После Московского совещания иранское правительство начало выяснять, есть ли изменения во внешней политике США, а следовательно, есть ли возможность инициировать азербайджанский вопрос в ООН. Для уточнения ситуации посол Ирана в Вашингтоне обратился к директору управления Ближнего Востока и Африки государственного департамента Джорджу Аллену. Посла интересовало, «произошли ли какие-либо изменения в отношении США к Ирану в результате проведенных госсекретарем Бирнсом переговоров в Москве». Определяющий ближневосточную политику США Аллен напомнил, что отношение США к Ирану основано на декларации Объединенных Наций, об этом заявлено в ноте Соединенных Штатов Советскому Союзу и для изменения этой политики нет серьезных оснований. Гусейн Ала выразил удовлетворение неизменностью позиции США и осведомился, заявит ли США открыто о поддержке Ирана в случае вынесения им азербайджанского вопроса на обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН. Аллен ответил, что США уже два года поддерживают суверенитет Ирана. Это открыто проявилось во время нефтяного спора в 1944 году, а также в нынешнем азербайджанской ситуации[451].

Отсутствие каких-либо решений по Ирану на Московском совещании министров иностранных дел привело иранские правящие круги в шоковое состояние. Многие газеты стали доказывать срочную необходимость выдвижения вопроса на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Московское совещание продемонстрировало крах политики премьер- министра Хакимульмулька, считавшего, что под давлением США и Великобритании СССР выведет из Ирана свои войска. Видя, что массированная атака прессы на Хакими увеличивает шансы Ахмеда Кавама прийти к власти, сторонники Сеида Зии развернули активную пропагандистскую кампанию против него. Однако к концу декабря все газеты в своих материалах делали вывод, что преодолеть кризис в стране, провести настоящие реформы, коренным образом изменить уровень взаимоотношений с Советским Союзом в лучшую сторону может только один государственный деятель — Кавам эс-Салтане.

Газета «Рааде Эмруз» 23 декабря опубликовала интервью Ахмеда Кавама корреспонденту английской газеты «Дейли Телеграф». Кавам обусловил кризисное состояние Ирана ошибками, допущенными предыдущими правительствами, и отметил, что если обстановка завтра еще более обострится, то причиной этому будет неверная политика нынешнего правительства. По его мнению, если в стране не будут проведены демократические реформы, если тегеранское правительство не примет экстренных мер, хаос распространится с севера на юг, запад и восток страны. Первое и главное условие преодоления кризиса он видит в защите независимости и национальных интересов Ирана. На вопрос корреспондента «Дейли телеграф»: «Как вы думаете, не являются ли азербайджанские события результатом деятельности советского правительства?» — Кавам ответил: «Ошибочная политика центрального правительства и невнимание к законным требованиям населения провинции породили недовольство во всей стране. Будь народ доволен, не было бы и почвы для волнений». Поэтому главную причину событий на севере надо искать в недовольстве народа. И если советские представители морально поддерживают это движение, то это означает, что они считают, что оно разворачивается в русле общей стратегии союзников, поддерживающих демократию во всем мире. Сотрудник «Дейли телеграф», уводя Кавама в глубь проблемы, спросил: «Как вы думаете, раздача оружия и запрещение войскам двигаться на север могут быть расценены как моральная поддержка?» На что Кавам напомнил, что он не является ответственным лицом и не ознакомлен ни с одним официальным рапортом, однако все же заявил: «Я не знаю, насколько эти слухи верны, однако несомненно, что к уже с 1320 года хранящемуся тайно у населения, в том числе и азербайджанцев, оружию прибавилось и новое». Комментируя возможность отправки войск на север, Кавам дал несколько неожиданный для политических кругов Ирана ответ: «Если бы я был у власти, я бы до того, как послать войска, собрал делегацию из патриотов и свободолюбивых людей и отправил бы их решить этот вопрос миром»[452]. Что касается внешней политики, то Кавам подчеркнул, что является сторонником сбалансированной нейтральной политики и что нынешнее обострение отношений с Советским Союзом является результатом неверных действий правительства и нарушения баланса в международной политике.

