— О-о-ууу-хррр…
Двое других отозвались похожими звуками, а четвертый опустился на колени и привалился плечом к стене дома.
От этих рычаще-гудящих воплей меня морозом по спине продрало, сердце сразу ухнуло куда-то вниз живота, а палец чуть было не нажал на спусковой крючок пистолета.
— Вот за это их и зовут ревунами! — пояснил Жимон. — Ближе чем на десять метров не подпускайте, чтобы кровь на вас не попала. И не бойтесь стрелять: они уже практически не люди и все равно умрут через пару дней, а вот беды успеют натворить изрядно!
— Лёха, вали их в голову! — блажил Санёк, стоя на несколько домов ниже по улице.
— Это необязательно, — крикнул Жимон и выпалил из своей двустволки.
Гах! Гах! Выстрелы оглушили меня, рука дрогнула, и моя первая пуля ушла мимо цели. Однако вторая и третья попали именно туда, куда я целился: раскачивающаяся фигура, идущая крайней справа, дернулась и медленно завалилась на бок. Тем временем Жимон что-то бормотал, ковыряясь в своей сумке. Очевидно — искал патроны.
Ружье священника было заряжено дробью, скорее всего — мелкой, и особого вреда на расстоянии двадцати шагов она не причинила. Ревун, в которого стрелял патер, лишь провел рукой по обезображенному лицу и внезапно перешел на бег. Другой оставшийся на ногах ревун последовал за ним.
— Ками, Жимон, давайте назад!
Я попятился, всаживая пулю за пулей в темные, залитые кровью силуэты. Какие-то из девятимиллиметровых пуль попали в цель, какие-то — нет. Трудно попасть в бегущего человека, особенно когда он сильно раскачивается на бегу. А бегущих к нам ревунов шатало изрядно. Один из них сбился с бега, вильнул в сторону и свалился за деревянную бочку, стоявшую у стены дома. Другой, получив пару пуль в грудь, тем не менее продолжал бежать, пока вылетевшее из-за моей спины ружье не попало ему под ноги. Ревун споткнулся и полетел кубарем вниз по улице, я шарахнулся в сторону, и тело, миновав меня, врезалось в стену выступавшего из общего ряда дома.
— Забыл, забыл, вот память проклятая! — дрожащим голосом пробормотал Жимон. — Не положил патроны в сумку…
Ками, так ловко швырнувшая отобранное у старика ружье, подошла ко мне и протянула руку, словно желая отереть что-то с моего лица, но патер ухватил девушку за талию и потащил в сторону:
— Не прикасайтесь, вы не видите, что ли?!
Ками нахмурила брови, я даже испугался, что Жимон сейчас покатится вниз по улице, но Санёк, приблизившийся ко мне на несколько шагов, выставил вперед палец и испуганно выдавил:
— Кажется, попало…
— Что попало? — Я вытащил запасную обойму, собрался вставить ее в пистолет, но заметил крохотные красные точки на кисти руки.
— Вы, главное, не волнуйтесь, — бормотал Жимон, копаясь в своей пузатой сумке. — Сейчас быстренько почистим вас обеззаразим… Вот плохо, конечно, что лицо…
Я провел рукой по лицу и уставился на покрасневшую ладонь. Плохо дело. Хуже некуда.
Похоже было, что катящийся по улице человек окатил меня брызгами своей заразной крови. И это значило…
Жимон уже надел на лицо странную маску, похожую на собачью морду. Такие маски были на людях, что взрывали прибрежные скалы. Очевидно, они должны были обеспечить защиту от заразы, только вот насколько они были эффективны?
— Ребята, не подходите ко мне, — Ками тут же шагнула вперед, упрямо сжав губы. Я шарахнулся прочь от девушки, выставляя перед собой руки: — Ками, пожалуйста, я тебя прошу!
Жимон что-то пробубнил под своей маской, очевидно соглашаясь с моими словами.
Я залез за пазуху куртки, погладил подкладку особым образом, считая движения, и достал из открывшейся щели потайного кармана серебряный «портсигар».
— Какой код? Цифры какие набирать?!
— Один, пять, восемь, восемь, — пробормотал Жимон сквозь маску.
Я покрутил крохотные валики с цифрами на торце «портсигара», и тот, щелкнув, раскрылся. Внутри, занимая все пространство, лежал обтекаемый пенал из полупрозрачного пластика. Сквозь пластик были видны несколько ампул с какой-то жидкостью. Священник с готовностью протянул пакет, распахнул его, и я закинул в целлофановый раструб доставленную по назначению посылку.
