На этом странности не закончились. После того как Яков возвратился к обычной жизни, он обнаружил, что не может спать. Не следует думать, что это было прекрасное ощущение. Спать очень хотелось, как это бывает во время бессонницы, но уснуть он не мог. В отличие от бессонницы, когда человек пассивно лежит, а сон не может прийти, Яков просто не мог лечь.

— Представьте себе игрушку ваньку-встаньку, — поясняет Яков. — Как бы его ни пытались уложить, он все равно становится в вертикальное положение. Точно такая ситуация была и у меня. Я ложился на кровать, и тут же какая-то сила поднимала меня и усаживала на постели. Едва только начиналось забытье, в голове раздавалось что-то вроде щелчка, который возвращал меня в состояние бодрствования. Это был самый настоящий кошмар и непрерывная борьба за возможность хоть на мгновение забыться во сне! Это не прекращалось неделю, месяц, год. Мне было страшно, ибо я думал, что организм не выдержит такой нагрузки. Теперь я с ужасом вспоминаю тот период!

Затем наступил переломный момент. Вдруг словно по волшебству начали прибывать силы, сама собой наращиваться мускулатура, увеличиваться вес. Возникло ощущение огромной физической силы, которая как бы приходила откуда-то изнутри. Он перестал уставать. Как-то раз, пытаясь установить пределы своих физических возможностей, Яков в течение девяти часов с перерывами отжался 10 000 раз, но желаемого результата усталости, которая помогла бы ему уснуть, так и не достиг.

Отсутствие сна перестало восприниматься как физическое страдание, осталась лишь психологическая зависимость, что-то вроде установки — «Человек должен спать!». Бессонница стала переноситься легко. Получалось так, что вроде бы закончился болезненный процесс формирования нового организма, а может быть, нового человека и начался период его роста, как растет ребенок, постоянно открывая в себе все новые и новые возможности и набирая силы.

И наконец, очередная феноменальная способность проявилась лишь много лет спустя, когда, встречаясь с друзьями-одноклассниками, знакомымиодногодками, которые лысели, седели, обзаводились морщинами, он с удивлением заметил, что сам остается совершенно неизменным. Организм как бы законсервировался, и, скорее всего, причиной тому было то же состояние клинической смерти, давшее ему возможность обходиться без сна. Рассматривая фотографии двадцатилетней давности, убедиться в этом достаточно просто.

— Я перестал ощущать течение времени, — говорит Яков. — Для меня оно не существует. Нет деления на день и ночь, все это единый неделимый процесс. Для меня жизнь — это как один огромный день. Наверное, ощущение безвременья является следствием того состояния, когда организм вдруг становится неподвластным процессу старения. Я живу вне времени. Мне кажется, что жизнь будет всегда.

Кстати, имеются некоторые объективные подтверждения наличия процесса «консервации» организма. Температура тела Якова долгое время не превышала 34 градусов и лишь в последний год поднялась до 35 градусов, то есть организм как бы погрузился в состояние анабиоза, когда предельно замедлены процессы обмена веществ.

Ну а что же говорит наука, и в частности медицина? Ведь, возможно, именно феномен Циперовича позволит получить рецепт вечной жизни. Прибавьте к этому недюжинные физические способности, а также значительное увеличение времени для самореализации, работы, творчества. Увы, наука традиционно ничего не говорит. О медиках и ученых Яков отзывается с плохо скрываемой обидой:

— Никто серьезно не занимался исследованием моих способностей. По собственной инициативе я неоднократно ложился на обследования, где снимали энцефалограмму, делали анализы. Вся беда в том, что у меня прекрасное состояние организма и соответственно прекрасные анализы. Там нет никаких аномалий. Однажды меня даже обвинили в симуляции. Первые годы я ездил по больницам Москвы и Петербурга, был на обследовании у профессоров Вейна, Ильина. Институт мозга Бехтеревой отказался взять меня на обследование. Там мне было сказано: «Мало ли почему человек не спит. Многие не спят». После традиционной медицины пытался излечиться от странного «недуга» у экстрасенсов — московской Джуны, минских психоневрологов Плавлинской, Семеновой. Все говорили одно и то же: «Вы абсолютно здоровы». Обращение к ученым из академической науки также ничего не дало, там только посмеялись: «У нас своих проблем хватает». Так что мои способности у нас никого не интересуют.

