Титаниды, конечно же, не пошли. От самой мысли об этом им уже сделалось не по себе. Так что они остались под солнечным светом, когда Сирокко повела троих землян через мрачный лес гигантских колонн, который образовывали несплетенные жилы троса. В том месте, где был самый центр, оказался вход на лестницу. Вход представлял собой прозрачное строение, смутно напоминавшее собор — но далеко не столь впечатляющее, как соборы в ступице.

Лестница вилась вниз по спирали, определяемой незримой центральной жилой центрального троса. Проход был достаточно широк, чтобы по нему могла промаршировать шеренга из двадцати человек. Высота же его составляла пятьдесят метров. Лампады путникам не потребовалось, ибо с потолка свисали летучие существа, которые испускали приглушенный красновато-оранжевый свет.

Крис подумал, что Сирокко, должно быть, шутила, утверждая, что лестница идет вниз на пять километров. Но это оказалось истинной правдой. Даже при гравитации в одну четверть жэ невозможно было одолеть столько ступенек без отдыха на пути. Но наконец лестница закончилась. И Крис перенес спуск лучше, чем сам рассчитывал. Если не считать слегка ноющих лодыжек, чувствовал он себя превосходно.

Они вышли в пещеру куда меньших размеров, чем ожидал Крис. Ведь в конце концов здесь пребывал Крий — и, хотя он и был всего лишь подчиненным божеством, Крис все еще помнил причудливое величие апартаментов Геи.

Крий был подземным божеством — обитателем пещеры, — который никогда не видел дневного света и никогда уже не увидит. В его владениях пахло какими-то кислыми химикатами и останками мириад живых существ. Зал гудел от биения огромных сердец. Божество это работало — будто подчиненный Гее инженер: трудилось по локти в смазке, поддерживая нормальное функционирование своего региона.

Путники стояли на гладкой поверхности, что шла ободом вокруг кристаллической структуры в форме песочных часов, простиравшейся от пола до потолка. Зал составлял 200 метров в диаметре, а по сторонам его имелись открытые проходы на запад и восток.

Но главное внимание, конечно, привлекало к себе расположившееся в центре существо. В голове у Криса мгновенно возникли ассоциации с какими-нибудь механизмами тяжелой промышленности, хотя он сам не знал почему. Он запросто представил себе выплавленный в подобную форму металл или электрические трансформаторы. И призадумался, неужели Крий там живет. Неужели действующий мозг может быть так мал? Или это лишь оконечность более крупной структуры, что располагалась за кольцевым рвом метров двадцати в ширину. О глубине же и рва и структуры можно было только догадываться.

— Не советую здесь купаться, — предупредила Габи. — Там соляная кислота в очень приличной концентрации. Вообще-то живым существам сюда заходить не полагается — вспомните, как четко это сработало с титанидами. А кислота — так, на всякий случай. Защита последнего рубежа.

— Так значит, вон там Крий?

— Он самый. Представлять мы вас не станем. Вы с Робин посидите здесь у стены и не будете делать резких движений. С Феей Крий давно знаком, а со мной будет говорить потому, что я ему нужна. Не шумите, пожалуйста. Просто слушайте и вникайте. — Габи проследила, чтобы оба уселись, и присоединилась к Сирокко на краю рва.

— Будем говорить по-английски, — начала Сирокко.

— Хорошо, Фея. Я посылал за тобой девять тысяч триста сорок шесть оборотов тому назад. Подобный недостаток эффективности начинает недолжным образом сказываться на правильной работе систем. Я уже подумывал об отправке жалобы богине богов, но пока решил отложить.

Порывшись в складках своего красного одеяла, Сирокко что-то оттуда извлекла и швырнула это прямо в фигуру, которая возвышалась в центре кислотного озера. Получилась яркая вспышка, и по всей поверхности Крия бешено заметались красные язычки.

— Беру свои слова назад, — сказал Крий.

— Есть еще жалобы?

— Нет. У меня нет жалоб.

— Вижу, что нет.

— Будет как скажешь.

