На протяжении НЭПа развитие школьной системы сдерживалось нехваткой средств. Количество начальных школ в стране сократилось со 114 тыс. в 1921 г. до 87,3 тыс. в 1923 г. Количество школьных помещений в 1924 г. составляло 83 % от уровня 1914 г. По мере достижения экономической стабильности негативные тенденции замедлялись. С осени 1924 г. возобновилось государственное финансирование системы образования. В 1921–1922 гг. она включала базовую четырехклассную, школу-семилетку и девятилетку. На базе начальной можно было получить специальную подготовку в технических и аграрных школах, на профессиональных курсах. Особенно быстро стали расти школы фабрично-заводского ученичества, рабочей, крестьянской молодежи. Выпускники семилетки могли получить профессиональное образование в техникумах, которые, однако, не давали необходимой подготовки для продолжения образования в вузах. Обучение в школах велось на основе учебных планов и программ, составленных Наркомпросом. По окончании Гражданской войны появились первые советские школьные учебники.
В 1924 г. характер школьного обучения был изменен. Новые комплексные учебные программы строились на отказе от традиционного для отечественной школы предметного принципа изложения учебного материала. Математику, физику, химию отныне предлагалось изучать не на соответствующих уроках, а по темам: «Трудовая деятельность людей», «Природа как объект трудовой деятельности людей», «Общество как результат труда людей». Теоретики реформы полагали, что при такой перестройке образования легче внедрить в сознание марксистскую диалектическую методологию и сконцентрировать внимание детей на реалиях окружающей жизни. Одновременно пропагандировались лабораторно-исследовательские методы, коллективные формы занятий, самостоятельная работа, при которой учитель играл роль консультанта. Новые программы Наркомпроса носили рекомендательный характер. Но многие учителя считали, что они не обеспечивают систематических знаний, и продолжали придерживаться старых приемов обучения. В 1927/28 учебном году в стране насчитывалось уже 120,1 тыс. общеобразовательных школ, в них обучалось 11,6 млн учащихся. Преподавательскую работу вели 551 тыс. учителей, но только 10 % из них имели законченное (или неполное) высшее образование.
Внешкольное образование на протяжении 20-х гг. находилось в ведении Главного политике-просветительского комитета. В городах центрами этой работы были клубы. При них открывались библиотеки, читальни, школы и курсы ликбеза. Активную просветительскую работу вели также библиотеки, музеи, центры пропаганды новой техники и политехнического обучения, Дома и Дворцы культуры. В деревне культпросветработа проводилась через избы-читальни. В 1924 г. было создано «Всероссийское общество культурной смычки», занимавшееся организацией шефской помощи деревне (сбор средств, книг, направление лекторов и т. п.). В Красной армии политпросветработу вели органы политуправления, многочисленные шефы.
В 20-е гг. существенно обновились средства массовой информации. К середине десятилетия в основном сложилась сеть периодических изданий. Большими тиражами выпускались газеты «Труд» (с 1921 г.), «Рабочая газета» (1922), «Крестьянская газета» (1923), центральная военная газета «Красная Звезда» (1924), «Учительская газета» (1924), «Комсомольская правда» (1925); журналы «Пролетарская революция» (1921), «Под знаменем марксизма» (1922), «Большевик» (1924) и др. Расширяли деятельность государственные издательства. Краткий период подъема пережили частные (в феврале 1921 г. в одной только Москве зарегистрировано свыше 143 частных издательств). В 1928 г. было издано 270,5 млн экземпляров книг, 303 млн экземпляров журналов и других периодических изданий. Разовый тираж издающихся газет достиг 9,4 млн экземпляров. (В 1913 г. издано 99 млн экземпляров книг, 117 млн экземпляров журналов, 3 млн экземпляров газет.)
С 1921 г. на главных площадях крупных городов размещались громкоговорящие радиотелефонные установки, периодически передававшие сообщения Российского телеграфного агентства. С октября 1923 г. начались ежедневные передачи радиопрограмм. В 1928 г. в стране насчитывалось около 100 тыс. радиоточек. Радио стало одним из ведущих средств массовой коммуникации.
