И в этот момент мы с Ками и дробовиком «въехали» в мутную стену, сквозь которую слабо светили оранжевые солнечные лучи.

Облака кипели. Облака неслись сломя голову. Облака яростно бросались на невидимый, но неподдающийся их натиску силовой тоннель. Он, подобно незримой нити, протянулся между скалистых берегов наполненной ветром и облаками реки, связывая их подобно призрачному мосту.

Когда пропасть разверзлась под нашими ногами, я задохнулся от высоты и величия развернувшейся картины. Заснеженные пики гор, иногда мелькающие в разрывах драных облачных полотнищ, колоссальные стены, уходящие вверх и вниз на необозримые высоту и глубину. Одна из стен была ярко-оранжевой, залитой лучами заглянувшего в ущелье закатного солнца. Другая, утонувшая в тени, окрасилась в иссиня-черные тона.

Иногда облака закрывали все поле зрения, оставляя для глаз только пустующую трубу силового тоннеля, несущую нас к противоположной, темной стене ущелья.

Санёк, плывущий в силовом поле рядом с Чино, помахал нам с Ками рукой. До него было около полусотни метров, так что я даже рассмотрел, что штурман широко открывает рот в попытке докричаться до нас. Но силовое поле как-то странно проводило звуковые волны, так что до моих ушей дошло лишь какое-то мутное завывание. Зато Чино все отлично услышал, и услышанное, как видно, ему не очень понравилось: нога охотника врезалась в бок Саньку, заставив штурмана отлететь в сторону на пару метров, где он и завращался — медленно, плавно, словно в патоке, но бешено размахивая руками.

Здоровяк с гранатометом внимательно посмотрел в нашу сторону, затем его рука извлекла из заплечного захвата длинное тело гранаты и отправила ее в ствол. К сожалению, гранатомет оказался не одноразовым. Я дернулся в сторону дробовика, в тщетной попытке поймать оружейный ремень. Бесполезно. Лишних полметра иногда играют весьма существенную роль.

Здоровяк широко улыбнулся, видя мою бесплодную попытку, затем стал излишне долго прицеливаться, явно желая помучить нас ожиданием неминуемого.

— Ками! — рявкнул я прямо на ухо девушке. — Ты можешь что-нибудь сделать? Прихлопни этого урода!

Ками поморщилась от звона в ухе и проговорила, не отрывая глаз от гранатометчика:

— Ничего не нужно делать, Лё-ша.

Я аж задохнулся от этих слов. Снова хотел дернуться к дробовику, но в этот момент здоровяк выстрелил.

Дымный шнур резво протянулся на первые пару метров от гранатомета, но затем граната замедлилась, словно попав в невидимый глазу кисель. Наконец она повисла, окутанная облаком дыма, совсем недалеко от стрелка. Здоровяк выпучил глаза, замахал руками, словно пловец, очевидно пытаясь каким-то образом убраться подальше от своего смертоносного подарка, но не преуспел в этом деле: граната взорвалась, нашпиговав тело гранатометчика осколками и откинув его в сторону взрывной волной, где он и остался вращаться, окруженный розовым облаком крови. Остальные осколки, ослабленные действием силового поля, повисли вокруг, образовав большую сферу и не причинив больше никому вреда. Некоторые из них все же достигли Санька и Чино, но их энергия была настолько поглощена полем, что пробить кожу, а тем более одежду, они не могли. Во всяком случае, я не заметил, чтобы охотник или штурман были ранены. Испуганы — да, но целы. Зато дробовик оказался ближе ко мне настолько, что я смог дотянуться до лежащего в воздухе ремня и завладеть, наконец, оружием.

Тем временем Санёк, благодаря все той же взрывной волне, которая поднесла его к Чино, умудрился вцепиться в охотника и теперь яростно обменивался с ним тумаками. Я очень хотел бы ему помочь, но не имел ни малейшей возможности. Ками, встретившись со мной взглядом, покачала отрицательно головой:

— Я не хочу пользоваться гравитационными излучателями костюма, так как не знаю, к чему это может привести. Ты заметил, что мы немного спустились?

— Нет, — у меня в затылке снова побежали мурашки ужаса. — А что, спустились?

— Мне кажется, что силовое поле тоннеля теряет мощность.

