Потом мы, забыв про фильм, долго спорили. Муж говорил, что это были новые 50 рублей (монетой) орлом вверх. А дочка обзывала нас „слепыми совами“ (у нас с мужем у обоих сетчатая катаракта) и утверждала, что это была золотая монета, царский червонец. И тут меня словно ударило, вспомнилась давняя семейная история — мне ее мать рассказывала.

Это было после революции. Пришли в нашу квартиру чекисты с обыском. Найти ничего не нашли (мои родители жили бедно), но у отца был припрятан на „черный день“ золотой червонец. На вопрос: „Золото есть?“ — отец вынул монету из коробки и в сердцах бросил на пол: „Забирайте!“ Но золотой то ли закатился куда, то ли просто исчез. Еще два часа чекисты обшаривали комнату, но так ничего и не нашли. Вот я и подумала: а не могла ли это быть та самая монета? Глупо, конечно, но других объяснений для этой истории у меня нет…»

Выходящая в Грузии независимая еженедельная газета «Дрони» за 18 апреля (№ 15) опубликовала небольшой рассказ, автором которого был единственный сын сталинского наркома — известный ученый-ракетчик, директор и главный конструктор одного из научно-исследовательских центров в Киеве Серго Гегечкори (Нина Теймуразовна Гегечкори была супругой Берии). Позже рассказ был напечатан газетой «Куранты».

«…В тот день утром было запланировано заседание Президиума ЦК, где с речью должен был выступить Берия. Накануне он дома сказал, что намерен раскритиковать тогдашнего министра госбезопасности Игнатова, считая, что именно министром были инспирированы так называемые мегрельское и дело врачей и что это было направлено против него, Берии. Заседание Президиума почему-то отложили, и Берия вернулся домой позавтракать. Он всегда старался питаться дома.

В полдень в кабинет Ванникова (где в Министерстве вооружений работал тогда инженер-полковник Серго Берия на должности начальника конструкторского бюро) мне позвонил дважды Герой Советского Союза летчикиспытатель Анохин и сказал, что наш дом на улице Качалова окружен армейскими частями. Шел настоящий бой. Это означало заговор против Берии и не сулило мне ничего хорошего. Он же предложил мне вариант побега. Я ответил отказом.

Я и генерал Ванников тотчас же отправились домой. Наш одноэтажный дом и целый квартал были окружены солдатами, показалось, что сюда направили целую дивизию. Бой уже был закончен. С моим отцом тогда было пятеро личных телохранителей.

Авторитет Ванникова спас меня тогда от ареста и расстрела. В тот же день свидетели сказали мне, что после короткой стычки из нашего дома вынесли человека, накрытого брезентом. Он был или убит, или тяжело ранен. После этого Берия исчез. Ни мертвого, ни живого никто его не видел.

После меня и мать арестовали. Я сидел в Лефортовской тюрьме, мать — на Лубянке. После 16 месяцев пыток и истязаний нас освободили и выслали в Свердловск. Затем разрешили жить в Киеве.

Спустя несколько лет ко мне пришел бывший секретарь ЦК ВЛКСМ Михайлов. Он был одним из членов тогдашнего состава суда, который осудил Берию. Михайлов сказал, что это был судебный фарс и что сидящий в темном зале человек, который говорил лишь „да“ или „нет“, не был Берией.

Летом 1958 года неизвестное лицо прислало мне фотоснимок, на котором был запечатлен гуляющий на одной из улиц столицы Аргентины Буэнос-Айреса Лаврентий Берия…»

Сенсационную публикацию грузинской газеты комментирует Аркадий Ваксберг.

Скончавшийся в Москве при весьма загадочных обстоятельствах бывший согражданин, а затем известный израильский историк и политолог Михаил Агурский посвятил одну из своих работ исследованию всевозможных подделок и фальшивок, связанных с жизнью советских знаменитостей: безотказно действующий манок для любителей сенсаций. Если бы он был жив, то, несомненно, с большим удовольствием пополнил бы свою копилку апокрифов этой миниатюрой.

