— Как думаешь, что это? — Санёк, по-видимому, тоже расслышал подозрительные звуки.

— Дедуганы с двустволками чай помешивают, — съехидничал я. — Сейчас молока добавят, баранки размочат и зачмокают, захлюпают на весь тоннель… Чино, это твои «сторожа»?

— Нет, сеньор. Те по-другому шумят.

— А ты слышал раньше такие звуки?

— Нет, сеньор. Таких в прошлый раз не было.

— А ты был там, дальше? Там такой же тоннель? — не отставал я от охотника.

— Дальше тупик, сеньор Алехо. Через сотни две шагов от хода с крестом тоннель заканчивается. Я доходил до тупика, но ничего и никого там не видел…

— Ну, блин! Ведь явно металл звякает, — прошептал Санёк.

И я так и не понял, чего больше в голосе штурмана — боязливости или любопытства. Во всяком случае, он щелкнул предохранителем своего SKAR'а, явно готовясь к боевым действиям. Вот незадача, а мне так не хотелось поднимать пальбу! Хоть бы Санёк не выстрелил сдуру…

— Сань, поставь опять на предохранитель, — шепнул я Лапшичу.

— А мало ли что припрется из темноты? — резонно ответил мне Санёк. — Во всяком случае, я буду готов заранее.

— Сеньор Алехо прав, — вмешался Чино, — тут лучше не стрелять. Оружие может просто не помочь.

— Что, снова сато карапачо? — зло огрызнулся Санёк.

Новый щелчок.

— Вот видишь, ты иногда бываешь разумным, — «похвалил» я штурмана.

— Ни хрена, — непонятно ответил Санёк.

— Что «ни хрена»?

— Я просто взвел подствольник!

Чино аж задохнулся при этих словах, а я грешным делом подумал, что не стоило все-таки брать с собой такого неуравновешенного типа, как Александр Лапшич, чтоб ему жилось хорошо! Остался бы в вездеходе да барахло разбирал или гайки крутил — спокойней было бы.

Во тьме проявились алые точки «глаз» Ками. Санёк, слава богу, не выстрелил. Девушка села рядом со мной и раскрыла шлем:

— Пойдем, Лё-ша, тебе будет интересно на это взглянуть. Свет не зажигай, я поведу тебя за руку. Остальные оставайтесь здесь. Саша, держи Чино на мушке, чтобы не сбежал, — браслет пока не надеваю. Кстати, Чино, ты бывал за кольцами?

— Какими кольцами?

Чино был настолько удивлен, что даже не назвал Ками «сеньоритой».

— Какими кольцами? — Охотник явно нервничал. — Там, за входом с крестом, просто тупик, тоннель кончается ровной скалой…

Девушка издала неопределенный звук, словно сомневаясь в компетентности охотника, а особенно — в его памяти.

— Пойдем…

Я, повинуясь руке Ками, осторожно двинулся дальше по тоннелю. Ощущение было странным: существо с горящими глазами увлекает меня в кромешную тьму по дырчатому тоннелю. Прямо мистический роман какой-то. Что-то из Данте или, скажем, Булгакова… Вот только под демонической «шкурой» был не злобный адский дух, а девушка, которая прошла через несколько миров, чтобы быть со мной рядом. Хотя неизвестно, что хуже.

«Алексей Павлович, контролируйте свои чувства! — строго приказал я себе. — Вам ли не знать, голубчик, что это за девушка, и как просто она лишает людей жизни! Да проще с гремучей змеей связаться, чем с такой вот миловидной куколкой!

Хотя, — возразил я сам себе, — по отношению ко мне она весьма лояльна, нужно признать. Даже вот эти линзы на моих глазах, ведь шебекчанка явно сказала, что везла их как подарок. Гм, и по какой причине эта милая забота? „С каких дел“, как говорят в Одессе…»

Я мельком задумался о том, что и раньше девушка оказывала мне некоторые знаки внимания, хотя к остальным представителям мужского пола являла, в основном, равнодушие…

Или агрессию. Причем с летальным исходом для несчастной цели. Так почему же ко мне такая милость? Дело в простой симпатии, так сказать «друга верное плечо», или…

Перемена окружающей обстановки отвлекла меня от мыслей. В тоннеле появились своеобразные кольцевые барьеры высотой около полуметра. Они опоясывали тоннель точно места смычки в канализационных трубах, еще раз подтверждая его искусственное происхождение. Теперь приходилось карабкаться через полуметровые препятствия, которые шли друг от друга на расстоянии около тридцати метров. Когда я перелез через первый барьер, то обратил внимание, что сделан он из сероватого металла. Будто распорное кольцо, поставленное для того, чтобы стены не рухнули внутрь каменной трубы. Хотя, в принципе, я мог и ошибаться насчет их назначения — это вполне могли быть чехлы над силовыми кабелями, декоративные элементы или, попросту, уплотнительные кольца для гигантского поршня, а может, для чудовищного червяка, не приведи Господь.

