Обращаясь к Генеральной Ассамблее ООН, азербайджанский народ просит признать фактическое существование Национального правительства и дать ему возможность определить свою судьбу без постороннего вмешательства»[558].

По ходу обсуждений на сессии ГА ООН южноазербайджанская пресса публиковала материалы о событиях в Лондоне. Газета «Азербайджан улдузу» поместила большую статью о письмах Тагизаде к Генсеку ООН.

28 января на заседании Совета Безопасности ООН приступили к обсуждению заявления иранского правительства. С.Г. Тагизаде был приглашен на это заседание, и ему предоставили слово. Он зачитал заранее подготовленный текст, в котором события в Южном Азербайджане объяснялись присутствием там советских войск. Тагизаде оценил эти события как вмешательство Советского Союза во внутренние дела Ирана и указал на отсутствие каких-либо переговоров по этому поводу несмотря на настойчивые требования Тегерана. Он отметил, что если Советский Союз согласен на прямые переговоры и Совет Безопасности также рекомендует этот путь, то Иран согласится с данным решением[559].

После иранского представителя слово взял А. Вышинский. В своем обширном заявлении он сказал: «Поднятые иранским правительством вопросы изложены в двух иранских заявлениях. Но эти вопросы не могут быть предметом обсуждения в Совете Безопасности, поскольку они не отвечают условиям, установленным для этого в Уставе. Однако я должен буду коснуться попутно некоторых фактических данных, неправильно и тенденциозно освещенных иранской делегацией…

Во-первых, необходимо установить, были или нет переговоры между иранским и советским правительствами. Во-вторых, необходимо рассмотреть результаты таких переговоров. В первой декларации, представленной иранской делегацией Совету Безопасности 19 января, иранская делегация заявляла, что иранское правительство неоднократно пыталось вступить в переговоры с советским правительством, но не достигло успеха. Сейчас, как и во втором документе, иранская делегация уже признает, что иранское правительство не только пыталось вступить в переговоры с советским правительством, но что такие переговоры действительно имели место. Таким образом, иранская делегация сама опровергла свое первое утверждение. Остается второй вопрос, а именно: каковы результаты этих переговоров…

Я воспользуюсь тем текстом ноты иранского правительства от 1 декабря, который разослала иранская делегация членам Совета Безопасности. Из текста следует, как это ни желательно отрицать иранской делегации, что иранское правительство в лице своего министерства иностранных дел отметило с удовлетворением содержание заявлений, изложенных в советской ноте от 26 ноября. Для того, чтобы решить, какого характера были эти заявления, необходимо, разумеется, обратиться к этим заявлениям, т. е. к ноте советского правительства от 26 ноября.

Я должен отметить, что в это время, т. е. в декабре 1945 г., иранское правительство не проявило желания продолжать переговоры по данному вопросу.

Иранская делегация здесь также ссылалась на ноты, датированные более поздними числами декабря — 13 и 15 декабря. Эти ссылки иранской делегации на указанные ноты преследуют цель показать, что и после 1 декабря иранское правительство обращалось к советскому правительству с аналогичными претензиями, которые якобы не были удовлетворены. Но если обратиться к нотам иранского правительства, то окажется, что они говорят не о претензиях, с которыми ранее иранское правительство обращалось к советскому правительству, а поднимают совершенно новые вопросы о том, чтобы Московская конференция трех министров обсудила пожелание иранского правительства о выводе из Ирана иностранных войск, о том, чтобы на Московской конференции не принималось никаких решений без предварительной консультации с иранским правительством. Можно поэтому утверждать, что после 1 декабря иранское правительство не повторяло своих претензий к Советскому Союзу, и ссылка на ноты от 13 и 15 декабря не имеет никакого отношения к вопросу, поставленному иранской делегацией перед Советом Безопасности…

Я спрашиваю теперь Совет Безопасности, имеется ли какое-либо основание для рассмотрения Советом Безопасности поставленного перед ним иранским правительством Хакими и иранской делегацией вопроса. Я отвечаю: нет, такого основания не существует»[560].

После выступления А. Вышинского председательствующий Мейкин предложил сделать перерыв в обсуждениях. Несмотря на возражение советской делегации, семью голосами «за» при двух «против» было решено отложить обсуждения до 30 января.