Не будем придираться к мелочам, но отметим, однако, ошибки корректуры, а может быть, неопытного бюро проверки молодой «независимой еженедельной газеты». Так называемое «мегрельское дело» вошло в историю как дело мингрельское — о нем достаточно подробно говорилось на заседании партийного Олимпа в 1953 году, стенограмма которого опубликована. «Министра госбезопасности Игнатова» Лаврентий Павлович не мог «раскритиковать» хотя бы по двум причинам: Николай Игнатов подвизался тогда в должности секретаря ЦК, а Семен Игнатьев, которого мемуарист, видимо, имеет в виду, к тому времени уже был изгнан из лубянского кабинета и отправился в «глубинку» отбывать почетную партийную ссылку. Не было и Министерства госбезопасности: папа мемуариста успел слить два министерства в одно и создать на короткое время мощное МВД, как в былые славные времена. Ему не было, кстати, нужды «раскритиковывать» опального министра в июле 1953 г., поскольку он уже это сделал 3 апреля того же года, в результате чего на следующий дань мир и облетела сенсационная новость об освобождении и реабилитации «врачей-убийц». Борис Ванников был наркомом (не министром) вооружений в 1939–1941 гг., а в то время, о котором повествует мемуарист, трудился в Совмине. Летчик-испытатель Сергей Анохин был Героем Советского Союза не дважды, а единожды… Не ручаюсь, что я перечислил все «опечатки», но для крохотного эссе строк на шестьдесят даже этих, пожалуй, немало.

Не будем, однако, слишком придирчивы. Важнее суть. А суть такова, что рассказ г-на Гегечкори при всей своей вздорности весьма симптоматичен. Он свидетельствует о том, как велика жажда реанимировать кровавые тени.

Обстоятельства ареста Лаврентия Берии хорошо известны по многочисленным и бесспорным свидетельствам участников этой операции, которые расходятся лишь в определении степени своего личного участия и личных заслуг. Эти свидетельства, кстати, совпадают и с теми изустными рассказами, которые ходили по Москве сразу же после падения всесильного палача. Никаких боев на улице Качалова не было — уж что-что, а бои не утаишь, о них бы сразу узнала вся Москва. Да и весь мир… Кстати, был бы действительно бой, не известно, кто бы в нем одержал победу.

Суд над Берией и его командой (Деканозов, Кобулов и прочие), безусловно, состоялся. И в отличие от многих других, ему подобных, как раз и был фарсом. Не знаю, хорошо ли был освещен «зал», где он проходил, но то, что Берия давал пространнейшие показания, это бесспорно. Они занимают много томов и до сих пор служат источником важной информации о преступлениях сталинщины, даже независимо от того, точны ли они или, как обычно, полны лжи, недомолвок и передержек. Николай Михайлов — правда, не в качестве секретаря ЦК ВЛКСМ, а первого секретаря МК КПСС — действительно входил в состав суда, но воспоминаний на этот счет не оставил. А единственный здравствующий доныне член Специального судебного присутствия М. И. Кучава, возглавлявший тогда грузинские профсоюзы, воспроизвел недавно всю обстановку суда и его процедуру, не оставив, пожалуй, никому никаких надежд повстречать Лаврентия Павловича на улицах Буэнос-Айреса. Да и мама мемуариста, Нина Теймуразовна, охотно дающая интервью журналистам, ни разу не обмолвилась о том, что в пятьдесят третьем она, оказывается, не овдовела.

Смутные времена всегда вызывают из небытия мрачные тени. Недавно проклюнулся некий Стюарт Коэн, мифический «племянник Лазаря Кагановича», поведавший душераздирающую историю о том, как сестра Лазаря — Роза — травила Вождя и Учителя. Теперь вот нежданно-негаданно выползла тень Лаврентия, подтверждая тем самым: времена действительно смутные…

Как мы уже видели, призраки возвращаются по разным причинам: чтобы передать послание, выполнить обещанное, восстановить справедливость, но наиболее частая причина — убедить своих близких, тех, кого они любили, в том, что они продолжают существовать. Те, кто не принимает всерьез все эти встречи с призраками, считают их оптическими иллюзиями или принятием желаемого за действительное, да и те, кто верит в них, в большинстве своем с осторожностью относятся к смелым утверждениям, что это якобы является доказательством жизни после смерти. Тем не менее примеры, когда призраки возвращаются с определенной целью, поделиться информацией, которая неизвестна контактеру, очень трудно принять за галлюцинации или воображаемые картинки. Наверное, самые удивительные из всех явлений призраков те, где они не только рассказывают о своих целях, но и принимают непосредственное участие в земных делах. Это крайне редкие явления, но именно они могут предоставить недостающее звено в цепочку доказательств существования потустороннего мира. Такие невероятные случаи имели место во многих частях земли, но одно из недавних произошло в начале 1993 года в Англии.