Крис, вопреки самому себе, был потрясен. Обмен репликами получился стремительным, причем со стороны Крия полностью лишенным эмоций. Сирокко не повышала голоса. И все же создавалось впечатление, будто строгая мать наказывает своего непослушного ребенка.

— Ты упомянул о «богине богов», — продолжила Сирокко. — Кто это?

— Я говорил как ничтожный слуга Геи, одной-единственной богини. Упомянутая фраза использовалась в… в метафорическом смысле, — довольно нескладно, по мнению Криса, закончил Крий.

— И тем не менее, ты использовал слово «бог» во множественном числе. Меня это весьма удивляет. Не думала я, что подобная конструкция может прийти тебе в голову.

— Слышал ересь.

— Ты говоришь о привнесенной извне ереси или о возросшей здесь, в Гее? Ты что, общался с Океаном?

— Как тебе известно, Океан со мной общается. Не в моих силах его не слушать. Впрочем, я довольно успешно его игнорирую. Что же до привнесенных, человеческих воззрений, то о них осведомлен и не особенно увлекаюсь разнообразными мифами землян.

Сирокко снова сунула руку под одеяло. На сей раз она, однако, помедлила — и, пока она колебалась, по поверхности Крия снова тревожно заплясали красные пятнышки. Фея сделала вид, что не заметила. Некоторое время она задумчиво разглядывала пол; затем вынула из-под одеяла пустую ладонь.

Дальше разговор перешел на темы, ничего для Криса не значащие и касающиеся повседневных дел Крия. И на протяжении всей беседы Крий поддерживал тон, который не был откровенно подчиненным, но все же ясно указывал на то, что регионалу хорошо известно, кто здесь главный. Голос Крия был негромок, слегка напоминал какое-то жужжание. Но намека на угрозу в нем не было. Сирокко непринужденно излагала приказы, будто ее роль в этом разговоре по естественному праву была сродни роли королевы в разговоре с уважаемым простолюдином — уважаемым, но все же простолюдином. Она выслушивала, что сообщал ей Крий, затем перебивала его на середине фразы и излагала свое решение. Ни разу Крий не попытался поспорить или хотя бы закончить свою мысль.

Битый час они обсуждали вопросы политики, а затем заговорили о вещах более прозаических, и к разговору присоединилась Габи. Большая часть опять-таки звучала для Криса полной бессмыслицей, но в одном месте, насколько он понял, они обсуждали неисправность ускорителя частиц, располагавшегося где-то глубоко под поверхностью и составлявшего часть Крия. Что Крий собирался делать с ускорителем частиц, осталось для Криса загадкой.

Наконец предварительное соглашение было достигнуто. Габи бралась разобраться с этим делом в течение ближайшего мириаоборота, с условием, что Гея предложит ей приемлемую оплату. Габи также упомянула о возможном контракте с одной расой в Фебе, которая знала толк в подземных работах.

Крис мог бы поручиться, что Робин уже через десять минут все осточертело. Вскоре и он стал зевать. Не этому, казалось Крису, должен быть посвящен поход. Да, интересно было своими глазами увидеть региональный мозг и весьма занимательно было узнать, что Сирокко умеет не только вусмерть нажираться… но слишком уж длинной казалась лестница. Крис страшно боялся подъема.

Аудиенция закончилась безо всяких церемоний. Сирокко просто отвернулась от Крия, жестом предложила Крису и Робин подняться — и все четверо снова вышли на лестницу. Минут через пять плавный изгиб коридора скрыл от них грот Крия.

Оглянувшись, Сирокко устало сгорбилась. Потом присела и опустила голову на ладони, но почти тут же вскинула ее и тяжело вздохнула. Габи присела рядом и стала растирать Фее плечи.

— Здорово у тебя получилось, Рокки, — сказала она.

— Спасибо. Выпить бы. А, Габи? — Сирокко произнесла это без выражения. Габи немного поколебалась, затем сунула руку в сумку и вынула оттуда небольшую фляжку. Налила колпачок и дала его Сирокко. Та быстро его осушила. Потом вернула, не прося добавить, хотя Крис видел, что Габи готова налить еще.

Затем Габи бросила недовольный взгляд на Криса и Робин.