— Значит, так, доставку я выполнил. А теперь я попрошу вас…
— Нет, мой дорогой, — Жимон завязал пакет и упрятал его в свою пузатую сумку, — теперь буду говорить я! Вот в этих ампулах, — старик похлопал по боку сумки, — лекарство от львиного зева. Я послал одному моему знакомому в Новом Свете инфицированную кровь с просьбой найти лекарство от инфекции. После отправки стало известно, что наш мир изолировали, а потом и город взяли в карантинную осаду. Мой курьер не вернулся назад… я и не надеялся на то, что лекарство прибудет, но каждый день выходил на набережную, чтобы не пропустить возможных гостей. И вот вы…
— Так чего ты стоишь и треплешься?! — Санёк явно был взбешен: — Давай вколи и Лёхе, и нам это лекарство или дай выпить — не знаю как оно принимается — там же на нас всех хватит!
Жимон опасливо обхватил сумку руками:
— Что вы, что вы! Это же не готовая сыворотка, а культура для дальнейшего размножения! Ее нельзя тратить: она может спасти весь город!!!
Патер повернулся ко мне, стянул с лица маску. В расширившихся глазах — смятение:
— Я постараюсь, я успею… Вы побудете в изолированной комнате в моем доме…
— Ками, — пробормотал я, понимая — мне уже мало что светит, — Ками, идите с дедом, защитите его. Постарайтесь — пусть все сделает быстро. Сейчас самое важное — получить лекарство, поняла?
Ками упрямо поджала губы, всем своим видом показывая, что она сделает как нужно, но потом вернется.
А ведь вернется, не отстанет. И до конца со мной будет. Господи, что же так тяжело-то?
— Саш, — я перешел на русский, чтобы девушка не поняла, о чем говорю, — присмотри за Ками. Я спрячусь… — Мои глаза нащупали за крышами высокий шпиль, что-то вроде колокольни, острым клинком врезающейся в темнеющее небо. — Я поищу какой-нибудь ствол и буду ждать тебя с готовым лекарством в здании со шпилем. Если ничего не выйдет — не приходи, понял? И девчонка пусть не знает, где я.
— Черт. Вот черт, — беспомощно пробормотал Санёк.
— Ты лучше не чертыхайся, а начинай молиться. Хотя бы так же, как когда Ками отгонял.
Я попытался усмехнуться, но мой юмор никто не поддержал.
— Блин, Лёха… — Санёк мялся, словно не зная, какие подобрать слова. — Не, ну что за хрень такая! О!
Штурман просветлел лицом, словно ему на ум пришла спасительная мысль. Он скинул рюкзак, перевернул его и, вжикнув молнией, запустил руку в карман, о существовании которого я и не догадывался.
— Эта штука тебе поможет! — Санёк кинул мне какой-то небольшой предмет, и я автоматически поймал его. — Шварц говорил, что это просто панацея!
Я с недоумением рассматривал небольшую, размером с книгу брошюрного формата плоскую коробку, сделанную из зеленоватой керамики. Это же… шлот!
— Фридрих Францевич дал ее мне, сказал — ты знаешь, что делать с этим лекарством. Он что-то еще бормотал, но я ни фига не понял из его пьяного бреда. Я и забыл про эту коробку…
— Саш, спасибо, конечно, но это панацея для лечения ранений, травм, а не от вирусных инфекций.
— Все равно бери! А вдруг подействует?
Я взглянул на штурмана: брови домиком, губы кривятся, щека поехала вниз…
— Спасибо, Саш.
И сунул коробку за пазуху.
— Аптечку возьмешь?
— И аптечку давай. А сгущенки нет у тебя?
Санёк отвернулся, сердито закинул рюкзак за плечи.
Ками тем временем подозрительно щурила глаза, прислушиваясь к непонятной речи, и я успокаивающе кивнул ей, перейдя на межмировой:
— Пойду, посмотрю, что в городе и как. Поищу какое-нибудь оружие. Чувствует мое сердце — стволы нам еще понадобятся. Господин Жимон, а оружейный магазин в городе присутствует?
Священник быстро закивал, отчего маска совсем сползла с его лица:
— Есть, лавка… вон в той части города, рядом с рынком. Но она же закрыта…
