Таким образом, в конце декабря 1946 года Совет Безопасности ООН подвел итоги по вопросу о текущем положении в провинции Азербайджан, затронутому в письме от 5 декабря 1946 года, отправленном послом Ирана в Вашингтоне на имя генерального секретаря[955]. Конфликт в Азербайджане вошел в историю как первый «разрешенный» ООН вопрос. В те же дни в статье под названием «Да здравствует Совет Безопасности», опубликованной в журнале «Тайм», говорилось, что в отличие от прежних времен благодаря своей неустанной борьбе на протяжении прошедшей весны посол Гусейн Ала выглядел как настоящий герой Объединенных Наций[956].
20 декабря, после того как иранская армия завершила оккупацию Азербайджана, а тысячи азербайджанцев были репрессированы, расстреляны, придавлены к советской границе, госсекретарь США Дж. Бирнс писал послу в Тегеране Аллену: «Теперь, когда правительство Ирана смогло восстановить свою власть в Азербайджане, я надеюсь, что Кавам займет примирительную позицию по отношению к народу и воздержится от проведения репрессивных мер против находящихся здесь азербайджанцев, русских и курдов. Мы верим в то, что объявление всеобщего прощения и ограничение дела наказанием нескольких виновных лидеров посредством судебного процесса окажут неплохое впечатление на мировое общественное мнение и будут достойным ответом на обвинение Советами Ирана в реакционности»[957].
Однако Ахмед Кавам и Мухаммед Реза шах, следовавшие рекомендациям Дж. Бирнса во всех других случаях, решили этот вопрос по-своему. Назначенный сразу же после оккупации Азербайджана военным губернатором Тебриза полковник Батмангылындж объявил, что уничтожит всех, кто поддерживал Пишевари, состоял в его партии и носил его медали[958]. В результате ничем не сдерживаемых карательных и террористических акций иранских правительственных органов за короткое время по приговору военно-полевых судов было казнено 760 человек, тысячи людей были уничтожены жандармами и «патриотами Ирана» без суда и следствия (по некоторым данным, в течение нескольких дней их число достигло 3022 — Дж. Г.), 3200 арестованных были оставлены в Азербайджане, а остальные отправлены в другие тюрьмы Ирана, 8000 человек были сосланы на юг Ирана, где погибли от голода и жажды[959].
Сколько же людей погибло в результате репрессивных мер со стороны иранской армии, вошедшей в Азербайджан в декабре 1946 года? На этот счет приводятся разные цифры. Марьям Фируз, входивший в руководство Иранской Народной партии, 10 лет спустя, 10 октября 1956 года составил для ЦК КПСС обширную справку «Политика Советского Союза в Иране», в которой указывал цифру — «минимум 30000 жителей этого района было убито». В той же справке в ряду причин поражения азербайджанских демократов М. Фируз указывал: «Однако не являлись вполне зрелым: немедленная замена офицерской формы — советской офицерской формой, перевод больших Тавризских часов на московское время и т. п.»[960].
Прорвавшиеся через границу боевые отряды Барзани насчитывали до двух тысяч бойцов, с ними находилось столько же членов их семей. Советские власти сначала интернировали курдов и поместили их в лагерь, а в 1947 году министр госбезопасности СССР В. Абакумов приказал начальнику управления МГБ П. Судоплатову провести переговоры с Барзани и предложить ему политическое убежище с последующим временным расселением в сельских районах Узбекистана[961].
Незадолго до этих событий руководители иранских курдов-повстанцев попали в устроенную шахом ловушку: они были приглашены в Тегеран для переговоров, схвачены там и повешены. Лишь предводитель курдов Барзани избежал этой участи. Когда шах пригласил на переговоры самого Барзани, тот ответил, что приедет только в том случае, если шах пришлет членов своей семьи в качестве заложников в его штаб-квартиру. Пока проходили предварительные переговоры с правителем, Барзани перебросил большую часть своих сил в северные районы Ирана, ближе к советской границе.
СССР был заинтересован в использовании курдов в проводимой им линии по ослаблению английского и американского влияния в странах Ближнего Востока. А потому П. Судоплатов объявил Барзани, что советская сторона согласилась, чтобы Барзани и часть его офицеров прошли спецобучение в советских военных училищах и академии[962].
Барзани был достаточно умен, чтобы понять: будущее курдов зависит от того, как удастся сыграть на противоречиях между сверхдержавами, имеющими свои интересы на Ближнем Востоке… Судьбу Курдистана с точки зрения его интересов никогда не рассматривали в Кремле, как, впрочем, и в Лондоне, и Вашингтоне. И Запад, и СССР интересовало одно — доступ к нефти в странах Ближнего Востока. Суслов, которому позднее поручили заниматься курдским вопросом, обещал Барзани всестороннюю поддержку в борьбе за автономию только ради того, чтобы с помощью курдов свергнуть Нури Саида в Ираке. Американцы также обещали Барзани поддержку только потому, чтобы с его помощью свергнуть проанглийское руководство в Ираке и заменить его своими ставленниками, но в критический момент заняли выжидательную позицию, договорившись с англичанами. Судьбой курдов играли кто как мог.
В своих мемуарах П. Судоплатов вспоминает: «Абакумов запретил мне сообщать руководителю компартии Азербайджана Багирову о содержании переговоров с Барзани и особенно о согласии Сталина предоставить возможность курдским офицерам пройти подготовку в наших военных учебных заведениях. Дело в том, что Багиров стремился использовать Барзани и его людей для дестабилизации обстановки в Иранском Азербайджане. Однако в Москве полагали, что Барзани сможет сыграть более важную роль в свержении проанглийского режима в Ираке. И кроме того, что особенно важно, с помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул), имевшие тогда исключительно важное значение в снабжении нефтепродуктами всей англо-американской военной группировки на Ближнем Востоке и в Средиземноморье»[963].
К месту привести эпизод из воспоминаний Судоплатова, полностью демаскирующий идею «демократического Курдистана»: «Барзани пригласил меня на встречу с офицерами своего штаба. При нашем появлении человек тридцать, находившихся в комнате, вытянулись по стойке «смирно». Затем как по команде все они упали на колени и поползли к Барзани, моля позволить им поцеловать край его одежды и сапоги. Естественно, что все иллюзии насчет демократического Курдистана, которые я до тех пор мог питать, тотчас испарились. Мне было совершенно ясно, что это еще одна идеологическая инициатива, возникшая в недрах ЦК на Старой площади»[964].
Судьба искавших убежища в СССР была не менее горька. Благодаря настойчивости М.Дж. Багирова 12 декабря Москва дала разрешение на открытие пограничных пунктов в Джульфе, Худаферине, Биласуваре и Астаре, для того чтобы дать приют скопившимся у границы демократам и их семьям. В течение двух дней границу пересекли 5295 человек. 14 декабря бакинское руководство с целью обеспечения беженцев из Южного Азербайджана недельным запасом необходимых продуктов обратилось к министру вооруженных сил СССР Н. Булганину с просьбой разрешить отпуск 2000 кг сыра, 1250 кг сахара, 5250 кг мяса, 700 кг масла, 1750 кг отрубей, 8750 кг овощей, 350 кг томатной пасты. Распоряжением Совета Министров СССР министру продовольствия Мазутину было поручено отпустить Азербайджанской ССР из государственных запасов указанное количество продуктов[965].