Мы дошли до разветвления тоннеля. Я не оговорился — это были не крупные ходы, подобные тем, что ранее усеивали стены, а именно разветвления: сбоку, под косым углом, в тоннель вливался точно такой же по размерам тоннель, вот только стены его были не из камня, а выложены плитами странного цвета.

— Это что, композитная керамика? — хмыкнула Ками, ковыряя выросшим из ее руки черным лезвием светло-кофейную поверхность. — Я до этого места не доходила — издалека наблюдала.

— И что это значит? — поинтересовался я. — Ну керамика? И что ты наблюдала?

Девушка взглянула на меня с насмешливой искоркой:

— Ну что это не пещера, прогрызенная какой-нибудь землеройкой, а рукотворный объект.

— Это я и сам вижу! — огрызнулся я. — Зачем было меня сюда тащить?

Ками покачала головой:

— Совсем устал. Вижу — вымотался. Ничего, надеюсь, далеко они не могли забраться. Не спрашивай, — девушка приложила пальцы к моим губам, — сам все увидишь.

Я хотел было заспорить, что не устал, что могу пройти десять раз по столько, что еще о-го-го… но не стал, понимая, что это прозвучит глупо. Тем более что я совсем и не чувствовал себя на «о-го-го».

Тоннель, по которому мы шли, явно начал подниматься вверх: подъем не был крутым, но все же ощущался при ходьбе. Вот огромная каменная труба с металлическими кольцами плавно свернула влево, затем еще раз, словно гигантская винтовая лестница, потом еще, и я заметил, что мрак стал уже не таким непроницаемым, как был вначале. Вдалеке разгорался, пульсируя, свет. Он чем-то напоминал маяк с фонарем оранжевого цвета, который светит заблудившимся во тьме кораблям. Рядом с первым маячком появился второй, добавляя свои вспышки в общую пульсацию. Веселые отсветы бродили по стенам тоннеля, освещая его камень и контрастно выделяя на розовом камне кольца барьеров и черные круги ходов, словно следы от гигантского дырокола.

Ками потянула меня вниз, заставляя сесть на корточки. Сама она легла на локти и поползла, передвигаясь с завидной легкостью и проворством. Когда я последовал ее примеру, то вдруг понял, что ползти мне никуда не хочется: как только я оказался на животе, то тут же ощутил, как измотали меня последние дни. Усталость, казалось, только и ждала, чтобы я прилег, и атаковала меня с мощью реактивного шебекского танка, буквально вдавливая в каменный пол, туманя мысли, закрывая глаза…

«Вот блин, — подумал я, — там, впереди, находится что-то неизведанное, возможно опасное, возможно невероятно интересное, а у меня ни грамма адреналина в крови, и веки слипаются, как у месячного котенка».

Внутренне встряхнувшись, я сжал зубы и прополз вслед за Ками несколько метров до очередного кольцевого барьера. Девушка, осторожно выглядывая из-за этого укрытия, дала мне знак, чтобы я сделал то же самое.

Странная картина предстала перед моими глазами. Больше всего ЭТО напоминало дохлого кашалота, висящего по центру тоннеля, вдоль его вектора. Причем «кашалот» был перевернут на спину, так что растопыренные грудные плавники торчали к испещренному отверстиями потолку. Туша была около пятнадцати метров в поперечном диаметре, а сколько метров в длину — мне было не рассмотреть. Над «кашалотом», вынесенные на небольших штангах, весело вспыхивали проблесковые маячки, подобные «мигалкам» на земной строительной или уборочной технике. Вокруг, бегая по стенам и по полу тоннеля, суетились странные приземистые механизмы, напоминающие своими членистыми телами полуметровых мокриц, установленных на паучьи лапы. Иногда они пробегали по кольцам-барьерам, при этом и возникал тот странный металлический звук, который издалека напоминал помешивание чая в металлической кружке. Только сейчас этот звук был неизмеримо громче, да и источников было больше.