— Побереги воду, — предупредила Габи. Робин торопливо кивнула, испытывая страшное унижение оттого, что пистолет у нее в руке трясется. Голос Габи звучал так уверенно и спокойно, что ведьма почувствовала себя десятилетней девчонкой.

Титаниды описали широкую дугу вокруг гнезда пескодухов, которое заметила Сирокко; теперь же они снова легли на курс к тросу Тефиды. Робин вспомнила, что надо смотреть в небо, ничего там не увидела, опять оглядела пески — и снова с великим трудом заставила себя посмотреть вверх. Казалось, она целый час туда таращилась — а проклятый трос ни на метр не приближался. Наконец, она решила спросить Габи, сколько они уже скачут.

— Минут десять, — ответила та и снова оглянулась назад.

Когда она повернулась обратно, лицо ее было мрачнее тучи. Робин показалось, что на вершине дюны в пяти-шести сотнях метров позади появился след духа. Он шел параллельно ямкам от конских копыт.

— Рокки, они по-прежнему гонятся.

Фея взглянула назад, нахмурилась, затем пожала плечами.

— Ну и что? Если мы выдержим темп, им нас не догнать.

— Знаю. Но ведь и они это знают. Так чего ради тогда гонятся?

Сирокко снова нахмурилась, и Робин это сильно не понравилось. Но в конце концов Габи сообщила, что преследователей она больше не видит. Несмотря на усталость, титаниды решили не расслабляться, пока не доберутся до троса.

И вот Фанфара уже на вершине последней гигантской дюны перед тросом. Впереди, как было видно Робин, земля не тронута пескодухами. Она прикинула расстояние между жилами и решила, что оно составляет километр.

— Бомбадуль справа, — выкрикнул Крис. — Не спускайтесь! До троса еще далеко! — Робин подняла взгляд и увидела бомбадуля. Тварь вылетала из-за троса с востока, примерно в тысяче метров над землей.

— Назад, за дюну, — скомандовала Сирокко. — По-моему, он еще нас не заметил.

Фанфара метнулась назад, и через считанные секунды все путники распростерлись на дальней стороне.

Все, кроме Робин.

— Ложись, идиотка! Да что с тобой такое?

Робин стояла на коленях, клонясь вперед. Руки ее почти касались песка.

Но она не могла ими двинуть. Ей казалось, что прямо перед глазами в песке что-то корчится. Она не могла до конца вытянуть руки и коснуться ненавистного песчаного жара, не могла прижать к нему живот — лечь туда и ждать, пока нагрянут мерзкие пескодухи.

Тут на нее навалилась громадная тяжесть, и Робин вскрикнула. Еще сильнее она заверещала, когда прижалась к песку животом. Ее стошнило.

— Вот это кстати, — сказала Фанфара, немного отпуская Робин, чтобы та смогла повернуть голову. — Хотела бы и я так сделать. Эта влага мигом их отпугнет.

Влага, влага… На сознательном уровне Робин услышала только это слово — и быстро выбросила из головы все остальное. Песок стал влажный. Влага отпугнет жутких монстров. Потеть, плакать, плеваться, блевать… все это вдруг стало необычайно важно и осмысленно. Робин схватила горсть песка и подумала, какой же он замечательно влажный.

— В чем дело? — выкрикнула Сирокко. — У нее что, припадок?

— Кажется да, — ответила Фанфара. — Я о ней позабочусь.

— Главное — не давай ей подниматься. Он все-таки мог нас не заметить.

Где-то очень далеко и высоко Робин расслышала вой бомбадуля. Тогда она немного повернула голову — и увидела, как он появляется из-за дюны, все еще на прежней высоте. Потом бомбадуль сделал резкий разворот, демонстрируя свой стреловидный профиль, и стал приближаться к путникам.

— Вот так так, — проворчала Сирокко. — Всем лежать. Под таким углом он нам ничего не сделает.

Все наблюдали за бомбадулем со все растущим сомнением, пока не стало очевидным, что низкий заход тварь делать не собирается. Бомбадуль просто курсировал в пяти-шести сотнях метров над землей, двигаясь куда медленнее, чем Робин запомнилось в прошлый раз.

— Эта штуковина какая-то странная, — заметила Габи, отваживаясь сесть.