Азербайджанский кризис способствовал приходу к власти Кавама эс-Салтане. В конце декабря 1945 года кресло премьера уже явственно отражалось в стеклах его очков. Невостребованность в период правления Реза шаха создала ему имидж демократа и вольнодумца. Перефразируя С.Дж. Пишевари, можно сказать, что изживший себя на должности премьера Хакими в последнее время исполнял роль мостика, и достаточно было бы лишь небольшой рокировки, чтобы на его месте оказался Кавам эс-Салтане или любой другой реакционер. 30 декабря 1945 года на открытом заседании Меджлиса депутат Техранчи подал председателю парламента заявление, в котором, ссылаясь на бездеятельность правительства Хакими перед лицом нынешних событий в Азербайджане и общего кризиса в стране, потребовал, чтобы Кабинет министров подал в отставку[453].

На фоне подобных демаршей для многих казалось привлекательным обещание Ахмеда Кавама решить азербайджанскую проблему мирным путем. Однако между Пишевари и Советами изначально были разногласия по поводу кандидатуры Кавама. Пишевари писал: «Мы всегда знали Кавама эс-Салтане как человека реакционных взглядов… Мы не можем забыть его реакционной роли в прошлом. Он коварно погубил одного из лучших сынов Азербайджана — полковника Мухаммед Таги хана Песияна, отрубив ему голову и даже выбросив труп из могилы, он организовал окружение Саттархана в парке Атабека и способствовал его гибели, и, наконец, кровавые события 17 азера 1323 года вкупе с его принадлежностью к крупным землевладельцам всегда выдавали в нем ставленника реакционных кругов»[454].

Таким образом, во второй половине декабря 1945 года в Тегеране разгоралась борьба за власть, а министры иностранных дел на совещании в Москве не приняли никаких документов по Азербайджану. Тем временем события в южном регионе Ирана развивались гораздо стремительнее, чем это ожидали в Тегеране, Лондоне и Вашингтоне.

В течение десяти дней после учреждения национального правительства в Южном Азербайджане был завершен процесс подчинения ему армии, жандармерии, полиции и чиновников. В соответствии с программой, принятой Милли Меджлисом, были сделаны первые шаги по формированию государственного аппарата, частей регулярной народной армии, перестройке всех устоев общества. Начало реформ во всех областях жизнедеятельности страны стимулировало активность народных масс. Национальное движение получило поддержку, прежде всего Северного — Советского Азербайджана[455].

Член лейбористской фракции британского парламента Филипп Прайс, посетивший Северный и Южный Азербайджан в это время, писал: «В этой провинции (Южном Азербайджане — Дж. Г.) население по языку, религии и истории ничем не отличается от населения, живущего в Советской Республике Азербайджан… Советский Азербайджан со времен Октябрьской революции достиг гигантского прогресса в культуре и экономике. Я недавно побывал там и теперь имею возможность сравнить современное состояние мусульман с тем, что я видел 33 года назад…». Ф. Прайс объективно сознавал, что Северный Азербайджан стал центром притяжения для южных азербайджанцев. По его наблюдениям, крестьяне Южного Азербайджана видели, что по ту сторону границы уже нет крупных феодалов-землевладельцев, орошение полей ведется в широких масштабах, землю обрабатывают тракторами. В то же время южане обрабатывают свои крохотные наделы мотыгами и сохой, отдавая при этом 50 процентов и без того небогатого урожая феодалам, проживающим в роскошных дворцах Тегерана. Вместе с тем британский парламентарий отмечал, что русские в северо-западном Иране нарушают договорные обязательства. Однако английский общественный деятель понимал, что нелогично упрекать русских в нарушении договора с чисто юридической точки зрения, не выдвигая серьезных предположений какой-либо альтернативы иранскому политическому режиму. «Создается опасная ситуация: Россия защищает в Иранском Азербайджане реформистский режим, а мы и американцы тем временем защищаем самые реакционные силы в стране». По его мнению, ситуация приобрела такой характер оттого, что тегеранское правительство не спешило начать сколь-нибудь действенных реформ. Ни Англия, ни США не должны быть освобождены от ответственности за судьбу Ирана. «Мы сменили предыдущего шаха за его германофильство. Часть ответственности за внутреннее состояние Ирана лежит на нас. Мы могли бы спасти положение, если бы не поддерживали правительства, не способные к реформам. При таком ходе событий русская точка зрения обязательно победит», — констатирует британец.