Как же можно распорядиться таким подарком — дополнительными 8 часами полноценного рабочего времени, да еще при наличии прекрасной физической формы?

— Как ни странно, я это время никак не использую, — подумав, ответил Яков. — Господь подарил мне жизнь, и я просто живу. К тому же, поймите, для меня это не дополнительное время, а просто обычное время, которое есть у каждого человека, и заполняю я его обычными делами. Конечно, есть определенная специфика: ночью не будешь заниматься шумными делами, когда все вокруг спят. Поэтому в это время я читаю, пишу, думаю.

Последний год я трачу массу времени на то, чтобы научиться спать. Конечно, это не настоящий сон, но с помощью некоторых медиативных методик я научился на несколько часов полностью отключаться от внешнего мира. В первые годы с бессонницей я боролся по-другому — пытался забыться с помощью снотворного и в огромных количествах глотал радедорм, элениум, реланиум. Битва оканчивалась победой организма: сон не приходил, было лишь чувство вялости и подавленности, что никак не могло заменить ощущения полноценного сна. Поэтому от лекарственных препаратов я сразу отказался.

Нужно сказать, что мне и сейчас по-прежнему хочется стать нормальным человеком, который может спать.

Пишет Яков стихи, которых у него скопилось изрядное количество. Содержание стихов, как правило, философско-лирическое.

Кстати, о феномене Циперовича сняли фильм японцы и французы, писали центральные и местные газеты, белорусская радиостанция «Свобода» сделала о нем передачу.

— Честно говоря, — пожаловался Яков, — журналисты сослужили мне очень плохую услугу. После публикаций я не могу спокойно выйти на улицу: уже во дворе подходят люди, начинают задавать вопросы. Много телефонных звонков. Все это не соответствует моему затворническому образу жизни. Более того, жизнь стала небезопасной: как-то пожаловали ко мне сектанты, ломились в дверь, требовали встречи — зачем-то я им понадобился. Спасло лишь то, что у меня есть огромная кавказская овчарка. Так что известность оказалась не так уж приятна.

В сентябре 1993 года в Лондон прилетел Павел Иванов, директор московского Института молекулярной биологии. Он привез с собой девять тщательно упакованных бедренных костей. В аэропорту Хитроу его поджидал огромный черный лимузин «бентли». Вскоре Иванов встретился с британским коллегой Питером Гиллом. Ученым предстояло провести очень важную экспертизу.

Оставим пока Иванова и Гилла в лаборатории, а сами перенесемся в Россию. Коптяки, болотистое местечко в окрестностях Екатеринбурга. 12 июля 1991 года здесь извлекли на свет останки девяти человек; они пролежали в земле со времен революции. Похоже, что это были останки Николая II, последнего российского императора, членов его семьи, а также людей, убиенных вместе с ними в июле 1918 года в подвале Ипатьевского дома.

Мы не будем в очередной раз пересказывать, как было найдено само захоронение. История эта достаточно хорошо освещалась в прессе. Поговорим о том, как удалось доказать, что обнаружены действительно останки царской семьи.

Естественно, в расследовании участвовали лучшие российские эксперты.

— Мы придумали совершенно новую систему анализа, — рассказывал доктор Сергей Абрамов. — Брали черепа, найденные в Коптяках, и с помощью видеокамеры снимали их в профиль и анфас. Потом компьютер сличал наши кадры с фотографиями царской семьи, сличал и определял степень схожести.