Эти слова меня совсем не утешили. Бросив взгляд вперед, я увидел, что до скальной стены и до проема, куда уходил тоннель, совсем немного — пара сот метров. Относительно недалеко от проема начиналось основание вертикально стоящей каменной плиты гигантского моста. Если нас донесет до конца силового тоннеля, то до моста останется не так много, тем более что, как мне показалось, карниз, прорубленный в скалах, как раз соединял мост с проемом.

— Вниз смотри, — в голосе Ками чувствовалось напряжение.

Облака, до этой поры довольно плотно застилавшие поле зрения, разошлись, чтобы открыть нашим взглядам дно ущелья. Несмотря на довольно большое расстояние и искажение от силового поля, мне удалось рассмотреть, что было там, внизу. Дно ущелья не было россыпью каменных глыб, там не густели джунгли и не текла река. Дно ущелья отливало темным фиолетом многочисленных разбитых корпусов. Это были те самые «кашалоты», которых собирали автоматы в злополучном цеху, что остался в скалах на другой стороне ущелья. Изуродованных падением корпусов было много. Даже не десятки — сотни, может быть, даже тысячи. Очевидно, они падали сюда давно, забивая пространство между сужающимся книзу ущельем. Сколько лет они падают сюда? Какова толщина этого слоя? А трудолюбивые автоматы продолжают изготавливать детали и собирать никому не нужные корпуса, может, подводных лодок, может, космических кораблей, и весь их кропотливый труд — напрасен…

Грустно. И страшно — высота все-таки сумасшедшая, и разделять участь злосчастных «кашалотов» как-то совсем не хотелось.

Только я подумал об этом, как в следующее мгновение почувствовал Дорогу. Ее голос был далеким и слабым, но он настойчиво зазвучал у меня внутри, так что я вдруг понял: Дорога там, внизу, и она грустит под многотонными завалами из сиреневых туш. Грустит, словно живое существо, лишенное свободы и солнца. Печалясь, вспоминает те времена, когда она исполняла свое предназначение, неся на себе самые разнообразные повозки и автомобили, катящиеся через Переход из мира в мир.

«Я постараюсь тебе помочь, — мысленно обратился я к невидимому оранжевому полотну. — Сделаю все возможное, чтобы вернуться и освободить тебя от завалов. По тебе вновь покатят транспорты, и ты не будешь одинока. Каким образом и где возьму для этого средства — не знаю. Но обещаю попытаться, так что уж ты дождись меня».

Несколько секунд тишины. Я с недоверием прислушивался к собственному сердцу. Затем грусть, легкой струйкой вливающаяся в меня из-под таких далеких завалов, стала сменяться робкой надеждой. Кажется, я был услышан.

И тут мы с Ками резко провалились на несколько метров вниз. Я только потрясенно выдохнул, непроизвольно цепляясь за плечи девушки. К счастью, наше падение тут же замедлилось, и мы продолжили движение к большому, с девятиэтажный дом, проему-створу в стене ущелья. По краям створа горели тусклые огни, образуя правильный горизонтальный овал. В цепочке огней темнели редкие промежутки, на что Ками обратила мое внимание:

— Смотри, думаю, что это излучатели силового тоннеля. Работают, как видишь, не все, так что поле в некоторых местах ослабло и не могло выдержать такие массивные объекты, как те машины, что валяются внизу. Будем надеяться, что нас оно выдержит. Если не угодим в «брешь».

В этот момент я увидел боковым зрением какое-то движение. Тело гранатометчика, следовавшее за нами как привязанное, довольно быстро поплыло вниз, затем дернулось, очевидно пересекая границу силового поля, и камнем рухнуло вниз, вскоре пропав из видимости. Чино, заметив это, наградил штурмана еще одним тумаком, а потом, изо всех сил оттолкнувшись, разорвал объятия, и оба разлетелись в разные стороны. Впрочем, Санёк чуть было не последовал за гранатометчиком: скользнув вниз, выпучив глаза и разинув рот, Лапшич чуть было не вывалился из тоннеля, но его дернуло в сторону возле самого края поля, и он набрал значительную скорость, так что через несколько секунд догнал нас с Ками. Очевидно, движение по периметру тоннеля происходило намного быстрее, чем в его середине.