Заседание Совета Безопасности 30 января прошло в еще более ожесточенных пререканиях. Кроме А. Вышинского и С.Г. Тагизаде, неоднократно брали слово и выступали председатель Мейкин, министр иностранных дел Великобритании Э. Бевин, постоянный представитель США при ООН Е. Стеттиниус. Причем и Вышинский, и Тагизаде подчеркивали готовность своих стран к переговорам с целью упорядочения советско-иранских отношений[561]. В результате Совет Безопасности принял следующую резолюцию: «Выслушав заявления Советского Союза и Ирана на заседаниях Совета Безопасности от 28 и 30 января, ознакомившись с документами, предъявленными обеими сторонами, и учитывая желание обеих сторон решить обсуждаемый вопрос путем переговоров и готовность к переговорам в ближайшее время, Совет Безопасности предлагает сторонам информировать его о результатах этих переговоров. В то же время Совет Безопасности оставляет за собой право требовать отчет о ходе переговоров»[562].

Принятое в Лондоне решение стало последним в январе 1946 года, связанным с Южным Азербайджаном.

Таким образом, январь, начавшийся с коренных реформ в Южном Азербайджане, завершился международным обсуждением и межгосударственными трениями в связи с азербайджанским вопросом, а также началом деятельности нового правительства во главе с Кавамом эс-Салтане. В Иране возникла любопытная ситуация: все три великие державы проталкивали во власть Ахмеда Кавама и все три видели в нем своего человека. 31 января он начал свою деятельность в качестве премьер-министра.

Обсуждение азербайджанского кризиса на лондонской сессии Генеральной Ассамблеи ООН, публикация в печати тревожных сообщений из Тебриза и Тегерана, особенно вышедшая в январе в «Манчестер Гардиан» большая статья Ф. Прайса, буквально всколыхнули британское общественное мнение. В начале февраля 1946 года Центральноазиатское Королевское общество даже организовало обсуждение азербайджанского вопроса. Для чтения лекции был приглашен только что вернувшийся из путешествия по обоим Азербайджанам и Ирану член британского парламента, в годы Первой мировой войны исполнявший обязанности военного корреспондента газеты «Манчестер Гардиан» в России, Филипп Прайс. Председательствовал на заседании Королевского общества генерал Джон Ши. Среди присутствовавших были лорд Хейли, леди Фишер, пресс-секретарь иранского посольства А.Х.Хамзави, генерал Фрейзер.

Ф. Прайс в своей лекции сделал сравнительный анализ положения в Южном и Советском Азербайджане, описал ситуацию в Иране и прокомментировал отношения СССР, США и Великобритании к иранским событиям. Он подчеркнул, что попал в Иран в пик азербайджанских событий, и всячески подчеркивал удовлетворение от близкого знакомства с Баку. Англичанин отмечал несравнимость развития Северного и Южного Азербайджана, приведя в качестве примера увиденные им в иранских деревнях сельскохозяйственные орудия времен Кира и Дария. Прайс заявил, что современное иранское правительство можно назвать правлением ста аристократических семей. Окружив себя богатыми купцами и помещиками, эта власть далека от мысли улучшить социальное положение своего народа. Страна впала в тяжелую депрессию, граждане не могут воспользоваться правами, записанными в Конституции Ирана. По мнению Прайса, если бы правительство своевременно отреагировало на сигналы опасности, если бы нужды народа были хотя бы частично удовлетворены, то попытки русских создать в Иранском Азербайджане автономию столкнулись бы с большими трудностями. Из своих тегеранских встреч член британского парламента делал вывод, что движение за автономию Азербайджана было инспирировано русскими посредством иранцев, вернувшихся с Кавказа, что выборы были формальными, под угрозой русских штыков. Вместе с тем Прайс указывал: «Было бы ошибкой считать азербайджанское правительство непопулярным. Если оно начнет проводить реформы, подобно Советскому Азербайджану, оно очень скоро станет популярным»[563]. В лекции было отмечено, что если сегодня на поля Южного Азербайджана выйдут трактора, то процесс экспроприации помещичьих земель пойдет ускоренными темпами. Силы, которые раньше защищали шаха, теперь весьма благожелательно начали относиться к этому процессу. Если мероприятия нового правительства завершатся успешно, то существует большая вероятность того, что сомневающиеся вскоре станут на его сторону. В то же время Прайс подчеркнул, что и в Москве, и в Баку советские лидеры еще окончательно не решили, чем завершатся южноазербайджанские дела. Кажется, они не собираются держать большую армию в Европе или где-нибудь в Азии, так как перед ними стоят сложные задачи по восстановлению разрушенной страны, чем он окончательно убедился путешествуя по Украине и Западной России. Как и американцы и англичане, русские мечтают, чтобы их граждане вернулись домой.