— Не обращай внимания, — отозвалась Сирокко, вставая, чтобы получше оглядеться. — Он собирается вернуться. Габи, ты еще последи, а всем остальным окапываться. Нужна достаточно широкая яма глубиной метра два. Впрочем, сойдет один. Надо, чтобы все поглубже зарылись в этот чертов песок. Прежде чем рыть, поплещите кругом водой. Да, и если у кого-то есть хоть малейшее желание попрыскать, валяйте немедленно. Стесняться нечего. Моча сейчас нужнее в песке, чем в ваших пузырях. — Тут, увидев выражение лица Робин и сразу сообразив, что штаны у девушки уже мокрые, Сирокко замолчала.

Робин опозорилась. Она благодарила Великую Матерь за то, что никого из ее сестер здесь нет, чтобы увидеть ее позор. Но и это было слабое утешение. Шестеро спутников уже стали ей все равно как сестры — на весь этот поход и, наверное, дальше.

Но дело никогда не оборачивается так плохо, чтобы не обернуться еще хуже. Истинность этого принципа Робин осознала во всей ее полноте, когда попыталась двинуться и поняла, что не может. Реплика Фанфары — несомненно призванная хоть как-то спасти честь Робин — оказалась правдой. Робин действительно парализовало.

В какое-то мгновение она подумала, что теперь точно сойдет с ума. Робин оказалась бессильно распростертой на ненавистных песках Тефиды — поверхности столь для нее ужасной, что она, может статься, выдала весь отряд своей неспособностью на нее лечь. Но вместо безумия она впала в некую фатальную отстраненность. Бездумная, безмятежная, Робин слышала дикие звуки каких-то действий и мало что в них понимала. Ее больше не волновало даже то, что снизу может вылезти пескодух и сожрать ее с костями. Во рту были песчинки и остатки блевотины. Потом она почувствовала, как с носа стекает струйка пота. Видела Робин только несколько метров песка и свою протянутую туда руку. Она прислушалась.

Сирокко: «Раз подобраться к нам ближе они не могут, им придется использовать какое-то оружие среднего радиуса действия. Обычно они швырялись камнями, но за последние годы наладили какой-то копьемет или лук со стрелами».

Крис: «Скверно. В этих песках нам нечем прикрыться».

Сирокко: «И скверно, и не очень. Камнями они швырялись как сволочи. Дело в том, что их устройство… ах да, ты их еще не видел, а описать тяжело… короче, камнями они швырялись просто классно. Но они, как правило, трусливы, а чтобы бросить камень, надо подобраться поближе. Со стрелами же можно оставаться на приличном расстоянии».

Фанфара: «Теперь, Рокки, выкладывай самое скверное».

Сирокко: «Н-да. Хорошо — что они плохо обращаются со стрелами. Просто не могут прицелиться. Но приближаться они, скорее всего, не станут, а устроят тотальный обстрел. Вот это паршиво».

Габи: «Они возьмутся за дело, выстреливая чертову уйму стрел».

Фанфара: «Так и знала, что тут какой-то подвох».

Вдалеке послышался знакомый надсадный вой бомбадуля.

Габи: «Я тебе, Рокки, повторяю: с этой тварью точно что-то не так. Не могу понять что. Сзади у него как будто что-то топорщится».

Фанфара: «Я тоже заметила».

Сирокко: «У вас со зрением лучше, чем у меня».

Какое-то время слышалось только прерывистое дыхание, да еще то и дело что-то шуршало по песку. Раз Робин почувствовала, как что-то чиркнуло ей по ноге. Затем Менестрель выкрикнул предупреждение. Что-то упало в песок в поле зрения Робин. Она в этот момент смотрела на ноготь своего большого пальца; затем перевела глаза и взглянула на незваного гостя. Это оказался тонкий стеклянный стержень в полметра длиной. На одном конце виднелись зазубрины, другой зарылся в песок.

— Никому не попало? — Голос Сирокко. Несколько отрицательных откликов. — Они просто пуляют в воздух. Наверное, они вон за той дюной. Скоро отважатся высунуться оттуда — тогда будут садить поточнее. Держите наготове пращи.

Вскоре после этого Робин услышала звенящие хлопки титанидского оружия.

Крис: «Ого, Валья, ты, кажется, одного накрыла. Оба-на! А эти были поближе».

Сирокко: «Черт тебя побери, лучше бы за Робин приглядывал. Можно с ней хоть что-нибудь сделать? Прямо дьявольщина какая-то».