещания повысить заработную плату. Уже 4 июля все рабочие Баку и его промышленных пригородов выступили в поддержку товарищей. Избранный на рабочем митинге стачечный комитет предъявил требования предпринимателям: введение 8-часового рабочего дня, повышение заработной платы, освобождение демонстрантов, арестованных в ходе предшествующих выступлений, возвращение на работу уволенных и др. Сопротивление пролетариата удалось сломить только силой оружия. В знак солидарности с бакинцами выступили Тифлис, Батум, Поти и Чиатур. Скоро выступления перекинулись в портовые города и промышленные центры Новороссии. 17 июля политическая забастовка в Одессе стала всеобщей. Стачки прошли в Херсоне, Немирове, отдельные выступления состоялись в Севастополе, Симферополе, Ялте и других городах. В борьбу вступили рабочие Киева, судостроители Николаева. В августе стачка распространилась на Екатеринослав, Елизаветград, Конотоп, Керчь.
Зубатовщина. Царские власти, обеспокоенные ростом рабочего движения и его очевидным соединением с марксизмом, действовали различными способами. На первом месте среди них были репрессивные. В то же время предпринимались попытки снизить пролетарскую активность методами «идейного характера», для чего создавались многочисленные православные братства и общества, поддерживалось при участии РПЦ трезвенническое движение. Автором одного из проектов легальных организаций рабочих был начальник Московского охранного отделения, жандармский полковник С. В. Зубатов, получивший поддержку от всесильного московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. В зубатовских рассуждениях главной была мысль о том, что рабочие могут рассчитывать на внимание царя в решении своих нужд и проблем. Зубатов был убежден в существовании в народной массе, в том числе и рабочей, веры в царя и необходимости «питать эту веру фактами попечительности». При этом речь шла исключительно об улучшении экономического положения рабочих. Зубатовские идеи распространялись через пропагандистов, подготовленных из числа рабочих с наиболее консервативными взглядами. На собраниях зубатовских кружков присутствовали чины полиции, а само руководство организации включало даже платных агентов охранки. Но надежды властей на зубатовщину не оправдались. Наиболее значительным ее выступлением стала манифестация московских рабочих у памятника Александра II в Кремле, проведенная 19 февраля 1902 г. Зубатовские организации, помимо Москвы, действовали в Петербурге, Перми, Харькове, Киеве, Екатеринославе, Николаеве. Однако, используя легальные организации, рабочие продолжали решительно отстаивать свои экономические и политические права в ходе демонстраций и забастовок. После массовой стачки на Юге России, в которой участвовали и зубатовцы, Зубатов был отправлен в отставку без права проживать в столицах.
Преемником идей и методов Зубатова стал священник столичной пересыльной тюрьмы Г. А. Гапон, отличавшийся честолюбием и авантюрным складом характера. Подавая прошение о разрешении организовать рабочее общество, он подчеркивал, что «сущность основной идеи заключается в стремлении свить среди фабрично-заводского люда гнездо… откуда бы вылетали здоровые и самоотверженные птенцы на разумную защиту своего царя, своей родины и на действительную помощь своим братьям-рабочим». Устав организации, именовавшейся «Собрание (клуб) русских фабрично-заводских рабочих», был утвержден в феврале 1904 г. Гапоновское «Собрание», направившее свои усилия на духовно-нравственный подъем пролетарской массы, не могло вмешиваться в отношения предпринимателей с рабочими. Это предопределило первоначальную малочисленность общества. По мере роста революционных настроений рабочих происходили изменения и в деятельности гапоновской организации. Ее глава, следуя своим амбициозным целям, стремился, судя по всему, вырваться из-под опеки охранки, так как настроения и взгляды рядовых членов организации заметно радикализировались. Левение «Собрания» привело к численному росту его рядов и усилению влияния среди рабочих. К началу 1905 г. «Собрание» имело в Петербурге 11 районных отделений и насчитывало свыше 10 тыс. членов.
Крестьянское движение уже в конце XIX в. отличается повышенной активностью. В 1895–1899 гг. произошло почти 400 выступлений против 200 в предшествующее пятилетие. Их причиной стало невыносимо мучительное положение численно самого большого сословия России. Об этом говорили многие выдающиеся деятели русской и мировой культуры. Обдумывая характер и сущность голода в русской деревне, Л. Н. Толстой в 1898 г. писал: «Если… под голодом разуметь недоедание, не такое, от которого тотчас умирают люди, а такое, при котором люди живут, но живут плохо, преждевременно умирая, уродуясь, не плодясь и вырождаясь, то такой голод уже 20 лет существует для большинства Нечерноземного центра». Размер крестьянского надела на мужскую душу уменьшился в европейском центре с 4,8 десятины в 1861 г. до 2,6 десятины в 1905 г., что позволяло характеризовать его как голодную земельную норму.
Безрадостная картина состояния русской деревни предстала со страниц многочисленных материалов, направленных в 1902–1903 гг. в адрес Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Примечательно, что в разнообразной корреспонденции, авторами которой были дворяне, новые землевладельцы, крестьяне и многие другие лица, занимавшиеся сельским хозяйством или наблюдавшие жизнь русской деревни, никто не сообщал хороших известий. Факт бедственного положения крестьянства констатировали как документы, вышедшие из их среды, так и официальные заключения Совещания. В последних указывалось, что «не только вполне, но даже в удовлетворительном положении нет ни одного крестьянского хозяйства в России». В журналах Совещания отмечалось, что цены за аренду земли являются по существу монопольными, определяемыми «исключительно волею собственника земель, окружающего крестьянский надел», в результате чего средства, присваиваемые дворянами за аренду своих земель, «значительно превосходят сумму выплачиваемых крестьянами налогов и повинностей как по выкупной операции, так и по всем государственным, земским, мирским и проч. сборам». Все материалы свидетельствовали также о сословном бесправии и культурной отсталости крестьянства. В препроводительной записке к журналам Совещания Витте сообщал царю, что сложившийся порядок держится единственно на долготерпении крестьянства и что оно слишком долго подвергается перенапряжению.