Социалистическая перестройка народного хозяйства и социальной структуры населения не мыслилась властью без подготовки кадров «собственных» специалистов со средним и высшим образованием. Выходцам из рабочих и крестьян создавались наиболее благоприятные условия для поступления в вузы и техникумы.
К середине 20-х гг. в СССР было создано около тысячи индустриально-технических, педагогических, сельскохозяйственных, медицинских, экономических, художественных техникумов. В 1927/28 учебном году в них было подготовлено 28,6 тыс. специалистов. Примерно таким же в этом году был выпуск из 148 высших учебных заведений. Многие выпускники вузов нэповского периода пришли в вузы через рабочие факультеты, где за 1921–1925 гг. получили подготовку 26 тыс. человек. В 1925/26 учебном году на рабфаках обучалось 57 тыс. человек.
Основные трудности высшей школы были связаны с проводимым в стране курсом жесткой экономии, направлением материальных и финансовых ресурсов в основном на нужды восстановления народного хозяйства. Прием в вузы в 1924 г. был уменьшен по сравнению с предыдущим годом почти втрое — с 37 до 13 тыс. человек. В то же время в вузах была произведена очередная чистка по классовому принципу, 20 % от числа всех студентов (представители непролетарских слоев населения) исключены. С 1922 г. в университетах вводились государственные стипендии. В 1924 г. единая государственная стипендия составляла 20 руб., в 1925 г. ее размеры увеличились вдвое. К концу 20-х гг. стипендией обеспечивались до 75 % студентов, а при ее распределении стала учитываться успеваемость.
Учеба в вузах строилась в соответствии с уставом высшей школы, утвержденным в 1921 г. Правительственные положения о научном минимуме, обязательном для преподавания, и о факультетах общественных наук, принятые в том же году, вводили в качестве обязательных дисциплин в вузах исторический материализм, историю пролетарской революции, экономическую политику диктатуры пролетариата. С 1924 г. эти дисциплины дополнились историей коммунистической партии и основами ленинизма.
Для повышения роли коммунистов и координации деятельности студенческих партийных ячеек создавались всероссийское и городские объединения коммунистического студенчества. Партийные организации отчисляли 1 % средств партийных организаций для специальных пособий студентам-коммунистам.
Высококвалифицированные кадры для высшей школы и руководящей работы в партийно-государственном аппарате, общественных организациях готовили Институт красной профессуры (1921), институты философии, истории, литературы, искусства, советского строительства и права, мирового хозяйства и мировой политики, экономики, аграрный, естествознания, Социалистическая (с 1924 г. — Коммунистическая) академия. В 1925 г. была восстановлена аспирантура, готовившая научных работников и преподавателей высшей школы. Для подготовки национальных партийно-советских кадров в 1921 г. были созданы Коммунистический университет трудящихся Востока, Коммунистический университет национальных меньшинств Запада, Среднеазиатский и Закавказский комуниверситеты.
М. Н. Покровский, занимавший ключевые посты в системе революционной науки об обществе, был бессменным руководителем Социалистической (Коммунистической) академии, Института красной профессуры, Общества историков-марксистов, Института истории, Центрархива, редактором исторических журналов «Красный архив», «Борьба классов», «Историк-марксист». Он резко противопоставлял фронт историков своей школы как марксистский «немарксистскому фронту» историков старой русской школы (В. В. Бартольд, С. В. Бахрушин, Ю. В. Готье, В. И. Пичета, Н. П. Лихачев, М. К. Любавский, П. Г. Любомиров, Е. В. Тарле, С. Ф. Платонов, А. И. Яковлев и др.). Противостояние закончилось переходом в октябре 1929 г. к судебной расправе над выдающимися историками дореволюционной формации по сфабрикованному «академическому делу» («делу историков»), которые обвинялись в создании контрреволюционного «Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России». После смерти Покровского значительная часть его «вклада» в науку правомерно была перечеркнута как проявление вульгарного марксизма, вульгарного социологизма, национал-нигилизма и нигилистического отношения к дореволюционной русской истории. Воинствующими борцами за «чистоту марксизма-ленинизма» в исторической науке были историки партии Е. М. Ярославский и М. А. Савельев.
